Райский уголок - Тереза Крейн

— Мамин дом стоит на склоне горы — это великолепное место. Оттуда открываются поистине чарующие виды. Если спуститься вниз, в город, можно покататься на санках.

— Покататься на санках?

Он рассмеялся над ее искренним удивлением.

— Вот именно. По мощеным булыжником улицам катаются, как на санках, в своеобразных корзинах, которые подвешены на веревках. Это огромное удовольствие! — Он улыбнулся, вспомнив об этом. — Только надо очень крепко держаться!

— Да, это, должно быть, впечатляет! — Филиппа сделала изумленное лицо, не в силах до конца поверить тому, что услышала.

— Я покажу тебе, как делают вино. Если захочешь, мы можем отправиться на пикник в горы. А еще можно покататься по острову в повозке, запряженной быком. Перед тобой предстанут такие виды, которые ты никогда не забудешь, обещаю тебе.

Она кивнула, неожиданно смутившись.

— Только, пожалуйста… пожалуйста, не думай, будто я жду, что ты будешь сопровождать меня повсюду. Обещаю, что не буду навязываться. Я понимаю, у тебя много своих дел.

Хьюго покачал головой.

— Я буду только рад показать тебе остров. — Он заглянул в ее глаза, смотрящие прямо и открыто, и его подавленное настроение окончательно улетучилось. — Показывать остров людям, которым он нравится — а я уверен, что ты полюбишь его, — это все равно, что впервые смотреть на него самому. Всегда увидишь что-то новое. Разумеется, можно играть в теннис и плавать, если хочешь. И, конечно, нас ожидают вечеринки и танцы. Когда я появляюсь на острове, мама начинает вести светский образ жизни.

Лицо Филиппы озарила улыбка.

— Пытается женить тебя на островитянке?

Хьюго беззаботно рассмеялся.

— Возможно.

Некоторое время он молчал, глядя в темноту. Когда он в последний раз был на Мадейре, его увлечение Рейчел Пэттен достигло апогея. Сейчас болезненные воспоминания об этом постепенно расплывались. Рейчел упорно отказывалась от встреч с ним и даже не хотела говорить по телефону. Когда они наконец встретились случайно в ночном клубе Лондона, он был потрясен переменой, произошедшей с ней. Всегда стройная, теперь она показалась ему худой. Она всегда выглядела энергичной, но сейчас складывалось впечатление, будто ее сжигает изнутри разрушительное пламя. Окруженная, как обычно, толпой молодых людей, она дружески поприветствовала его, пригласила присоединиться к ним и тут же забыла о нем. Она не обращала на него внимания весь вечер. Возможно, это было то самое лекарство, которое было необходимо ему, чтобы вылечиться. Он наблюдал за ней, за ее неистовой, в некотором роде бессмысленной активностью, слышал ее пустой смех и, к своему удивлению, почувствовал к ней жалость. Все другие чувства пропали бесследно. А потом она неожиданно исчезла, и кого бы из ее знакомых он ни спрашивал о ней, все безразлично пожимали плечами. Рейчел есть Рейчел, она всегда поступает так, как ей заблагорассудится. Стоит ли о ней беспокоиться? На следующее утро он все-таки позвонил ей по телефону, чтобы узнать, все ли в порядке. На сей раз она удостоила его разговором, правда, коротким.

— Найди себе хорошенькую девушку, Хьюго, и устрой свою жизнь. Забудь обо мне. Я недостойна тебя. — Ее тихий голос звучал твердо. Из глубины комнаты доносился другой голос. Он принадлежал мужчине.

— У тебя кто-то есть? — спросил Хьюго.

— Разумеется, — ответила она и положила трубку.

Больше он не делал попытки связаться с ней.

Наконец Хьюго заметил, что Филиппу пробирает легкая дрожь. Он по-братски взял ее за локоть.

— Тебе холодно. Давай вернемся внутрь. Если не боишься, что я наступлю тебе на ноги, то мы могли бы потанцевать.

Лиссабон оказался таким, каким Филиппа и надеялась его увидеть — живописно расположенный в устье широкой реки лабиринт узких и древних улочек. И хотя он был намного меньше Лондона, его улицы и рыночные площади кипели жизнью. Повсюду яркое многоцветье — в нарядном облике зданий, в парках и садах, во фруктах и овощах, заполнявших прилавки, в раскрашенных веселыми рисунками гончарных изделиях, столь типичных для этой страны и ее столицы. В тот день, когда они с Фионой гуляли по городу, небо было ясным, ярко светило солнце, приятное тепло окутывало их. Оглушающий шум лондонского транспорта и промозглый холодный туман казались такими далекими. Потом они вернулись на пароход, чтобы переодеться, поскольку решили посетить казино, чтобы провести там вечер за ужином и танцами, а также попытать счастья в азартной игре. К своему разочарованию Филиппа обнаружила, что игре явно не достает притягательной силы. В своем воображении она рисовала некое захватывающее зрелище, в то время как в действительности оно оказалось необычайно скучным, если не сказать более — жалким.

