Удивительный взгляд (ЛП) - МакШейн Мелисса

— Как странно, что эта идея не заставляет меня чувствовать злость или дегуманизм, — она отодвинула несколько бумаг в сторону. — Есть ли что-нибудь, чем я могу тебе помочь?

— Ты можешь изучить «Утреннюю хронику» на наличие сведений о лорде Эндикотте, — сказала София, передавая газету и вторую пару ножниц.

Благодаря помощи Сесси, даже если та не была настроена положительно, настроение поднялось. Девушка не призналась в этом Сесси, но груды газет немного обескуражили ее. Столько всего нужно было прочитать, и она по опыту знала, что мало что может повлиять на Видения, которые она искала. Но София и представить не могла, какая из них может содержать то, что ей необходимо, и не могла упустить ключевую информацию, игнорируя ее просто потому, что источник казался маловероятным.

Она чувствовала раздражение по-отношению к лорду Эндикотту, которое не имело никакого отношения к тому, что он унизил ее стремление наказать его за преступную деятельность. То, что София хотела сделать теперь, когда была свободна от государственной службы — ее стремление к более глубокому пониманию механизма Видений. Помимо Ограничителя, Видения были наименее понятными из всех Талантов.

Провидцы знали, что погружение в факты, связанные с человеком или событием, приводило к более детальным и точным Видениям. Никто не понимал, как знание фактов, которые обязательно существовали в прошлом, могло бы дать знания о будущем. София была убеждена, что ответ есть, но у нее не было времени, благодаря лорду Эндикотту. Доказательство его вины было крайне важным. Доказать его вину, чтобы привести его к максимальному общественному унижению… это не было необходимостью, но это принесло бы ей удовлетворение, хотя она чувствовала себя смутно виноватой.

Она вырезала еще одну статью из «Таймс». Лорд Эндикотт снова выступал в парламенте в пользу войны. Возможно, он был вовлечен в какое-то другое преступление, связанное с военными, если он так увлечен поддержкой Великобритании в борьбе с Наполеоном.

София, хотя и выступала за то, чтобы ее страна защищала себя от беспощадного агрессора, тем не менее была против принимать меры против гражданских лиц, которые были в плену Необычного Гипнотизёра, такого как Наполеон. У него хватило смелости хвастаться своим Талантом, как будто это не было чем-то неправильным, тем, что искажало все, чего касалось; как могла способность влиять на эмоции людей, заставить их поверить, что они его любилилюбили? Не что иное, как проклятие.

В Соединенных Штатах более ста лет не было Необычного или иного Гипнотизера, но неожиданное проявление Необычного Таланта Поджигающего вызвало вопрос о том, могут ли Таланты скрывать себя. В двух газетах были разделы, посвященные размышлениям о том, какой член парламента мог бы обладать способностью к тайному Таланту, хотя София считала, что они просто любят искать заговоры там, где их нет. Она надеялась. Идея о том, что ее эмоциями манипулировали, пугала.

— Ты собираешься посетить леди Кларесби сегодня утром? Не могла бы ты остановиться во Флорисе? Они знают, какой аромат мой, тебе нужно только сказать, как меня зовут, — сказала Сесси.

— Мне бы понравилось бегать по твоим поручениям каждый день, но я уверена, что ты просто хочешь, чтобы я отбросила навязчивые идеи на несколько часов.

— Ты меня раскусила, — сказала Сесси, подмигивая.

Стоял прекрасный день. Небо было ясным, зимнее солнце согревало холодный воздух, так что София попросила Питера опустить капюшон экипажа. Она даже задумалась над тем, чтобы снять пелерину. Но оставила ее для респектабельности и расслабилась на кожаном сиденье, которое нагревалось от тепла ее тела и солнца, пока не стало совершенно комфортно.

Казалось, что весь Лондон вышел сегодня на прогулку, наслаждаясь отдыхом от гнетущих заморозков, захвативших город в течение предыдущих трех дней. Пешеходы казались Софии более оживленными, чем раньше, как будто они тоже были охвачены неподвижностью зимы, которая, казалось, никогда не закончится.

