Крылья для двоих - Молчанова Ирина Алексеевна

– Тоже мне, пуп земли… не с тем тягаться вздумала… – пробормотал Денис, неспешно направляясь навстречу девчонке в оранжевом плаще. – Гордая девочка Оля, ох, черпнешь ты со мною горя…

Ему стало весело. Рыжая отталкивалась своим зонтиком, как лыжник, который при спуске с горы потерял одну палку.

«Забавная, – подумал он. И тут же себя одернул: – Стервозная и самовлюбленная!»

Девушка сегодня, на удивление, не торопилась занять скамейку.

«Боится, – злорадно отметил про себя Денис, поглаживая шероховатый кленовый листок. – Трусиха к тому же!»

К скамейке они подошли одновременно и остановились.

– Ну что, успел покрасить? – насмешливо посмотрела на него девушка.

Он хмыкнул.

– Не по моей части.

Оля оперлась на зонт.

– Что же ты не садишься?

– Только после дамы!

Рыжая пренебрежительно фыркнула.

– С каких пор?

– Да вот с тех самых!

Девушка медлила. Денис видел, с каким сомнением она оглядывает скамейку и как нервно барабанит тонкими пальчиками по крючковатой ручке зонта.

«Ну же, ну же, – мысленно шептал он, – давай, садись…»

Голубые глаза с огненными точечками вокруг зрачков воззрились на него. Денис ощутил, как екнуло сердце и глухо заколотилось: тук… тук… тук… – нехотя, словно давным-давно позабыло, каково это, стучать не просто потому, что надо, а с умыслом – с великим значением.

«Этого еще не хватало», – с опаской поглядывая на девушку, подумал он.

– Ну что ж, – заявила Оля, – раз ты решил сегодня быть милым и уступить даме скамейку, может, проявишь еще капельку благородства и оставишь меня в одиночестве?

– Очень даже может быть! – ответил он в ее манере.

Девушка подошла к скамейке, провела по ней ладошкой – проверила, нет ли свежей краски, – и осторожно уселась. Уголки ее губ чуть-чуть приподнялись, она поерзала и только открыла рот, чтобы что-то сказать, как заботливо подпиленные рейки издали характерный треск. Доски под девчонкой разломились и сложились, как захлопнувшаяся книга, с двух сторон ударив рыжую по голове. С оглушительным визгом она провалилась в дыру и теперь бешено болтала в воздухе ногами.

Когда пару часов назад Денис орудовал пилой, то даже представить не мог, как эффектно провалится наглая девица. Оля конкретно застряла, ноги в желтых сапогах, облепленных листьями, мельтешили, слово куда-то бежали, а сама она – недавно такая гордая и самоуверенная, – кряхтела и стонала. Лицо девушки покраснело, руки были прижаты к бокам, как крылышки у курицы-гриль, волосы упали на глаза.

А ему так хотелось посмотреть, не плачет ли она, убедиться, что рыжую сломать сложнее, чем рейки! В голове назойливо крутились строки из стихотворения:

Денис сделал шаг к девушке и протянул ей руку с алым кленовым листком. Она сдула с лица волосы, наградила его свирепым, абсолютно сухим взглядом и попыталась вцепиться в протянутую руку. Но он не позволил – всего лишь вложил в ее пальцы листок и снова отошел, точно хотел еще немного полюбоваться проделанной работой.

Оля перестала барахтаться, сообразив, видимо, что помогать ей парень не намерен, и напустила на себя плохо сыгранное спокойствие. Денис видел: о подлинном смирении тут и речи быть не могло, чего только стоил ее колючий взгляд. Золотистые точечки вокруг зрачков как будто стали острее – этакие маленькие пики, губы плотно сомкнулись. Она его ненавидела, а он задыхался от сумасшедшего сердцебиения.

– Теперь, пожалуй, я проявлю капельку благородства, – пробормотал с улыбкой Денис, – и оставлю тебя в одиночестве.

Он огляделся, нашел взглядом длинную, обгрызанную собакой палку, поднял ее и размашисто написал на земле:

Глава 7

Кровавая шутка

Учительница приветливо улыбнулась:

– Здравствуйте, мальчики!

– Ну, давай же… – шепнул Глеб.