На следующий день рано утром пароход покинул Лиссабон. Несмотря на короткий трехчасовой сон, Филиппа появилась на палубе, чтобы понаблюдать за огнями города, которые постепенно таяли в серой рассветной мгле.

— Тебе понравился Лиссабон? — Хьюго, взъерошенный, все еще в вечернем костюме, появился рядом с ней, сонно улыбаясь и покачиваясь на нетвердых ногах.

— Очень.

Он взмахнул рукой, подражая волшебнику, который собирается вынуть кролика из шляпы.

— Следующий пункт — Фуншал.

Она легонько засмеялась.

— Ты что, не ложился спать?

Он задумался, лицо его стало серьезным.

— Нет. Не ложился. — Прядь прямых белокурых волос упала на лоб, широко расставленные карие глаза помаргивали несколько ошеломленно. — Я не спал с тех пор, как… — В замешательстве он махнул рукой, пожал плечами и смущенно улыбнулся.

Филиппа ласково взяла его под руку.

— Пойдем, надо позавтракать, — сказала она. — А потом я разобью тебя в пух и прах в метании колец. Будешь знать, как бродить по ночам по злачным местам Лиссабона.

Прибытие в Фуншал было похоже на сказку. «Леди Бронвен» величаво вплыла в окрашенные розовой зарей воды просторного залива как раз в тот момент, когда поднялось солнце. Она встала на якоре в отдалении от берега, на более глубокой воде. Над небольшими островами за пределами залива виднелись облака легкого тумана. Солнце вспыхивало на белых стенах и крытых красной черепицей крышах, видневшихся среди буйства тропической зелени на склонах горы. Ароматы острова — цветущей мимозы, сосны и множество других нежных цветочных запахов — плыли по воде. Филиппа пришла в восторг. Хьюго, стоя у поручней рядом с ней, был вне себя от волнения.

— Смотри — это наш дом. Видишь? Над деревьями, вон там — виднеется только крыша.

— Да-да, вижу.

— А там, в дальнем конце залива, крепость.

Лодки были спущены на воду. Пассажиры занимали в них места, вежливо обмениваясь друг с другом любезностями.

— Мама должна кого-нибудь послать, чтобы нас встретили, — сказал Хьюго. — Ну, — он взял ее за руку, — отправляемся на берег.

В своем возбужденном состоянии он совершенно не заметил, как ее маленькая рука сжала его руку, а щеки покрылись румянцем смущения.

Однако невозмутимая Ф. Пейджет, стоявшая рядом с ними, обратила внимание и на то, и на другое. И улыбнулась.

На следующий день они сидели на кованой железной скамье в саду на Квинта-до-Соль и смотрели вниз на Фуншал, залив и «Леди Бронвен», которая все еще стояла на рейде.

— Отсюда она кажется просто игрушечной, — сказала Филиппа. — Точно утенок, который плавает по зеркалу игрушечной фермы! О Хьюго! Взгляни на мимозу! Я еще никогда не видела ничего подобного! — Деревья на склоне холма, распушив свои ветви на фоне ясного голубого неба, переливались золотыми блестками под лучами солнца.

Хьюго улыбнулся. Он был в брюках из шерстяной фланели и рубашке с расстегнутым воротником. Солнце уже слегка подрумянило его светлую кожу. Он сидел расслабившись, довольный тем, что вернулся домой. Рука его лежала на спинке скамьи за плечами Филиппы. Уже не впервые за время этого волшебного путешествия она думала о нем как о самом приятном молодом человеке, с которым ей когда-либо приходилось встречаться. И удивлялась тому, что не замечала этого раньше. От этой мысли, необычайно смутившей ее, Филиппа почувствовала, что к щекам ее приливает кровь. Она повернулась и с нарочитым вниманием начала вглядываться в синий простор залива, как-будто что-то привлекло ее внимание.

Она должна перестать думать о нем, пока не поставила себя в глупое положение и не осложнила их отношения.

Филиппа долго и строго отчитывала себя прошлой ночью, лежа на удобной кровати и чувствуя себя как-то непривычно из-за отсутствия качки, которой их морское путешествие сопровождалось днем и ночью. Хьюго был исключительно любезен и очень добр к ней. Только и всего. Вряд ли ему понравится, если она начнет бегать за ним словно томящаяся от любви глупая девчонка. Густая краска залила ей щеки при одной только мысли об этом. Она не должна принимать всерьез его добродушный и, несомненно, случайный интерес. Она не должна делать из себя посмешище, принимая дружбу или, возможно, сочувствие к ней за глубокое увлечение. Как бы то ни было, она впервые в жизни почувствовала волнение и физическое влечение к молодому человеку. И для ее открытой натуры было довольно трудно скрывать это.