Она решила сначала выполнить поручение Сесси, чтобы не отвлекаться во время визита к леди Кларесби и Дафне. Маршрут привел их на Кинг-Стрит, что снова заставило Софию вспомнить Алмак, к удивлению, обнаружив, что вместо того, чтобы испытать ярость от воспоминаний, она почувствовала удовольствие, зная, что может причинить вред репутации лорда Эндикотта. Она повернулась после того, как карета проехала мимо Алмака, наблюдая, как она скрывается за магазинами Джермин-Стрит.

— Да, — подумала она, — справедливость восторжествует, — и задушила мимолетную мысль, что, возможно, справедливости недостаточно.

Она обнаружила, что Флорис, по крайней мере, был одним из магазинов, которые не изменились во время ее отсутствия, они оставались прежними более восьмидесяти лет. Ей всегда нравились посещения этого магазина, с нежными ароматами в воздухе, которые были сдержанными и не были подавляющими. Она выбрала для себя гребень, ожидая, когда покупка Сесси будет завернута. Магазин, казалось, предназначался для того, чтобы заманивать покупателей, хотя бы ради удовольствия подержать одну из маленьких красивых коробок, содержащую драгоценное сокровище.

София, держа покупку, подошла к окну с несколькими стеклами, почти полностью заполнявшему переднюю стену магазина, чтобы постоянно следить за движением на Джермин-Стрит. Кромки стекла, где они пересекались с рамой, были слегка изогнуты и заставляли проходящих мужчин и женщин мерцать. София позабавилась, рассматривая, как они будут выглядеть, если бы окно обладало способностью магически преобразовывать их, чтобы соответствовать этим кратким мерцаниям. Высокие и худые, как пара болтающих женщин, которые быстро шли по Джермин-Стрит? Или сферическими, как большой человек, который стоял возле двери, словно ожидая кого-то? Ответ на вопрос, почему он предпочел ждать на холоде, а не в уютном магазине оставался тайной.

Она с улыбкой приняла свои покупки и вышла из магазина, почти задев сферического человека, который все еще стоял у двери. Он был на несколько лет старше, чем она, и не очень высоким, но более шести футов в высоту и мощного телосложения. Его темные глаза оторвались от нее так быстро, что София расстроилась.

— Прошу прощения, сэр, — сказала она, отойдя на несколько шагов.

— Нет, это я должен попросить прощения, миссис Уэстлейк, — ответил он. Его голос был глубоким и гладким, напоминающим тон лорда Эндикотта, хотя и в гораздо более низкой тональности. Его хорошо поставленная речь плохо сочеталась с панталонами и незаметной шинелью, которую он носил. — Я не обратил внимания на то, где стоял.

— Вы знаете мое имя, — констатировала факт София, пытаясь скрыть раздражение. Опять красные перчатки выдали ее. Часто поклонники или просители следовали за ней в надежде убедить ее выполнить какую-то услугу для них, независимо от приличий; если бы она была обычной леди из высшего общества, это выглядело бы верхом дурных манер, чтобы человек обращался к ней на улице. Многие Провидцы наслаждались своей славой, и большинство принимали комиссии, конечно же, как способ зарабатывать на жизнь. София, не нуждаясь в деньгах, обнаружила, что все это раздражает. — Я не принимаю комиссионные, сэр.

— Я не заинтересован в комиссии. Все не так, как вы это понимаете, — сказал мужчина. — Меня зовут Рутледж, и вы работали на меня.

— Снова прошу прощения, сэр, — сказала София, — но я знаю мужчин и женщин в военном ведомстве, на которых работала. Вас нет среди них.

Рутледж взял Софию за руку и привлек ближе к двери магазина, прежде чем отпустить ее. София была слишком взволнована, чтобы сопротивляться.

— Мой… работодатель… не держит Необычных Провидцев — никаких Провидцев, — сказал он. — Генерал Омберлиз иногда предоставлял мне свои услуги. Вы помните, что некоторые из ваших Видений казались не связанными с войной?

— Я не имею права обсуждать свою военную службу, — сказала София. Тембр и глубина его голоса и то, как он стоял рядом с ней, начало нервировать. Разумеется, он вряд ли бы напал на Необычную почти на пороге Карлтон-хаус, но если бы он это сделал, то тот факт, что ему грозит длинный тюремный срок, не будет утешением. Она начала оценивать расстояние от того места, где она стояла, до ожидающего экипажаэкипажа. Почему глупый водитель не видел ее затруднительное положение?