Джек Ричер, или 61 час - Ли Чайлд

Было без пяти шесть вечера.

Осталось пятьдесят восемь часов.

В шесть часов четырнадцать преступных предложений наконец оказались на бумаге. Человек, которому звонил адвокат, был достаточно умным с точки зрения законов улицы, но всегда считал, что ум главным образом заключается в том, чтобы знать, до какого предела можно дойти; впрочем, лично он был склонен несколько легкомысленно относиться к деталям, когда оказывался под давлением. А сейчас складывалась именно такая ситуация. И в этом не приходилось сомневаться. Чтобы превратить предложения в действия, требовалась санкция некоторых очень осторожных людей.

Поэтому он записал все четырнадцать отдельных параграфов, затем отключил зарядку от новенького, с выходом в Интернет, мобильного телефона и начал набирать номер.

За ними прислали школьный автобус… впрочем, не совсем. Вне всякого сомнения, стандартный «Блю берд», нормального размера, обычной формы и пропорций, только не желтый, а серый с металлической сеткой на окнах и надписью на боках «Управление исправительных учреждений».

Выглядел он почти новым.

— Лучше, чем ничего, — сказал Нокс.

— Я бы и в катафалке поехал, если бы там была печка, — заявил Ричер.

Тюремный автобус пересек три полосы и некоторое время маневрировал, пока не остановился точно параллельно зарывшемуся в снег автобусу, так что его ступенька оказалась ровно по центру, и Ричер сразу понял почему. Там имелся аварийный выход, представлявший собой окно, которое легко выдавливалось. Петерсон увидел овраг, пассажиров и это окно, принял правильное решение и позвонил своим в Болтон. Все-таки он оказался умным парнем.

При обычных обстоятельствах восемнадцать пожилых людей пришлось бы долго уговаривать вылезти в открытый люк, в бушующий снегопад, да еще на руки к незнакомому человеку, но пронзительный мороз сделал их сговорчивыми. Нокс помогал им забраться наверх, а Ричер опускал вниз. Совсем простая задача, если не считать холода и снега. Самым легким из пассажиров оказался мужчина, который весил не больше сорока трех килограммов. Самая тяжелая женщина — около девяноста одного. Все мужчины заявили, что сами пройдут расстояние между автобусами, ни одна из женщин не стала возражать против того, чтобы ее отнесли туда на руках.

Тюремному автобусу, хоть и почти новому, было далеко до роскошного средства передвижения. Места для пассажиров отделяла от водителя блестящая стальная клетка; сиденья оказались узкими, жесткими, обитыми ярким пластиком. На полу лежали резиновые коврики, а сетка на окнах производила пугающее впечатление. Зато там имелась печка. Впрочем, вряд ли штат таким образом проявлял заботу о заключенных; просто производитель встроил ее для школьников, для которых предназначался автобус, а власти штата не стали убирать. И не более того. Что-то вроде пассивного благородства. Водитель включил температуру и вентилятор на максимум. Молодец Петерсон!

Ричер и Нокс рассадили пассажиров, затем вернулись на холод и стали перетаскивать их вещи из багажного отделения, понимая, что старикам понадобятся пижамы, и ночные рубашки, и лекарства, а также смена белья и туалетные принадлежности. Чемоданов оказалась чертова прорва, и они заняли все свободные сиденья тюремного автобуса и большую часть прохода. Нокс уселся на одном из них, Ричер же ехал, стоя рядом с водителем и постаравшись оказаться как можно ближе к печке.

Свирепый ветер набрасывался на автобус, но на шинах были цепи, и он уверенно продвигался к цели. Через семь миль возле ржавого знака, почерневшего от пороха от пистолетного выстрела, они с грохотом съехали с шоссе и покатили по двухполосной дороге. Миновали знак, гласивший: Впереди исправительное заведение, не останавливаться и не подбирать пассажиров, путешествующих автостопом. Знак был новенький, точно вчера с завода, блестящий, выкрашенный отражающей краской. Ричеру он совсем не понравился, поскольку означал, что уехать из городка утром будет труднее, чем он рассчитывал.

Неминуемый вопрос прозвучал менее чем через минуту. Женщина, сидевшая рядом с водителем, посмотрела налево, потом направо, немного смутилась, но все-таки задала мучивший ее вопрос:

— Нас ведь не собираются разместить в тюрьме?

— Нет, конечно, мэм, — ответил Ричер. — Скорее всего, нас поселят в мотеле. Просто, думаю, этот автобус оказался единственным свободным сегодня вечером.

