История конницы - Джордж Денисон

Инструкции Маршала Саксонского касательно маршей конницы вполне целесообразны. Он требует прежде всего ровного и постоянного аллюра. Он обучал всадников караколированию и заездам в каждой шеренге четвертой или восьмой частью фронта направо и налево.

При атаке он требовал полнейшей сомкнутости и настоятельно предупреждал об опасности беспорядочного преследования. Люди должны были постоянно помнить о штандарте и собираться к нему. Атака начиналась рысью, затем переходили в галоп, а последние 20–30 шагов делали карьером. Маршал Саксонский требовал продолжительных движений галопом и первый высказал мысль, что эскадрон, который не может произвести большим аллюром без утомления атаку на 2000 шагов, не годится для действительной службы. Это было в его глазах совершенной необходимостью как для тяжелой конницы, так и для драгун. Последние, кроме того, должны были уметь действовать в разомкнутом строю, для чего специально предназначалась третья шеренга, обученная затем, после такого боя, быстро собираться позади первых двух.

Он советовал упражнять конницу и зимой, чтобы у лошадей было постоянно открытое дыхание и чтобы они были выдержанны, а также требовал приучения их к орудийным и ружейным выстрелам, чтобы ни шум, ни огонь, ни дым их не пугали.

Энергия Карла XII и указания Маршала Саксонского придали коннице значительно большую подвижность и, несомненно, оказали влияние на развитие взглядов Фридриха Великого, на долю которого выпала заслуга вернуть коннице ее настоящее значение после колебаний во взглядах на задачи конницы почти в продолжение двух тысячелетий. Он отбросил многие ложные идеи и возобновил славные дела времен Александра и Ганнибала.

В следующем периоде мы подробно познакомимся с теми улучшениями в организации, вооружении и тактике конницы, которые были сделаны Фридрихом, а также с его системой, служившей в течение стольких лет образцом для конницы большей части армии.

Период IV. От Фридриха Великого до введения нарезного оружия. 1740–1854 гг

Глава I. Конница при Фридрихе Великом

1. Организация и тактика его конницы[87]

При восшествии Фридриха Великого на престол он получил армию отлично дисциплинированную, маневрирующую с необыкновенной точностью, но обученную по совершенно фальшивой системе. Конница состояла из высоких людей и массивных лошадей и была в совершенстве обучена стрельбе как пешком, так и с коня. Таким образом, это было что-то тяжелое, неповоротливое, совершенно неспособное к быстрым движениям. Впрочем, такова была конница и во всех прочих европейских армиях: неповоротливая масса тяжелых всадников и лошадей, производившая атаки маленькой рысью и преимущественно занимавшаяся стрельбой из пистолетов и карабинов.

Фридрих в первом своем сражении при Мольвитце перемешал пехоту с кавалерией и достиг этим хорошего результата, но он тем не менее очень скоро понял всю ложность подобной системы и приступил к преобразованиям в духе Карла XII, которые через очень непродолжительное время сделали его конницу одной из лучших и подвижнейших.

Первой его мерой было строго воспретить стрельбу с коня и действовать исключительно атакой карьером с холодным оружием в руках. Он обучал своих всадников не обращать никакого внимания на огонь противника и смело врываться в его ряды. Для доведения быстроты до наивысшей степени он облегчил снаряжение и вооружение солдат и старательно обучал их быстрым движениям в порядке на всякого рода местности.

Он обращал особенное внимание на сохранение полной сомкнутости и верного направления при движении на большие расстояния. Постоянными упражнениями ему удалось довести прусскую конницу к началу Семилетней войны до того, что она выполняла всякие перестроения и эволюции самыми быстрыми аллюрами в полном порядке и сомкнутости. Гибер в своем восхвалении прусского короля говорит: В одной только Пруссии офицеры и солдаты обладают уверенностью в лошади и смелостью в управлении ею, так что они составляют как бы одно целое с ней и проводят в жизнь древнее сказание о кентаврах. Только там видны на маневрах 60–80 эскадронов силой действительно в 130–140 коней каждый, составляющих крыло всей армии; только там можно видеть 8000-10 000 всадников, производящих атаку на несколько сот сажен в совершенном порядке и после остановки начинающих подобную же атаку против предположенного, внезапно появившегося в новом направлении противника.

Во всех лагерях, на всех смотрах, вообще где только Фридрих видит свою конницу, он обращает преимущественное внимание на эти атаки большими массами, придавая большое значение умению их выполнять.

