Ломаные линии судьбы - Татьяна Александровна Алюшина

А Аглая, сложившись пополам, упёрлась руками в колени, надрывно кашляя, судорожно вдыхала, коротко, истерично выдыхала и снова вдыхала…

– Глаша, ты как? – раздался вдруг у неё над головой перепуганный голос подруги Лильки.

– Жива… – прокаркала Аглая, с натугой проталкивая через горящие огнём лёгкие и горло слова.

По-прежнему согнувшись и продолжая судорожно дышать, она сдёрнула резким движением болтающуюся на шее удавку и зачем-то засунула ту в карман пальто.

Постепенно начала возвращаться возможность нормально соображать и хоть что-то видеть через стремительно тускнеющие черные и золотистые пятна перед глазами.

– Это ты его, что ли?… – просипела Глаша.

– Ага, – подтвердила Лилька, гордясь собой необычайно.

Ухватившись за прут забора, Аглая осторожно распрямилась, посмотрела на постанывающего от боли мужчину, корчившегося в позе зародыша на земле у злобного куста, который расцарапал ей все ноги и убил напрочь шёлковые колготы. Лениво как-то, мимоходом, отметила, что это тот же козёл, что напал на неё в прошлый раз и украл рюкзак. И перевела взгляд на свою во всех смыслах боевую подругу.

– Чем… ты его… приложила-то? – просипела, делая натужные паузы между словами.

– Малой скульптурной формой, – ответила Лилька.

– Чем… чем? – переспросила Аглая и закашлялась.

– Статуэткой, – объяснила Лилька.

– Где ты… её взяла? – прохрипела Глаша. Ей было больно аж до подступающих слёз.

– Сделала, – пожала плечиками Лиля.

– Сама? – вытолкала из себя очередное слово Аглая.

– Ну да, я осваиваю новые творческие горизонты, – пояснила назидательно подруга и взъерошилась, как недовольный воробей. Она всегда так делала, когда кто-то не мог по достоинству оценить её художественные поиски и проявление себя в творчестве.

Аглая ошарашенно посмотрела на Лильку и самым серьёзным тоном заверила подругу:

– Не знаю… как горизонты… но «прикладное» назначение… своего творчества, Лилька… – Она помолчала, переводя дыхание, кашлянула и досипела свою мысль до конца: – Его сегодня ты совершенно определённо нашла.

И, хрюкнув раз, а за ним другой, истерически засмеялась во весь голос, но тут же, схватившись за горло, закашлялась от резкой боли, аж прослезившись.

– Да-а? – Лилька посмотрела на подозрительно притихшего преступника с сомнением, пришла, видимо, к каким-то выводам и ответила: – Наверное, ты права. Это определённо было лучшее в жизни «приложение» всего моего творчества.

И нервно заржала, поддержав подругу. И вдруг взвизгнула:

– Ой, Глаша! Он уползает!

– И что? – прохрипела Аглая, глядя, как несостоявшийся убийца, перевернувшись на четвереньки, медленно, но целенаправленно двигается от девушек вдоль забора.

– Как что? – поразилась Лиля. – Надо же его задержать. Он же тебя убить хотел.

– Ну, иди… приложи его ещё разок… этой своей… малой скульптурной формой… – предложила Глаша.

– Опасаюсь я, – честно призналась подруга.

– Вот и я опасаюсь… и сил у меня никаких нет… – ответила с натугой Аглая, переводя дыхание в паузах между словами. – Надо полицию вызвать… пусть они его и ловят.

– Надо, – подтвердила Лилька, глядя, как мужчина, цепляясь за забор, пошатываясь, поднялся на ноги и, придерживаясь рукой за прутья, поковылял прочь.

А на Аглаю внезапно накатила какая-то жуткая слабость, коленки подогнулись, и она бесформенным тяжёлым мешком опустилась на землю, привалилась боком к забору.

– Глаш, ты чего? – испугалась Лилька и села на корточки перед подругой, двумя руками прижимая к груди свою бесценную статуэтку.

