Затерянный мир Калахари - Йенс Бьерре

Глубокое ущелье, тянущееся от водопада почти на десять километров, извивается среди одного из самых хаотических нагромождений скал во всей Африке. Здесь можно передвигаться только пешком. Населения в этой местности практически нет. Однако оно может мгновенно появиться: недавно в Бокспуте, у границы с Юго-Западной Африкой, нашли урановую руду.

Река Оранжевая — это какой-то парадокс. Самая большая река в Южной Африке, она в жаркий сезон так мелеет, что местами ее можно перейти вброд, а устье закрывают песчаные наносы. Зато в дождливый сезон она вздувается и сносит все отмели и мосты. Во время паводка на реке Оранжевой водопад Ауграбис можно увидеть только с самолета, приблизиться к нему уже нельзя.

Ауграбис был открыт в 1824 году купцом из Кейптауна Георгом Томсеном, путешествовавшим в свободное время. Следовательно, Ауграбис обнаружили задолго до водопада Виктория. Однако в этом диком пустынном районе он укрыт так надежно, что пока всего лишь несколько человек видели его. Это чудо природы настолько малоизвестно, что девяносто процентов жителей Южно-Африканского Союза и сейчас считают, что водопад Виктория — первый по величине в Африке, тогда как самый высокий на африканском континенте и третий по величине в мире водопад — это Аукёребис, «шумное место».

Глава пятая

Африканский Гранд-Каньон

Два дня езды на север, и мы в Юго-Западной Африке. Километрах в тридцати от границы находится один из самых величественных пейзажей Южной Африки. О его существовании, как и об Ауграбисе, знают очень и очень немногие. Это родной брат одного из семи чудес света — Гранд-Каньона на реке Колорадо в Америке, но он, как Золушка, забыт всеми. Каньон реки Грейт-Фиш не обозначен на карте, нет столбов-указателей по пути, нет даже дороги: к нему ведет еле заметный след колес на песке. Один геолог в Йоханнесбурге, повидавший это чудо природы, настоятельно советовал нам съездить туда, хотя бы для этого и пришлось отклониться от намеченного маршрута.

Между Апингтоном и Виндхуком дорога бежит по песчаной равнине рядом с железной дорогой. На небольшой станции Клейнкарас мы узнаём от заведующего железнодорожным складом, что надо проехать пятьдесят километров на запад, а там будет ферма «Хобас», где можно спросить, как ехать дальше.

— Со спидометра глаз не спускайте, — говорит нам фермер Манус Лоу. — Езжайте потише, а проедете одиннадцать километров, смотрите как следует вперед, не то свалитесь в самую глубокую яму в Африке.

Итак, мы едем на запад по песчаной местности, усеянной пучками золотистой травы и каменьями. Судя по счетчику, мы уже проехали одиннадцать километров, а впереди никакого каньона. Дорога идет в гору, и горизонта не видно. Мы останавливаем машину и идем пешком. Десяток шагов по шатающимся под ногами камням, и вдруг перед нами раскрывается весь каньон. Какое зрелище! Далеко внизу, как шелковая лента, вьется по дну широкого ущелья река. Еще один шаг, и можно свалиться в пропасть. Брошенный камень летит вниз сотни метров, прежде чем удариться об откос и скатиться на дно. Невольно хочется отступить от обрыва. Взгляд скользит по фантастической панораме, вбирая все ее детали. Невысокие холмы башнями поднимаются со дна долины, безуспешно пытаясь достать вершинами горизонт. Каньон тянется на шестьдесят километров, но нигде, сколько пк смотри, нет никакого признака присутствия людей.

Долина реки Грейт-Фиш по размерам меньше американского Гранд-Каньона, но производит более сильное впечатление из-за своей обнаженности и заброшенности. Здесь нет ни дорог, ни тропинок, ни окруженных перилами смотровых площадок, ни цветных открыток, ни ларьков с мороженым. Здесь пока еще никто не внес поправок в созданный природой пейзаж. Геологи объясняют происхождение этого изрезанного горного ландшафта работой воды, ветра и солнца; различные слои породы разрушались выветриванием с разной скоростью, в зависимости от их состава и твердости. Как это могло произойти? Не родилась ли эта расселина тогда, когда земной шар только начал остывать? Нет, это случилось позже. Судя по слоям пород, ее могла вырыть только сама река. Тогда выходит, что река текла вверх к плато, на котором мы сейчас стоим? Но это невозможно, вода не может течь вверх по склону! На это широкое плато Ханса можно попасть, только взбираясь по скалам.

