По ту сторону неба - Артур Чарльз Кларк

Народу в тот вечер собралось довольно много, а потому прошло порядочно времени, прежде чем профессор Хинкелберг был представлен всем. Гарри, который обычно первым спешил познакомиться со знаменитостью, на сей раз упорно держался в сторонке. Но Артуру Винсенту — он исполняет у нас обязанности неофициального секретаря клуба и следит за тем, чтобы каждый расписался в книге для посетителей, — все же удалось загнать его в угол.

— Вам, разумеется, найдется, о чем поговорить с Гарри, — в приливе невинного энтузиазма сказал Артур профессору. — Вы ведь оба ученые, не так ли? С Гарри случаются самые необычайные вещи. Гарри, расскажите профессору, как вы нашли в своем почтовом ящике кусок урана-235…

— Я не думаю, — ответил Гарри с некоторой поспешностью, — чтобы профессору, гм… Хинкелбергу хотелось забивать себе голову такими пустячными историями. Уверен, что он и сам может рассказать о многом.

Впоследствии я долго ломал голову над этим ответом. Он не соответствовал характеру Гарри. Обычно, как только представлялась возможность, Первис делал рывок вперед. Быть может, на этот раз он решил изучить соперника и подождать, когда профессор допустит первую ошибку, чтобы тут же его прикончить. Если так, то он недооценил противника. У него не осталось ни единого шанса. Потому что профессор Хинкелберг стартовал подобно ракете, с ходу набрав максимальную скорость.

— Странно, что вы об этом знаете, — сказал он. — Совсем недавно я действительно столкнулся с удивительным случаем. О таком не напишешь в научной работе, но, кажется, я могу облегчить душу и рассказать вам одну любопытную историю. Кажется, могу, что бывает нечасто из-за этой проклятой секретности. Но, к счастью, до сих пор никому не пришло в голову засекретить опыты д-ра Гриннела и о них можно говорить.

Насколько мне удалось понять, Гриннел — один из тех ученых, кто пытается объяснить механизмы нервной системы биотоками, то есть явлениями электрическими. Подобно Грею Уолтеру, Шэннону и другим, он начал с того, что создал модели, способные воспроизводить простейшие действия живых организмов. Самым большим его достижением оказалась механическая кошка: она могла ловить мышей и падать на все четыре лапы, когда ее сбрасывали с высоты. Очень скоро, однако, Гриннел стал экспериментировать в другой области, поскольку открыл явление, названное им «нейроиндукцией». Если несколько упростить этот термин, то окажется, что речь идет ни более ни менее, как о методе управления поведением животных.

Уже давно известно, что все процессы, происходящие в мозгу, сопровождаются возникновением слабых электрических токов — их научились регистрировать, но подлинная природа этих сложных волновых колебаний все еще не раскрыта. Гриннел и не пытался исследовать ее, слишком уж сложен такой анализ. То, чего он достиг, гораздо проще, хотя и это далось ему нелегко. Он подсоединял регистрирующее устройство к мозгу различных животных, что дало ему возможность составить небольшую «библиотеку» (если так можно выразиться) электрических импульсов, связанных с поведением подопытных животных. Одна форма кривой напряжения соответствовала повороту вправо, другая — движению по кругу, третья — состоянию полного покоя и так далее. Интересно, не правда ли? Но Гриннел на этом не успокоился. «Проигрывая» зарегистрированные импульсы, он сумел заставить подопытных животных повторять определенные действия — хотели они того или нет.

Теоретическую возможность этого признает едва ли не каждый невролог. Но из-за чрезвычайной сложности нервной системы в практический успех могли бы поверить очень немногие. К тому же свои первые опыты Гриннел ставил на примитивных животных, которые обладают сравнительно простыми рефлексами.

— Я присутствовал только при одном его эксперименте, — сказал Хинкелберг. — По стеклянной пластине полз крупный полевой слизень, соединенный несколькими тонкими проволочками с контрольной панелью, которой манипулировал Гриннел. На ней было всего две шкалы, но, регулируя, он мог заставить слизня двигаться в любом направлении. Человеку непосвященному опыт показался бы заурядным, но я-то понимал, какие огромные последствия может иметь подобное открытие. Помнится, я сказал Гриннелу: «Надеюсь, это адское устройство никогда не будет применено к людям». Я читал книгу Оруэлла «1984» и хорошо представлял себе, что можно было бы сделать с такой вот игрушкой.

Потом дела меня захлестнули и я не вспоминал обо всем этом примерно год. А за год Гриннел, как видно, значительно усовершенствовал свой прибор и стал работать с более сложными организмами, хотя по чисто техническим соображениям ограничился беспозвоночными. Он разработал серию «приказов», которые умел теперь передавать подопытным животным. Вам может показаться невероятным, что такие разные существа, как черви, улитки, насекомые, ракообразные, подчиняются одним и тем же электрическим командам, однако это все же так.

Не будь д-ра Джексона, Гриннел, вероятно, провел бы остаток жизни в своей лаборатории, постепенно поднимаясь по эволюционной лестнице животного царства. Удивительный человек, этот Джексон. Вам, конечно, знакомы некоторые его фильмы. Правда, многие считали его не столько ученым, сколько охотником за славой, а в академических кругах к нему относились с недовернем из-за разносторонности его интересов. Он возглавлял экспедиции в пустыню Гоби и в верховья Амазонки, добрался даже до Антарктиды. Из каждой поездки он привозил рукопись очередного бестселлера и несколько миль отснятой кинопленки «Кодахром». Я утверждаю, несмотря на все возражения, что он действительно внес ценный вклад в науку, хотя вклад этот был в известной мере случайным.

Не знаю, как проведал Джексон о работе Гриннела и как уговорил его сотрудничать. Впрочем, он умел убеждать людей. Вероятно, соблазнил Гриннела перспективой крупных ассигнований — надо сказать, члены правлений прислушивались к его мнению. Так или иначе, но с этого времени Гриннел и его работа были окутаны тайной. Ходили слухи, будто он конструирует новый прибор с учетом всех новейших усовершенствований. Когда его об этом спрашивали, он начинал нервничать, смущался и отделывался общей фразой: «Мы собираемся охотиться на крупную дичь».

На подготовку ушел еще год. Я представляю, что Джексон, который вечно торопился, под конец выходил из себя от нетерпения. Но вот все было готово, и Гриннел исчез со всеми своими ящиками. Куда? Известно было, только общее направление — в Африку.

И за всем этим стоял Джексон. Я думаю, он очень старался избежать преждевременной огласки. Естественно — если принять во внимание фантастический характер экспедиции. Мы жадно ловили малейшие намеки и, как нам казалось, поняли, что Джексон хочет с помощью прибора Гриннела провести совершенно уникальную съемку диких животных в естественной среде. Только потом мы узнали, что он ловко обвел нас вокруг пальца. Впрочем, что касается меня, то я всегда относился с недоверием