— Все мотели переполнены, — сообщил водитель автобуса и замолчал.

Было без пяти семь вечера.

Осталось пятьдесят семь часов.

Двухполосная дорога убегала вперед больше чем на десять миль, хотя видимость была не больше десяти ярдов. В свете фар падающий снег блестел особенно ярко, а что находится дальше, можно было только предполагать. Ричер решил, что плоский участок дороги, судя по ровному урчанию мотора. Ни гор, ни долин, только прерия, кажущаяся особенно ровной из-за снега, которого к утру наверняка нападает еще больше фута.

Затем они миновали знак «Граница города Болтон, нас. 12.261». Не такое уж и маленькое местечко, как выяснилось. Вовсе не крошечная точка на карте. Водитель не стал сбрасывать скорость, и они проехали еще милю или даже две под мелодичный звон цепей на колесах. Затем в воздухе возникло сияние уличного фонаря, потом еще одного, и Ричер разглядел около боковой улицы припаркованный полицейский автомобиль, который перекрывал въезд. Проблесковый фонарь у него на крыше медленно, лениво вращался; судя по всему, машина стояла здесь довольно долго, и следы от ее шин уже наполовину занесло снегом.

Автобус прогромыхал еще около четверти мили, потом поехал медленнее и трижды повернул. Направо, налево, снова направо. И тут Ричер увидел низкую стену, засыпанную сверху снегом, с надписью, шедшей по всей длине: Полицейское управление Болтона. За стеной обнаружилась большая парковка с гражданскими автомобилями, седанами, грузовиками и пикапами. Все они выглядели так, будто их поставили тут пару минут назад. Свежие следы от шин, чистые ветровые стекла, тающий снег на капотах. Автобус проехал мимо, сбросил скорость и вскоре остановился напротив освещенного входа в вестибюль. Мотор громко урчал, печка продолжала работать. Здание полицейского участка было невысоким и длинным и совсем не маленьким, с плоской крышей и целым лесом антенн, торчащих из снега. По обеим сторонам входной двери стояли урны для мусора, похожие на двух горделивых стражей.

Вестибюль выглядел так, будто там было тепло.

Водитель тюремного автобуса сдвинул ручку в сторону и открыл дверь. Тут же из участка вышел парень в парке и с лопатой в руке и принялся расчищать снег между урнами. Ричер и Нокс начали перетаскивать чемоданы из прохода внутрь полицейского участка. Снег шел уже не так сильно, зато стало намного холоднее.

Затем из автобуса начали выходить пассажиры, Нокс помогал им спуститься по ступенькам, Ричер вел по дорожке, а парень в парке заводил внутрь. Часть сразу уселась на скамейки, другие остались стоять, кто-то расхаживал взад и вперед. Вестибюль представлял собой простой квадрат с тусклым линолеумом на полу и блестящей краской на стенах. В дальнем конце находилась конторка дежурного, на стене за ней висели пробковые доски с объявлениями всех видов и размеров. Перед ними сидел пожилой мужчина в гражданском — судя по всему, не коп, а какой-то помощник.

Парень в парке на мгновение куда-то пропал, но тут же вернулся с мужчиной, Ричер решил, что это начальник участка. Он был в ремне с кобурой и в форме с двумя металлическими полосками, продетыми в углы воротника и похожими на знаки различия армейского капитана. Сам он выглядел так, как будет выглядеть Петерсон лет через пятнадцать, — высокий, худой сельский житель, немного сутулый и рыхлый. Вид у него был занятой, усталый и немного печальный, как будто его замучили проблемы и прошлое представляется гораздо привлекательнее настоящего. Но, с другой стороны, и относительно довольный, потому что он столкнулся с простой задачей, решить которую не составит никакого труда. Он встал, прислонившись спиной к конторке, и поднял руки, призывая к тишине, хотя все и так молчали.

— Добро пожаловать в Болтон, друзья, — сказал он. — Меня зовут шеф Том Холланд, и я позабочусь, чтобы вам было тепло и удобно. Плохая новость состоит в том, что все мотели переполнены, но есть и хорошая — жители Болтона не относятся к числу тех, кто допустит, чтобы группа путников, оказавшихся в беде, провела ночь на кроватях в школьном спортивном зале. Поэтому мы бросили клич касательно пустующих гостевых комнат в домах горожан, и я с радостью сообщаю вам, что наш призыв не остался без внимания, поэтому в данный момент здесь находится около дюжины человек, готовых пригласить вас в свои дома, как почетных гостей и вновь обретенных друзей.