Три удара колокола - Павел Кошовец

Он прислушался. Точно - переговоры зашли в тупик. Новый священник силён - держится против Бешенного, не трепещет. А тот скорее всего забавляется - не любит, когда за его счёт пытаются нагреться. Зерги, забывшись, попытался улыбнуться, и тут же поплатился за это, от боли зашипев, и обратив на себя внимание высоких переговаривающихся сторон.

- Вон даже Злому смешно от ваших пожеланий, - на бледном и холодном лице Бешенного дрогнул краешек губ в усмешке (или это показалось сквозь пелену накатывающей толчками боли?).

Зерги почувствовал, что он награни срыва, и то открытие, что главарь умеет шутить, его ничуть не вдохновило - быть поводом для шуток он тем более не собирался. И потенциальные покойники напрасно оголяют зубы, ибо это в конечном счёте не в радость им выльется. Ведь в чём зерно шутки? В том, что даже самый тупой, то бишь, он, в силах осознать некую простую истину...

Почему они до сих пор смотрят на него? Он ощущал просвечивающий, пронизывающий, будто скальпель натиск Бешенного и отдающий холодом, буквально вымораживающий внутренности, несмотря на то, что в глазах он видел именно близкое ему пламя, взгляд Алия.

Собравшись с силами, он проморгал, невзирая на дополнительную порцию боли - второй тоже дёргался - рабочий глаз и... увидел, что на него никто не смотрит. Но тут, слава Единому, отступил и шум в ушах, сопровождавший всегда вспышки гнева, и он услышал голоса. Вовремя. Так как речь шла о нём.

-... этот молодой человек, пострадавший во имя справедливости, а точнее, в час прихода новой церкви, очень нуждается в услугах целителя... Было бы просто прекрасно, если бы вы помогли ему... Так сказать, жест доброй союзнической воли. А заодно показали свою силу, как человека с Даром...

- Не сомневайтесь, ибо вся моя сила от Него, - пророкотал усталый уверенный голос.

- Я и не думал подвергать сомнению очевидное, - с тонкой иронией ответил Бешенный. - Тем не менее, сделайте доброе дело, и, поверьте, это облегчит наши переговоры. А Зерги пусть останется с вами - он нуждается не только в физическом, но и душевном исцелении...

- Вы уверены? - скепсис был подобен яду.

- Ну, кто сейчас в чём-то или ком-то может быть уверен? Зато в случае необходимости он сможет вам помочь в неких деликатных вопросах. Либо послужит посланником - в самом крайнем случае - к нам. Ведь он жил в семье священника, и пребывание у вас не будет для него ново, нежели для кого-нибудь другого из братства...

Зерги чувствовал, как от ненависти крошатся зубы, и в голове наконец-то взорвалась яркая испепеляющая звезда...

* * *

Часть 2

- Ты зачем устроила это представление? - угрюмо спросил сидящий в кресле мужчина в низко надвинутом капюшоне.

- Ну, он был такой смешной, этот твой... человек, - раздался капризный голос, и в свете свечи появилась женщина около тридцати лет, привлекательная, но с таким властным взглядом, что её холодная красота становилась какой-то далёкой и неприступной. Подобные лица часто встречаются у высокорождённых эльфиек. Возможно поэтому она такая - из-за толики крови первородной расы - но такой, выковавшей черты женщины, отчасти характер, но не давшей долгожительства.

- Смешной? - озадаченно переспросил мужчина. Описать только что ушедшего подобным эпитетом было бы действительно... смешно. Профессионального военного и убийцу, очень хитрого и лицемерного, занявшего нынешний пост не только благодаря его, хозяина протекции, но и вопреки всем опасностям, что встают на пути к власти.

- Да! - женщина демонстративно топнула ножкой. При этом взгляд серо-голубых глаз остался прежним - она неотрывно следила за сидящим за столом мужчиной. - А где головы принцесс? Ты мне обещал их! Хотя бы старшей для начала.

- Обещал - будут. Сенешаль вон в твоей коллекции уже есть, - кажущаяся его бесстрастность не могла обмануть женщину, и она мысленно усмехнулась: мужчины так предсказуемы! Всего лишь незначительное тонкое воздействие на кнопочки из сочетания алчности, властолюбия и гордыни, и они падают к ногам, будто перезревшие плоды. А параллельно покажи себя ранимой, беззащитной, покорной плюс несколько слов восхищения и любования - и они становятся комнатными плюшевыми существами, которые - уже! - можно иногда гладить против шерсти, показывая характер, или становить в тёмный угол, лишая волшебного света нагого тела. И процесс воспитания практически завершён.

С Элием всё было так чудесно, пока в игру не вступила старая соперница Делайла. Баронесса свела практически на нет успехи в обкручивании короля, он всё ещё держался, послушный её ниточкам, но прочной связи не получилось - подруга - стерва, когда-то бывшая в её лагере, а затем внезапно испугавшаяся усиления соперницы, и двинувшая необъятную грудь и пышный зад на крепостные, но абсолютно беззащитные королевские стены, ослепила Его Величество, хотя и не полонила его разум, как это могла сделать её конкурентка. Она уже собиралась выложить свой козырь баронессе - бутылочку превосходного яду с южного материка, от которого жертва, прежде чем отбросить юбку, удивительным образом преображается и хорошеет. О, как бы она - Единый свидетель - безутешно рыдала над могилой так ужасно быстро ушедшей от них подругой, с каким бы удобством устраивала голову короля на своей такой мягкой и уютной груди, подсовывая горошины возбужденных от близости власти сосков в рот, прикармливая Его Величество!

Но всё в один момент, совершенно по глупой случайности пошло наперекосяк. Старшая дочь Элия, эта... эта драконья подружка, воспитанница безумной и мужеподобной Брады посмела пожурить отца о... неприличном оживлении вокруг его персоны. Какое она имела право влезать во взрослые игры, эта девчонка с саблей в заднице вместо более достойного даме предмета?!

И Элий, на вполне резонное её замечание, что нечего всяким молокососкам указывать взрослым, что и как делать, вместо доброго отеческого нагоняя, вызверился на неё за "непристойные отзывы" о его ненаглядной дочери. Побагровел, будто варёный рак, замахал клешнями, и если бы не её отменная реакция, быть бы ей битой...

Столько трудов дракону под хвост - королевский гнев - штука затяжная, тяжёлая и нервная, пережить его не всякий может, но ей ли бояться какого-то мужчину, пусть и с рогатой шляпой на голове. Так что, можно сказать, благодаря бескостному язычку старшей дочери Элий подписал себе досрочное покидание мира живых и благополучных. Во всём она виновата - Лидия, фурия с яйцами дракона между ног. Вела бы себя прилично, глядишь, в конце концов отделалась монастырём и годичным заточением в одиночной келье.

Вон, младшая ведёт себя примерно: портит глаза над книгами, а на мальчиков и носа не кажет. Хотя милашка ещё та... М-да, можно было б с ней пообщаться - она бы пожалуй, не отказалась от парочки мастер - классов со сладкой девчонкой... Но всё это в прошлом, к сожалению... Или нет?