In convertendo. Рассказы - Артур Мейчен

— Следуй за мной, — повторил незнакомец, — но не смотри ни вправо, ни влево, ибо там Бездна, а только вперед и вверх.

Поглядев вперед, Бероальд увидел лишь ступени, а глянув вверх — раздвигающиеся небеса, и половина их с луной и звездами была ночной, а другую половину освещало солнце.

— Это тайна неба, которое над землей и называется верхним, а мы ищем тайну того неба, что под землей и называется нижним.

С этими словами незнакомец начал спускаться по лестнице, и Бероальд постарался не отставать от него. Воистину, похоже было, что они никогда не достигнут дна, как заметил однажды король по случаю скучной церемонии, которая стоила нескольким придворным, желавшим получить выгоду, королевской милости. Что ж, всему когда-нибудь приходит конец: свадебной ночи, воспроизведению дураков и их воспроизводителей, грезам мечтателей, звукам органа и пению певцов, башням Облачного Замка Роальго и пасхальной службе престарелого каноника, ну и путешествию по пустыне тоже. Так это и бывает, после чего все рано или поздно ложатся спать. Амен. Вот и Бероальд со своим проводником добрался, наконец, до самой нижней ступени, а когда мужчина в университетской мантии приказал канонику оглядеться, Бероальд увидел на верху лестницы, если у нее мог быть верх, свой дом и весь город Тур в облаках. Это было великолепно, однако проводник повел его дальше по узкому коридору, довольно темному, но короткому, потом пять раз постучал в какую-то дверь, и она отворилась. Проводник успел шепнуть Бероальду:

— Иди в четырежды квадратный Сад, где все законно, и там ты узнаешь то, что желал знать.

— Пришел Алхимик, — выкрикнул привратник, которого Бероальд отлично знал, ибо тот держал в Туре харчевню «Три пудинга». — Входите, входите, достойнейший господин, здесь всем хватит пудингов и требухи, и соусов, и горчицы, всего хватит у самого Великого Учителя, и есть бочка отличного вина. Черт подери! Оra pro nobis in jmnia saecula saeculorum, amen, alleluia,[16] аллилуйя; и девочки тоже есть, слава Господу, поля ждут жатвы, ut bos locutus est in populo barbaro, O Domine feliposophidexterandorum.[17]

Бероальд ничего не ответил на эти невежественные речи, потому что смотрел прямо перед собой, но все же повернулся к своему проводнику, чтобы спросить:

— Скажи мне, глубокоуважаемый проводник, что сие значит?

— Называй меня Лирипипиастором, — ответил тот. — Идем дальше, я покажу тебе всё, поскольку тебе еще многое нужно узнать и многим учениям научиться. Но сначала, прежде чем мы отправимся в путь, ответь на такой вопрос: In quo sit bonum vinum continentum?[18]

— In boteliis, et flaccis, et barillis, el tonnis,[19] — ответил Бероальд, который был ученым метафизиком{24} и юристом и принимал активное участие в судебном преследовании женщины, обвиненной перед Соборным Пенитенциарием в колдовстве с помощью винного бурдюка. Это громкое дело, которое, кстати, расследовалось в присутствии Пенитенциария Рауля де Фермебуаза, продолжалось два года и закончилось осуждением обвиняемой, из-за чего взбунтовались туринские женщины, посчитавшие приговор несправедливым посягательством на их свободы.

Каноник отвечал твердо, глядя прямо в лицо своему проводнику, однако Учитель Лилипипиастор возразил ему:

— В твоем ответе мудрость плоти, которая, как учит апостол, проклята, и подобные ответы не для этого места. Идем со мной и смотри.

Бероальд последовал за своим проводником, и что же он увидел такое, значение чего должен был познать? А увидел он четырежды квадратный Сад. Что это? Сад радости, высоких рассуждений, мудрости, мудрецов, доброго вина, философствования, обучения, символизирования, алхимии, сад старой стряпни и новых соусов, песен и мелодий, где были сотни певчих птиц и сотни, игравших на виолах; Сад, где были девственницы. Разве я сказал, что следовало искать их там? Нет. Так не перебивайте меня. Это был Сад, где играли в разные игры и с приятностью проводили время, где весь день играли, извлекали квинтэссенцию, бросали шары и пили, короче говоря, из этого Сада исходили все хорошие книги. Какие книги хорошие? Конечно, те, что тысячью способов учат нас смеяться и потому содержат всю возможную мудрость; книги наложниц, проникновения в тайные места, книги, полные веселых демонов, которые пляшут и крутятся на каждой странице.