– Я сейчас… – пообещала не пойми что Аглая. – Что-то мне плохо. У тебя… вода есть?

– Есть, в машине! – Лилька резво ломанулась куда-то через кусты.

А Аглая заторможенно, медленно перетащила на колени свою театральную элегантную сумочку (пережившую нападение и все убийственные страсти, потому что её металлический ремешок был перекинут наискось через голову) и трясущимися руками, кое-как выколупала из неё смартфон, который оказался выключенным.

Ну да, вяло подумала Аглая, она же, как и положено, выключила телефон в театре, а в такси о нём даже и не вспомнила.

Включив смартфон, обнаружила три пришедших за это время сообщения на WhatsApp и несколько входящих звонков: четыре от Лильки и два от… Шагина.

Не отдавая себе отчёта, зачем она это делает, чисто автоматически Аглая нажала на ответный вызов и, только когда услышала гудки, сообразила, что вместо полиции звонит зачем-то последнему не дозвонившемуся абоненту.

– Добрый вечер, Аглая, – ответил мягким тоном, явно улыбаясь, Игорь Борисович.

– Не для всех… – прокаркала Глаша и зашипела от боли в окончательно сорванном горле.

– Что случилось? – в момент подобрался мужчина, задав вопрос резким тоном.

– Меня только что… кх-кх… попытались убить, – пожаловалась Аглая и попробовала истерически усмехнуться, только вместо смешка получился придушенный сип.

– Где ты находишься? – выстрелил вопросом Шагин, переходя на «ты».

– Возле… кх-кх… своего дома. – Она осторожно вздохнула, огляделась по сторонам, соображая, где конкретно находится, выдохнула и продолжила объяснять: – Сижу на земле у забора… Там, где меня пытались… задушить.

– Секунду! – потребовал Шагин. – Не отключайся!

– Да я как-то… – прохрипела Глаша и услышала в трубке, что Шагин разговаривает с кем-то ещё, но слова не могла разобрать.

– Глаш, ты здесь? – вернулся он к ней.

– Я здесь.

– Глашуня, вот вода! – проломилась в этот момент через кусты Лилька, протягивая бутылку с водой.

– Кто там у тебя? – явно напрягся Шагин.

– Подруга… кх-кх. – Аглая кивнула благодарно Лильке, тут же зашипев от боли, усилившейся от резкого движения, попросила жестом открыть пробку и пояснила: – Она меня и спасла.

– На, пей, – протянула Лилька Аглае открытую бутылку.

– Минуту… – сказала Глаша Шагину.

Она и не догадывалась раньше, что вода может быть такой вкусной и такой исцеляющей в полном смысле слова. Пила жадно, с наслаждением, не обращая внимания на то, что продолжающие дрожать руки трясут бутылку, расплескивая воду ей на подбородок, и та стекает на шею, сразу же начавшую пощипывать, и на лацкан пальто…

– Я здесь, – вернулась она к разговору, выпив разом все пол-литра воды из бутылки.

– Попила? – спросил заботливо Игорь.

– Да, – покивала Глаша, забыв, что он не может её видеть.

– Глаш, – смягчив тон, начал говорить чётко, с расстановкой на каждом слове Шагин, – я вызвал патруль и скорую помощь, сейчас они подъедут, оставайся на месте, только с земли лучше встань.

– Я попробую, – пообещала Аглая и сообщила сменившим после питья тональность сипа-хрипа голосом: – Я уже слышу… какую-то сирену.

– Отправь подругу встретить полицию и скорую, – мягко, но настойчиво руководил по телефону Шагин.

– Лиль… – перешла на шёпот Глаша, – слышишь сирену… с той стороны едет… Это, наверное… к нам. Пойди… встреть.

– Ага, – кивнула энергично Лилька и, снова продравшись через кусты, унеслась вперёд по тротуару.

– Аглая? – позвал Шагин.

– Да… – прохрипела она.

– Сейчас подъедет Коломийцев.