Дьявол носит чёрный - Шэн Л. Дж.

– Ненавижу тебя, – тихо произнесла я, слова обжигали горло, а пальцы дрожали, сжимая бархатную коробочку с золотистыми буквами. И это правда. Я в самом деле его ненавидела. Но я согласилась ради Ронана, Лори и Кэти, а не ради Чейза. Что делало мое решение более приемлемым.

Чейз сочувственно мне улыбнулся.

– Ты хороший ребенок, Мэд.

Ребенок. Вечно снисходителен. Да пошел он.

Блэк направился к двери, остановившись в нескольких дюймах от меня. Он хмуро посмотрел на выброшенную банку из-под газировки возле моих ног.

– Возможно, тебе стоит это убрать. – Он указал на брызги колы на стене. Затем поднял руку и провел большим пальцем по моему лбу, точно там, куда меня поцеловал Итан, стирая его прикосновение с моего тела. – На людях не должно быть грязи, особенно на невесте Чейза Блэка.

Глава 3

Мэдди

10 августа, 2002

Дорогая Мэдди,

Интересный факт: цветок ландыша имеет библейское значение. Он возник из слез Евы, оплакивавшей свое изгнание из Эдема. Ландыш считается одним из самых роскошных и неуловимых цветков в природе, настоящим фаворитом королевских невест!

А еще он смертельно ядовит.

Не все красивые вещи идут тебе на пользу. Мне жаль, что вы с Райаном расстались. Как бы то ни было, он никогда не был тем самым. Ты заслуживаешь всего мира. Никогда не соглашайся на меньшее.

С любовью (и небольшим облегчением),

мама. Х

Я планировала день своей свадьбы с тех пор, как мне исполнилось пять.

Папа любил рассказывать историю о том, как накануне первого школьного дня я бегала за Джейкобом Келли по нашему глухому переулку, сжимая букет цветов, сорванных на заднем дворе, с корнями и комками грязи, крича, чтобы он вернулся и женился на мне. В конце концов, после долгих уговоров я добилась своего. Джейкоб выглядел потрясенным и собой и мной, пока мои подруги Лайла и Тара послушно проводили церемонию. Он отказался целовать невесту – что меня более чем устраивало – и решил провести наш медовый месяц за бросанием сосновых шишек в белок, скачущих по забору заднего двора, и жалуясь, что больше не осталось знаменитого вишневого пирога моей мамы.

На церемонии с Джейкобом Келли я не остановилась. К одиннадцати годам я уже побывала замужем за Тейлором Киршнером, Майло Лопезом, Астоном Джудисом, Джошем Пейном и Луисом Хью. Все они по-прежнему жили в том же городке в Пенсильвании, где я выросла, и продолжали присылать мне рождественские открытки, будто смеялись над тем, что я до сих пор не замужем.

И дело не в романтике. Мальчики меня интересовали лишь из-за болезненного любопытства к тому, что делало их такими неприличными, грубыми и склонными к туалетным шуткам. Все затевалось из-за свадебной части, которую я очень любила. Бабочки в животе, праздничная атмосфера, гости, торт, цветы. И прежде всего – платье.

Фальшивые церемонии давали мне повод надеть белое пышное платье, которое моя кузина Коралина подарила мне, когда выходила замуж. На ее церемонии я исполняла роль девочки с цветами. И потом втискивалась в этот наряд еще пять лет подряд, пока не стало ясно, что платье уже не подходит подростку, даже такому комично низкому, как я.

С тех пор я помешалась на свадебных нарядах. Буквально стала ими одержима. Я умоляла родителей брать меня с собой на свадебные торжества. Доходило до того, что я пробиралась на чужие церемонии в местной церкви, чтобы полюбоваться платьями. Благодаря маме-флористу моя одержимость усугубилась. Она часто брала меня с собой на доставки свадебных цветов в различные роскошные места.

Стать дизайнером свадебных платьев казалось призванием, а не выбором профессии. В день свадьбы вы становитесь самой красивой и безупречной версией себя. Фактически это единственный день в вашей жизни, когда все, что вы решите надеть, независимо от того, насколько это дорого, экстравагантно или роскошно, не подвергнется критике. Люди часто спрашивали, не чувствую ли я скованность, ограничиваясь созданием нарядов одного типа. Честно говоря, не понимаю, почему некоторые дизайнеры предпочитают работать над повседневной одеждой. Создание свадебных платьев – профессиональный эквивалент ежедневного наслаждения десертом на завтрак, обед и ужин. Сродни возможности получить разом все свои рождественские подарки.