В этом Саду много солнца и тени, рощ и лужаек, зеленых изгородей и речек, а также прудов и колодцев; там мраморные скамейки и резные кресла, богатое убранство, скульптуры, башни, колокольчики и колокола, шпицы, галереи, дворы, шкафы; Сад, где всю ночь готовят зеленый соус. Все это подстегивало в канонике Бероальде желание узнать о том, что его окружало, и учитель Лилипипиастор повел его сквозь предававшуюся развлечениям толпу к роднику, где на мраморном троне сидел Великий Учитель и беседовал с группой людей, стоявших в стороне от остальных. Вот это был человек — благородное обличье, длинная белая борода, ниспадающая сутана, похожая на королевскую мантию! Под его взглядом Бероальд опустил глаза, потому что никогда еще ему не приходилось видеть никого, подобного сему величественному мужу.

— Кто пришел с тобой, Лилипипиастор? — спросил старец. — Достаточно ли он учен, чтобы находиться тут?

— Это алхимик Бероальд, которого я сегодня проводил вниз по лестнице, ибо он желает присоединиться к спагирическому поиску.

— Ха! Ха! Готов поспорить, он из Тура, и его отец продавал лук на улице Шод. Ладно, сынок, тебе известно, в чем следует держать доброе вино или, другими словами, что является храмом доброго вина?

— Об этом у него нет истинного знания, — вмешался Лилипипиастор. — Он говорит, что вино следует держать в boteliis, et flaccis, et barillis, et tonnis; вот я и привел его сюда, чтобы он поучился.

— Послушай же, Бероальд, и вы, Лилипипиастор, Гробискорнус, Ротифунтулус и Патулоформус, и все остальные девицы. Что, у нас тут нет девиц? Ну, тогда бутылки, и посмотрим не являются ли они ejusdem subslantioe.[20] Sic probatur![21] Какой толк от бутылок, если нет открывалок? Вино следует пить inclusive[22] то есть разлитое по бутылкам и спрятанное от вас, чтобы вы не пили его, ибо его должно пить и не должно пить, ut probatum est,[23] что есть противоречие, ergo поп esse Deum.[24] Что скажете на это, философастеры и светмейстеры? Однако вернемся к нашим горшкам, точнее, к нашему polus.[25] У бутылок должны быть отверстия, и у девиц тоже, иначе, если их нет, они не смогут есть, поэтому бутылки и девицы суть одна субстанция, ut probatum est. Слушайте же, собаку съевшие на доброй логике, и смотрите, что заключено в prima figure,[26] modo Bacchi.[27] Как я уже сказал, слушайте меня, бутылки, и знайте то, что есть храм доброго вина. Что такое вино? Это истинное primum mobile,[28] которое поворачивает сферы. Вы узнаете, о чем свидетельствовали Раймонд Луллий и Бернар Тревизанский, и Арнольд из Виллановы,{25} и Аристотель в третьей главе «De Glue». Вино, таким образом, включает в себя Вселенную, заставляет плясать планеты и порождает звезды; но как оно может заключать в себе то, что само содержит в себе все сущее? Слушайте: это великая тайна, и ее не следует открывать всем подряд, сей тайны достойны лишь истинные пьяницы, ведущие правильный образ жизни, то есть живущие весело и в согласии с истинным учением. Сущность скрыта в пространстве, однако пространство находится в душе вместе с облаками, солнцем и звездами, океанами и небесами. Ergo, душа заключает в себе bonum vinum,[29] а под душой я имею в виду живот; итак, живот мудреца есть храм доброго вина, ut probatum est. А вот вам и венец сего фундаментального учения. Душа должна быть очищена и подготовлена, промыта, освящена, мистагорифицирована и освещена мистагорически, то есть горчицей. Теперь вам известна причина, и мы освятим наши души, я хочу сказать, выпьем доброго вина, и это будет превыше спуска к тому, что внизу, следовательно совершим превращение сока в смех, да, собственно, во что вам будет угодно.

— Учитель, — проговорил Лилипипиастор, — я слышал, как бутылка звякнула в воде.

— Молчи, это оракул, знак сфер, извержение, руководство высших сил. Иди, Ротифуитулус, и прислушайся к голосу источника наук.

Юный Ротифуитулус, который показался Бероальду ангелом красоты, опустился на колени и стал слушать бульканье воды, тогда как Бероальд был не в силах уловить отдельные звуки в доносившемся до него шуме. Но вот Ротифуитулус поднялся с колен и сказал:

— Священный и всеведущий оракул изрек «Алгарум», и, вглядевшись в источник, я могу заключить, что превращение близко.