Объяснить происхождение каньона можно лишь так: когда-то река Грейт-Фиш протекала поперек этого ровного плато, а дно реки находилось на той же высоте, что и уровень моря сейчас. Плато начало подниматься, но медленнее, чем углублялось русло реки под действием воды и песка. Если бы плато поднималось быстрее, то вода в поисках более короткого пути вниз устремилась бы в сторону и каньона бы не было. Но так не случилось, река продолжала течь по своему руслу, и каньон в целом все еще повторяет древние изгибы реки, которая текла когда-то по равнине. Всю землю, песок, камни, заполнявшие каньон, река постепенно уносила в море.

Когда шли эти гигантские работы по выемке грунта? Как говорят геологи, несколько миллионов лет назад. Трудно установить точную дату, но около пятидесяти миллионов лет назад, в начале третичного периода, эта часть суши, по всей вероятности, находилась на дне океана. Затем на дне из осадков образовались породы, отнесенные геологами к системе Нама, а поскольку континент поднимался, дно океана оказалось над поверхностью воды, высохло и постепенно покрылось отложениями системы Карру.

Прошло несколько миллионов лет, и под воздействием эрозии отложения системы Карру были смыты в море. Затем эрозии подверглась система Нама, и в низине родилась река Грейт-Фиш. В результате еще одного поднятия континента образовался двойной каньон. Слои скальных пород, которые лежат сейчас у поверхности реки, — самые глубокие и одни из древнейших в мире. Им около миллиарда лет.

В течение нескольких часов мы фотографируем каньон, снимаем кинокамерой, делаем зарисовки и, разглядывая склоны через бинокль, намечаем наиболее удобные пути для спуска. От панорамы трудно оторвать взгляд. Меня захватывает мысль о том, что на моем месте сидел когда-то, как я, человек каменного века и рассматривал этот пейзаж.

Оставил ли первобытный человек какие-нибудь следы? Да, оставил. Мы находим камни, инструменты, скребки, топоры, а через несколько дней обнаруживаем целое скопление их. Знакомый геолог в Йоханнесбурге объяснил нам, где их искать, и просил пополнить его коллекцию.

В каменном веке здесь, вероятно, были целые стада диких животных. Сейчас осталось всего несколько горных зебр (Equus zebra) и зайцев. Впрочем, мы видели только их следы и помет.

Начинать спуск поздно, и мы разбиваем лагерь у самого края ущелья. Окружающий нас пейзаж ежеминутно меняется: солнце садится, тени в расселинах густеют, взбираются все выше по склонам, и серые и коричневые скалы начинают светиться разными оттенками: от золотисто-коричневого до пурпурного и темно-фиолетового. Все вокруг кажется совсем иным не столько благодаря своим фантастическим очертаниям, сколько из-за таинственной игры света, тени, красок. Дно долины теряется в туманных сумерках, а на кромке каньона горят последние лучи солнца… Через несколько часов поднимается луна, и в третий раз мы не узнаем пейзажа. Серебрится река, извивающаяся среди темных, причудливых скал. Снизу доносится далекий вой шакала. Вместе с ночью приходит ледяной холод.

К нашему удивлению, спуск на дно долины занял на следующий день целых семь часов. Мы не идем, а осторожно сползаем вниз, спотыкаясь на камнях. На дне долины нас ожидает щедрая компенсация за холодную ночь: здесь жарко, как в кипящем котле, даже ветер не в состоянии охладить скалы. Жар обжигает кожу, Исцарапанные, покрытые синяками, шатающиеся от усталости, мы направляемся к реке освежиться и, плескаясь, убеждаемся, что река вполне заслуженно получила свое название («Грейт-Фиш» по-английски «большая рыба»). Рыба тут настолько не привыкла к каким-либо нашествиям на свои владения, что бесстрашно подплывает и покусывает нас. Трава на берегах реки достигает трех-четырех метров в вышину, там и сям растут акации. Вверх по течению, у источника с горячей серной водой, виднеется несколько финиковых пальм.

Нам рассказывали, откуда взялись здесь эти пальмы. Около пятидесяти лет назад, больные, сюда пришли два немца и три готтентота, которые занялись исследованием каньона. У одного из немцев рак кожи добрался до самых костей руки. Второй жестоко страдал от астмы. Больные, в пустыне, они почти не имели шансов выбраться отсюда живыми. Обнаружив горячий источник, исследователи решили немного отдохнуть и набраться сил. Они разбили лагерь и начали ежедневно купаться в прозрачной как хрусталь воде источника. То, что произошло дальше, казалось чудом: глубокая рана на руке начала заживать, состояние больного астмой улучшилось. Прошло два месяца, и оба исследователя выздоровели окончательно. Прощаясь с каньоном, они посадили у источника несколько финиковых косточек, которые проросли и превратились в пальмы. Но и сегодня это место так же пустынно, как и полвека назад, только бабуины лакомятся финиками с пальм.