Может, поэтому я всегда уходила с работы последней. Гасила свет и целовала на прощание свой текущий набросок. Но только не в эту пятницу.

В этот раз у меня появились планы.

– Я пошла. Всем счастливых выходных! – Я надела ярко-розовые туфли-лодочки и выключила свет над чертежным столом.

Мой уголок в студии – мое маленькое убежище. Он создан исключительно для удовлетворения моих потребностей. На чертежном столе разложены серебряные канцелярские подносы, которые я наполняла карандашами, ластиками забавной формы, маркерами, кистями и углем. Я взяла за правило каждую неделю ставить на рабочий стол вазу со свежими цветами. Это напоминало о присутствии мамы и что она присматривает за мной с небес.

Я немного погладила букет – смесь лаванды и белых соцветий, – меняя им воду перед выходными.

– Будьте умницами, – пригрозила я им пальцем. – Мисс Магда позаботится о вас, пока меня не будет. Не смотрите на меня так, – предупредила я. – В понедельник уже вернусь.

Тот, кто сказал, что у цветов нет лиц, очевидно, не видел, как они увядают. Обычно я забирала цветы домой и ставила их на подоконник, предоставляя им возможность наблюдать за прохожими и наслаждаться солнечными лучами рядом с Дейзи, но на этих выходных я собиралась в Хэмптонс, чтобы сопровождать Сатану, а Дейзи ночевала у Лайлы.

– Снова разговариваешь со своими растениями. Круто. Совершенно не безумно, – услышала я бормотание с другого конца студии. Это Нина, моя коллега. Мы ровесницы, но она стажер. А еще она идеальна, точно супермодель. Изящная, как лебедь, с вздернутым носиком и цветом кожи как у куклы «Братц». Единственный ее минус заключался в том, что она сильно невзлюбила меня без всякой видимой на то причины, кроме моей способности дышать. В буквальном смысле она прозвала меня «Пожиратель кислорода».

– Пошевеливайся. – Нина махнула рукой, все еще не сводя глаз с монитора. – Если твои цветочки описаются, я сменю им подгузник. Лишь бы ты уже исчезла из поля моего зрения.

Выбрав короткий путь, я повернулась и направилась к лифтам. И столкнулась прямо со Свеном. Он уперся рукой в талию, наклонился и щелкнул мне по носу. Моему боссу и как бы другу немного за сорок, и он предпочитал облачаться в черное с головы до ног. Его волосы настолько шокирующе блондинистые, что выглядят белоснежными, а глаза такие светлые, что казалось, будто можно смотреть прямо сквозь них. Он извечно наводил лоск и покачивал бедрами при ходьбе, как Сэм Смит. В качестве главы Croquis, компании по пошиву свадебных платьев, состоявшей в партнерстве с Black & Co. и реализующей свои линии исключительно в их магазинах, он руководил делами и присутствовал на встречах с советом директоров. Свен взял меня под свое крыло, когда я только окончила художественную школу, и устроил меня на стажировку, которая превратилась в постоянную работу. И четыре года спустя я даже не могу представить, что буду работать на кого-то еще.

– Куда направляешься? – Свен склонил голову.

Я закинула сумку на плечо и пошла к лифтам.

– Домой. Куда же еще?

– Лорд[5], дай мне сил. Слава небесам, что проектируешь ты лучше, чем врешь. – Он имел в виду певицу, а не Всемогущего творца. Свен перекрестился, следуя за мной, его шведский акцент повышал интонацию на последних слогах. Его иностранный акцент пропадал, когда он волновался или был пьян. – Ты никогда не уходишь вовремя. Что происходит?

Мой взгляд вспыхнул. Проболтался ли Чейз? Они со Свеном знали друг друга и часто присутствовали на одних и тех же собраниях. Я бы не удивилась. Я бы уже ничему не удивилась, кроме развязывания Третьей мировой войны. Чейза пугали обязательства. Война может длиться месяцы, а то и годы. Ему бы не хватило выносливости, чтобы довести ее до конца.