Божий суд - Виктор Комаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Грехем опустил голову:
— У меня были свои причины.
— Согласись, что это довольно подозрительно, — настаивал Ленгли.
— Ну, хорошо… если уж вы так настаиваете, — нехотя согласился Грехем. — Мери изумительная девушка. И я… А, да что говорить… Но я с детства почему-то не переношу скрипку. Как только услышу скрипичную музыку, со мной бог знает что начинает твориться… Вроде аллергии. Да ты должен помнить, Сойк. Мы тогда с тобой на три дня ездили к морю.
— Да, да, — подтвердил Сойк. — Он прямо-таки сознание теряет.
— Любопытно, — ни к кому не обращаясь, задумчиво произнес Сигрен. — Одна и та же музыка и так по-разному действует на разных людей. Что до меня, то я скрипку просто не понимаю. Хотя Боровского, конечно, послушал бы охотно. А вот Хэксли, например, за скрипку все отдаст.
— Хэксли? — удивился Сойк. — Наш Хэксли? Кто бы мог подумать!
— Да, наш Хэксли.
— А ты откуда знаешь?
— Как-то он со мной разоткровенничался. Рассказал, что…
— Черт с ним, с Хэксли, — перебил Ленгли. — Мы, кажется, отвлеклись от дела. Так ты сказал, Сойк, что Грехем предложил билет тебе?
— Да что вы так привязались к этому билету? Тем более что теперь он все равно бесполезен, — сказал Грехем, вытащив из кармана какую-то бумажку и помахав ею в воздухе.
— Как? — встрепенулся Ленгли. — А разве Сойк тоже не взял билета?
— Нет, не взял.
— Ну, а ты что скажешь, Сойк?
— Да ничего, — тряхнул головой Сойк, — Ничего не скажу. Зато могу показать.
И он тоже извлек из кармана две голубые бумажки.
— Почему же ты мне сразу не сказал? — спросил Грехем.
— А ты что мне жена или теща, — разозлился Сойк, — чтобы перед тобой отчитываться?
На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Молодые люди сидели в разных углах, не глядя друг на друга, словно исчерпав в этом словесном сражении все запасы энергии.
Первым нарушил молчание Грехем.
— Нам надо подумать, — сказал он. — Не ссориться, а лучше подумать. Мы попали в беду и должны держаться вместе, а не топить один другого.
Он поднялся.
— А сейчас самое лучшее — разойтись. Что ж, придется провести сегодняшнюю ночь в своих кабинетах.
— Это не самый лучший вариант, — заметил Ленгли.
— А что нам еще остается? — грустно улыбнулся Сойк.
Они молча кивнули друг другу и разошлись по комнатам.
…Хэксли остановил магнитофон и перемотал пленку Нажал кнопку воспроизведения и внимательно прослушал весь разговор от начала до конца.
Потом еще раз. И еще.
Надолго задумался. Затем достал из ящика стола ножницы и снова включил магнитофон.
СУББОТНИЙ ВЕЧЕР
Теоретики молча разошлись по своим комнатам. Однако вскоре в гостиную вернулся Ленгли, Быстрым шагом он подошел к двери, ведущей в кабинет Хэксли, но она оказалась заперта.
Ленгли постучал, за дверью было тихо. Он постучал еще раз, сильнее и почти сразу же, не дожидаясь, принялся дубасить в дверь кулаком.
Дверь резко отворилась, на пороге стоял Хэксли.
— В чем дело? — спросил он сухо.
— Вы и в самом деле заперли нас, как провинившихся мальчишек, — сдерживая ярость, произнес Ленгли.
— Вы принесли мне пропавшее решение? — ледяным тоном осведомился Хэксли.
— В этом случае я, вероятно, предпочел бы не поднимать столько шума, — усмехнулся теоретик.
— Что же вы хотите?
— Вы обещали сообщить женам моих товарищей. Но у меня, как вы понимаете, иная ситуация. Словом, я хочу позвонить одной моей знакомой.
— Нет! — отрезал Хэксли.
— Но чего вы боитесь, шеф? — искренне удивился Ленгли. — Не могу же я по телефону передать эти бумажки, даже если бы они и были у меня. Чего же вы боитесь?
— Всего.
— Ну, тогда позвоните ей сами. Скажите, что завтра я не смогу с ней встретиться. Она — хорошая девушка и мне не хотелось бы поссориться с ней из-за вашего Девидса.
— Он умер, — сухо напомнил Хэксли.
Ленгли смутился.
— Простите. Я просто еще не свыкся с этой мыслью.
— Хорошо, запишите телефон.
Ленгли чиркнул несколько слов на листке, вырванном из записной книжки, и протянул его Хэксли. Тот взял листок и подозрительно посмотрел на теоретика.
— А почему вы так уверены в том, что завтра не сможете с ней встретиться? Ведь если решение будет возвращено, я отпущу вас на все четыре стороны.
— Не пытайтесь поймать меня столь грубым способом, — пренебрежительно усмехнулся Ленгли. — Я не знаю, кто и когда возвратит вам это проклятое решение И именно поэтому предпочитаю предупредить заранее. А если завтра я окажусь на свободе, я ее уж как-нибудь разыщу, будьте покойны.
— На этот счет я совершенно спокоен, — без всякого выражения сказал Хэксли и, отступив на шаг, закрыл за собой дверь. Слышно было, как в замке повернулся ключ…
Вернувшись в свою комнату, Ленгли открыл стенной шкаф и достал из его глубины маленький транзисторный телевизор. Поставив его на письменный стол, он покрутил переключатель программ и, отыскав нужную передачу, погрузился в перипетии очередного футбольного матча.
Некоторое время гостиная была пуста, потом из комнаты, соседней с комнатой Ленгли, вышел Сигрен Неслышными шагами он подошел к одной из дверей и тихо постучал. На пороге появилгя Грехем.
— Это ты, Сигрен? — сказал он, не проявляя особого удивления. — Заходи.
Сигрен присел на краешек дивана.
— Извини, Грехем. Я просто не мог оставаться один. С Ленгли мы как-то далеки… А Сойк… Ты же знаешь — я постоянный объект его шуточек.
— На Сойка не следует обижаться, — примиряюще сказал Грехем — Он хороший парень. Правда, он любит подтрунивать над другими, но поверь, это не со зла. Просто сам ни на кого никогда не обижается, и ему в голову не приходит, что могут обидеться другие.
— Да, у него счастливый характер, — с завистью отозвался Сигрен.
И надолго замолчал.
Грехем тоже сидел молча, не пытаясь завязать разговор.
— Послушай, Грехем, — наконец нерешительно произнес Сигрен. — Я могу задать тебе один вопрос? Это для меня очень важно.
— Ну, разумеется.
Сигрен помялся еще несколько секунд, словно собираясь с духом.
— Грехем, — спросил он глухо, — только, пожалуйста, не удивляйся, ты веришь в бога?
— А почему ты спрашиваешь об этом именно меня? — все-таки удивился Грехем.
— Ну, Ленгли поклоняется иным богам, а у Сойка слишком критический ум.
— Не понимаю, почему это вдруг тебя заинтересовало? — Грехем встал и прошелся по комнате.
— Впрочем, не вижу причин скрывать свои убеждения. Да, я верю. Но не в того бога, который изображен на иконах и который занимается судьбами и деятельностью людей, а в некий рациональный мировой порядок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});