Артур, получив от друга ощутимый толчок под ребра, сделал шаг по направлению к физичке, которая терпеливо дожидалась, пока старшеклассники ответят на ее приветствие.

– Екатерина Валерьевна… – начал парень, когда заметил, что училка уже собирается уйти.

– Да, Артур? Ты, наверно, принес исправленную контрольную…

Она не закончила фразу, потому что юноша в два прыжка оказался рядом, заключил ее в объятия и смачно поцеловал. Но не успел даже опомниться, как щеку обожгла звонкая пощечина.

– К директору, Карасев! – сквозь зубы прошипела молоденькая учительница.

– Я…

Екатерина Валерьевна затравленно огляделась и наткнулась взглядом на прислонившегося к стене Глеба. В полутемной рекреации больше никого не было.

– А ты… – начала сердито физичка, но сразу же осеклась.

Глеб шаловливо улыбнулся, показал ей сотовый телефон и нажал на кнопочку. Послышался громкий шлепок от пощечины, а потом ее слова: «К директору, Карасев!»

– Видео, – виновато пожал плечами Глеб. И совсем тихо прибавил: – Отменного качества.

Учительница какое-то время молчала, а потом обернулась к Артуру и заговорила совсем другим тоном:

– Ну и зачем ты это сделал, скажи мне? Не отворачивайся, Артур, объяснись, пожалуйста!

Поддержка друга приободрила Артура, и он нагло оглядел учительницу с ног до головы. Парень наклонялся то вправо, то влево, точно никак не мог решить, какой ракурс нравится ему больше.

– Я без ума от твоих глаз! – выдохнул он, устремив взгляд туда, где поблескивал маленький золотой крестик. Затем отступил, взмахнул рукой, точно хотел шлепнуть учительницу по мягкому месту, но ладонь чуть-чуть недонес и прижал к своей щеке. – Позвони мне, детка!

Учительница, покраснев, воскликнула:

– Я позвоню твоему отцу, Карасев!

Друзья рассмеялись.

– Не выйдет! – ухмыльнулся Артур. – Батя в загранке.

– Тогда матери!

Он сделал испуганные глаза:

– Екатерина Валерьевна, вы ведь не серьезно? Моя дорогая мамочка на восьмом месяце беременности, вы же не хотите ее волновать, правда? А вдруг ребеночек, мой братишка, родится с отклонениями?

Физичка ничего не ответила и застучала каблучками к своему кабинету.

– Беременна? На восьмом месяце? Братишка? – вскричал Глеб, когда учительница скрылась, и удивленно захлопал своими телячьими глазами. – Ты чё? У тебя ведь нет мамаши!

– Ой, я тя умоляю, – хохотнул Артур, – не напоминай!

Глеб тоже захохотал, а когда отсмеялся, бросил:

– Ну, даешь, старик! С меня канистра бензина!

– Заметано, – улыбнулся Артур и посмотрел на часы. – Ща алгебра. Косим?

– А то!

Прозвенел звонок, друзья вышли из школы. Во дворе на перилах сидели пацаны из параллельных одиннадцатых, а на лестнице стояли девчонки.

– О, глянь! – встрепенулся Глеб. – Вон ту, сивую, в клетчатой длинной юбке, видишь?

– Ну, вижу, и что?

– Костяна Рябого помнишь? Так вот, он с ней встречался.

– Ну и?

– Говорит, по киношкам водил, по кафешкам, впрягался за нее перед пацанами… А она ему, знаешь, что?

– Что?

– Говорит, я невеста Господа.

Артур вскинул брови.

– Хм…

– Как она тебе? – полюбопытствовал друг.

– Параллельна.

– А ты ей, кажется, нравишься.

– Надеюсь, ты не думаешь, что меня хоть на секунду может заинтересовать невеста Господа? Что с ней делать прикажешь, молиться вместе, что ли?

Глеб улыбнулся:

– Давай пари?

– Давай! – кивнул Артур. – Я окручу невесту Господа, а ты прямо сейчас подойдешь к девчонке Гришки Носова и скажешь во всеуслышание, чтоб она больше не смела оставлять у тебя дома свои трусики. Идет?

– Носов меня убьет, – пробормотал друг, опасливо поглядывая на крупного боксера, который, точно нахохлившийся воробей, восседал на перилах.