Уже Маршал Саксонский требовал, как мы видели, чтобы конница могла произвести атаку на 2000 шагов самым быстрым ходом с сохранением сомкнутости. Фридрих вполне оценил эту мысль и употреблял все средства для ее выполнения. Старейшие генералы считали нужным протестовать против некоторых его нововведений, но в Зейдлице и Цитене он нашел полное сочувствие и поддержку, и в скором времени весь свет наполнился славой прусских всадников, организованных, обученных и предводимых подобными блестящими вождями. Действительно, из 22 больших сражений, данных Фридрихом, по крайней мере 15 были выиграны благодаря его коннице.

Вообще конница достигла в это время своего апогея. Почва для этого была уже подготовлена, и стоило только появиться гению, который бы воспользовался имеющимися данными, чтобы повести ее к славе и успехам. В течение почти полустолетия как всадники, так и пехотинцы привыкли возлагать всю свою надежду на огнестрельное оружие. Пехота отбросила пики и заменила их штыками, которые, представляя достаточную защиту против конницы, двигавшейся медленными аллюрами, очевидно, не в состоянии были задержать энергичной атаки. Неподвижные, неповоротливые всадники, против которых Зейдлиц и Цитен вели быструю, подвижную конницу Фридриха, очевидно, не могли остановить огнем из пистолетов и карабинов несшихся на них полным ходом эскадронов. Варнери говорит (и ему можно поверить на слово):

Опыт показал мне более чем в ста случаях, что эскадрон, полагавшийся только на огонь, будет всегда опрокинут эскадроном, атакующим его карьером без единого выстрела.

Также и пехота, непривычная к подобному образу действий, постоянно терпела первое время поражения; резня, начинавшаяся после того, как линия пехоты была прорвана, была столь ужасна, что не могла не произвести впечатления на все остальное войско. Один-два подобных успеха должны были сильно поднять дух конницы и, напротив того, подействовать угнетающим образом на пехоту; благодаря полной уверенности в себе кавалерия атаковала все, что ей представлялось, с такой отвагой, что положительно сметала все перед собой. Очевидно, это и было одной из причин постоянных поразительных успехов конницы в Семилетнюю войну. Ни в какое время, даже при Александре и Ганнибале, не было совершено конницей более выдающихся подвигов, чем при Фридрихе в позднейшие его войны; тайна этих подвигов заключалась в заботливом одиночном обучении каждого солдата, в постоянном маневрировании массами, в исключительном употреблении холодного оружия и в пламенной энергии и искусстве кавалерийских генералов.

В первом сражении Фридриха при Мольвитце его конница, еще находившаяся в том положении, как он ее нашел при вступлении на престол, была атакована и сразу опрокинута австрийской кавалерией, приобретшей некоторую опытность в войнах с турками. По всем вероятиям, дело это произвело сильное впечатление на Фридриха и дало толчок к введению разных преобразований. Фридрих Великий предписывал своим офицерам всегда атаковать первыми в том убеждении, что атака есть не только лучшее, но и единственное средство действия для конницы. Он старался поднять как можно выше дух всадников, что видно из следующих слов его инструкции для конницы: Если предстоит атака, то она должна быть произведена по указанным правилам, а именно: сначала большой рысью, а затем широким галопом, но всегда сомкнуто; Его Величество уверен, что при соблюдении этого неприятельская конница будет всегда опрокинута. При этом находится следующее примечание: Если кто-нибудь из людей не исполняет своей обязанности и выскакивает из рядов, то первый же офицер или унтер-офицер должен его проткнуть палашом. Из этого можно видеть, что Фридрих, чтобы вызвать свою конницу на совершение великих подвигов, пользовался всеми средствами и прибегал иногда к суровым мерам.

Вполне понятно, что при подобной системе прусская конница оказалась значительно выше конницы других немецких государств с ее медленными движениями и французской — с ее недостаточно сомкнутыми построениями. Последняя производила в это время двоякого рода атаки: en muraille — рысью в сомкнутом строю и en fourrageurs — карьером в разомкнутом строю. Превосходство прусской конницы было столь велико, что ее гусары и прочие легкие части ни минуты не задумывались атаковать тяжелых австрийских кирасир и драгун, причем нередко опрокидывали и побеждали их. Изменив образ действий конницы, Фридрих улучшил также ее организацию и тактические построения. Его конница состояла из кирасир, драгун и гусар.