Пепел Снежной Королевы - Хакимова Эля

Глядя прямо перед собой, девушка ловко перескакивала через грядки, ориентируясь ей только известным способом в своем маленьком королевстве. Проверив рукой, открыта ли стеклянная дверь, она ввела Юбера в сверкающий домик.

Глава 5

Куки встала не первая. Горячий кофе ждал ее на кухне. Отца нигде не было видно. Скорее всего, он уже играет в шахматы в городском парке. Для паба, пожалуй, рановато. Даже для ее отца.

С появлением жильца отношения между ними стали меньше напоминать действия двух вражеских держав. Удивившись заботливости отца, она озадаченно стояла посреди кухни.

«Что за чудеса? Грязной посуды нет. Он что, не завтракал? Не мог же он вымыть тарелки и сковородки после своей ужасной утренней яичницы с беконом? Вероятно, я была с ним чересчур груба. Устроила безобразную сцену, надо же – бить посуду! – Чувство вины захлестнуло смущенную Куки. – Следовало бы с ним поговорить. Пояснить хоть что-то о госте. Ах, черт, надо ведь мальчику еды оставить…»

Наскоро приготовив пару сандвичей и взяв яблоки, Куки понесла все это наверх. Вежливо постучав, она открыла люк, так и не дождавшись ответа. Ромео сидел там же, где Куки вчера его оставила.

«Все строчит свою цифирь… Кто же ты, бедный мальчик?» – Размышляя, с чего бы начать расследование, Куки спустилась вниз. Чувствовала она себя разбитой и несчастной.

Все же найдя в себе силы налить в чашку кофе, она присела у стола и застывшим взглядом уставилась в окно. В саду с яблонь облетали последние листья. Зима – значит, работы прибавится. Люди гораздо чаще умирали в холодные и серые зимы, чем в теплые и светлые весны, лета и осени.

До того как попасть к Питеру, Куки не подозревала об этом. Раньше она даже всерьез задумывалась о самоубийстве. Такие мысли быстро прекратились с тех пор, как она впервые в жизни увидела мертвеца.

Обычно, работая в конторе, она старалась не заходить на территорию, где полновластным хозяином был Питер, ее работодатель и владелец похоронного агентства. Но однажды их неожиданно посетила делегация из ассоциации графства.

Куки пришлось зайти к Питеру, когда он готовил к бальзамированию миссис Фэйрфакс. Телефона в препараторской не было, этого Питер не терпел. «К покойным надо относиться с уважением даже большим, чем к живым», – часто говорил он, важно подняв указательный палец, обозначая значительность этого утверждения.

Недовольно поджав губы, Питер снял резиновый фартук и, с видимым сожалением оглянувшись на стол, вышел на переговоры некстати явившихся коллег. А Куки так и осталась стоять у порога, не имея сил отвести глаза от вытянувшегося на столе тела.

Еще не нанесли макияжа, делавшего покойных похожими на мирно спящих, но вполне себе живых людей. Еще не сделала маникюр Мишель. Еще не прикрывала тела с бледной морщинистой кожей, сквозь которую даже на расстоянии были видны синие вены, приготовленная простыня.

Седые волосы миссис Фэйрфакс, обычно уложенные в элегантную прическу или покрытые соломенной шляпкой, оказались на удивление длинными. Они свисали со стола на добрых полметра, расправленные под головой покоившейся на специальной фиксирующей шею подставке. Руки, расслабленно и беспомощно повернутые вверх ладонями, лежали вдоль распластанного на металлическом столе тела старушки.

Миссис Фэйрфакс лежала тихо, но Куки все ждала, что она вот-вот что-нибудь скажет или хотя бы поправит волосы. На худой конец, прикроет свою сморщенную грудь! На покойнице лежал только небольшой прямоугольный отрезок ткани чуть ниже пупка, ниже старого шрама от вырезанного аппендикса.

Не хотелось верить, что вот этот самый кусок мяса, в компании немногих костей, желтоватой гофрированной кожи, и пук подсиненных неприлично длинных волос – совсем недавно были живыми. И не просто живыми, а имели привычки, характер, личность. Богатое прошлое, еще бы – почти девять десятков лет. Имелись также родственники. Куки сейчас делала несколько венков и букетов от скорбящих сестер, племянников, друзей.

Движимая возмущением, протестуя против такой позорной сдачи всех форпостов, Куки решила выяснить, что же за человек был способен лежать сейчас такой вот… вещью, в полной и безоговорочной капитуляции перед равнодушным служителем смерти, каким представлялся девушке Питер.

Что делает из людей такое? Какая сила отменяет их прошлое, жизнь, их самих? Для начала прояснению этого главного вопроса поможет документирование, пошаговое доказательство существования этого самого прошлого. Необходимо выяснить, что за человек эта миссис. Каким ребенком, девушкой, матерью, подданной, сестрой, подругой, главой церковного комитета она была.

Вся жизнь миссис Фэйрфакс теперь содержалась в пухлой папке, спрятанной в комнате Куки. Это была самая первая папка. Нисколько не приблизившись тогда к разрешению главной загадки смерти, Куки, тем не менее, уже не могла прекратить никому не нужную реабилитацию клиентов бюро.

Не всех и не всегда, разумеется, ей было любопытно изучать. Были удивительно неинтересные или просто отталкивающие мертвые. Мертвые, вполне законно лишившиеся жизни. Их Куки оставляла без надежды на разгадку.

Кто бы мог заподозрить в Куки изобретательность, хитроумие и нередко отчаянную смелость, которую ей приходилось проявлять в процессе восстановления общей картины, наиболее полно и точно отражающей жизнь ее очередного подопечного.

Фотографии, письма, личные вещи, газетные вырезки постепенно заполняли следующую папку и с точностью, ясностью и однозначностью хирургического скальпеля высекали из глыбы небытия всего человека. Все, чем он был до того, как оказаться на холодном металлическом столе, отдавшись в большие мягкие руки Питера.

Неудивительно, что в его руках не росли цветы – эти руки идеально подходили для мертвых, а не для живых. Именно поэтому ему как никому другому удавались композиции из срезанных цветов.

А в руках Куки цвели самые капризные луковицы, прорастали самые хилые семена, оживали самые привередливые растения. Питер единственный, кто оценил ее по достоинству, но и он не верит в ее способности и не знает о ее талантах. Обо всех ее талантах.

Принимая на работу нескладную, странноватую особу неопределенного возраста (Куки вполне можно было дать как меньше двадцати, так и больше сорока), он сомневался, насколько она будет пригодна в его заведении.

Но рук не хватало, особенно ввиду того, что единственная дочь Мишель в семейном деле оказалась бесполезна. Несчастная девочка предпочла бессовестно сойти с ума.

Миша не была буйной… Но откровенные странности и периодические курсы лечения в Инсайд-Хилл делали ее непригодной к серьезной работе. Разве что подпилить ногти покойникам и редким живым клиенткам, которые из сочувствия к жене Питера Труди, передвигавшейся на инвалидном кресле главе всевозможных женских комитетов их небольшого прибрежного городка, позволяли прикасаться к себе тонким, нервным рукам Миши в латексных (слава богу!) перчатках.

Нанимать помощника в бизнес было против правил корпоративной этики. А вот нанять работницу в цветочную лавку при бюро… Скажем, девушку для украшения залов, составления рядовых букетов и венков, закупки растений на цветочных фермах очень даже позволялось. И более того – было просто необходимо, по словам жены, которая вела всю бухгалтерию в их небольшой фирме.

Но справится ли эта создающая впечатление недотепы черно-белая, как немое кино, и неуклюжая девица? Однако со временем, как-то незаметно, но почти полностью переложив на ее плечи все заботы о зелени и сосредоточившись исключительно на бальзамировании и организации похорон, Питер успокоился.

Иногда украдкой поглядывая на сотрудницу, вечно склоненную над грядками или над корзинами с цветами, он, покачивая головой, убеждался, что ничуть не изменившаяся с первого их собеседования Куки все же почти справляется вопреки всем ожиданиям.

Почти– потому что ей никак не удавалось обрести «полет» и составить мало-мальски приличный букет. Нет, не было в ее голове с вечно зализанными волосами, которые обычно забирались в невыразительные кички или скручивались в настороженно притаившиеся на затылке бублики, ни единой капли фантазии.