Искушение астрологией, или предсказание как искусство - Дэвид Берлински

Берос, очевидно, прожил жизнь, как все простые люди: просыпался по утрам, умывался и тащился в академию, им же основанную, но детали повседневного его существования не сохранились. За исключением одной. Историк Павсаний рассказывает о предсказательнице, жившей среди евреев на оккупированных территориях за пределами Палестины. Ее звали Саббе, а отцом ее был, по утверждению Павсания, сам Берос. «Одни говорили, что она была вавилонской сивиллой, другие — что египетской» [33]. Впрочем, вавилонянка ли, египтянка — не важно. Берос судил о будущем так же, как и о прошлом, — пользуясь рациональным методом. Ему не требовалось ни вдохновения, ни одержимости. А его дочери было необходимо и то и другое. Нетрудно себе представить, как отец был потрясен, когда дочка поведала ему о выборе профессии.

Берос прибыл на остров Кос как астролог. Он был человеком с Востока. За несколько лет до того войска Александра Македонского покинули Грецию, чтобы завоевать весь мир. Они промаршировали к Месопотамии, сметая все на своем пути, и с надменной легкостью расчленили величавую, сдерживаемую строгими ритуалами Персидскую империю. Греческая цивилизация последовала за греческими войсками.

Древние греки были мыслителями, но при этом не были ни сведущими астрономами, ни тщательными астрологами. Зимой в Греции зачастую облачно, а на Среднем Востоке — ясно. Возможно, грекам не удалось внести вклад в науки о небесах по весьма тривиальным причинам: они просто не могли разглядеть звезды. Вавилоняне, всматривавшиеся в небо, не затянутое тучами и зимой и летом, к концу VII столетия до н. э. достигли в астрологии удивительных успехов, постижение которых — одно из величайших достижений науки XX века. Однако, несмотря на то что методы вавилонских астрономов сейчас понятны, они остаются столь же поразительными, сколь и действенными, ибо вавилонские книжники подходили к астрономии с вычислительной точки зрения, рассматривая свои весьма замысловатые схемы как инструменты и не более того. Они вполне удовлетворялись расчетами фаз Луны или времени следующего затмения. Идея законов природы отсутствовала у них напрочь.

Греков они, должно быть, воспринимали как неразвитых примитивов. Так и хочется представить, как какого-нибудь вавилонского книжника, доку в этих мудреных числовых методах, попросили оценить греческую астрономию и астрономов. И он понимает: в то время как он предлагает астрономические прогнозы высокой точности, его греческие коллеги поглощены дебатами на тему: являются ли звезды — буквально — живыми. В «Апологии» [34] Сократ вынужден оправдываться из-за того, что якобы — именно он! — отстаивал тезис: «Солнце — камень, а Луна [сделана из] Земли». Какая несправедливость! «Эти обвинения, — утверждает Сократ, — просто абсурдны». Оставаясь незамеченным у задней стены зала суда, тот вавилонский книжник мог разве что покачать своей намасленной головой.

После покорения Вавилона Александром побежденные стали учить завоевателей. Греки начали пользоваться зодиаком еще в VI веке до н. э. Теперь же вавилоняне дали им систематический и рациональный способ трактовки небес, оперируя такими понятиями, как эклиптика, Солнце, Луна, планеты. Они освоили двенадцатеричную и шестидесятеричную системы счисления и получили доступ к непревзойденным астрономическим записям — табличкам и дощечкам, описывающим пути планет за сотни лет. Римский архитектор Витрувий приписывает Беросу изобретение полукруглых солнечных часов, которые и поныне можно найти во многих римских виллах и местечках Италии [35].

Греки были заинтригованы, а потом и очарованы. Им давно не давала покоя мысль о том, что будущее постижимо. Веками они изучали маршруты миграции перелетных птиц, ища в них знаки, или вглядывались в огонь, просеивали оставшуюся почерневшую золу, рассматривая ее форму, или, сгорбившись на корточках, внимательно наблюдали за потоком ручьев и речушек, силясь постичь смысл того, почему, струясь по коричневой сухой земле, речушка вырезала в ней очертания гениталий козла. Методы вавилонян, наполненные тщательно отслеженными деталями, должно быть, поразили их в самое сердце.

И это, в общем, неудивительно. Греки вошли в историю как люди рациональные, знающие, цивилизованные и приверженные высоким раздумьям [36]. В любой беседе, прославляющей достижения цивилизации, именно греки, кашлянув из вежливости, не преминут заметить, что они-то как раз первые ее создатели, начать хотя бы с того, что именно они дали названия понятиям, которые мы нынче считаем само собой разумеющимися: трагедия, геометрия, фатализм, демократия, философия. Но при любой реалистичной оценке эллинской духовной жизни столбик термометра опустится ниже нуля. Мистические культы были распространены повсеместно. Люди, поклявшись молчать, удалялись в горы, чтобы бичевать себя до впадения в безумство или принять участие в жутких ритуалах. В конце V века до н. э. Еврипид призывал обратить внимание на разрастающийся культ Диониса. К началу III века до н. э. этот культ распространился так широко, что его влияние чувствовалось не только в Греции, но и в Италии. Превалировало ощущение бесцельности. Религиозные порывы, которые аттическая Греция сдерживала сто лет до того, теперь сбросили узду и, овладев массами, одних понудили завоевывать новые земли, других — удаляться от суеты.

Именно в этом мире была создана современная система астрологии.

Берос-астролог, наверное, составил тысячи гороскопов. Ни один из них не сохранился, и любые предположения о том, как ассириец работал и что выдавал заказчикам, могут быть исключительно умозрительными. Впрочем, не совсем уж невообразимыми. Из Древнего мира до нас невредимыми дошли несколько сотен гороскопов. Первые датируются периодом, последовавшим сразу после смерти Бероса, последние появились гораздо позже падения Рима.

Древнейшие гороскопы находят на фрагментах египетских папирусов. Это подлинные документы, те самые, которые астрологи протягивали своим клиентам в многолюдных конторах. Мы устанавливаем датировку с известной точностью, потому что эти гороскопы нередко дают верное, хотя и сжатое, описание звездного неба, каким оно было во время их составления. Так хрупкий папирус и нацарапанные чернилами значки связывают современных ученых и древних астрологов.

Первые гороскопы, хотя и дошедшие до нас фрагментарно, тем не менее доносят до нас голоса прошлого. Типичный отрывок [37] датирован 15–22 годами н. э. Это ряды надписей в телеграфном стиле. Многоточие стоит там, где папирус был разорван. Некоторые касаются сугубо астрономических вопросов:

— Луна в Тельце, женский знак…

— Сатурн и Юпитер в Стрельце, мужской знак…

— Венера в Скорпионе, мужской знак…

Но тут же раздается и голос астролога, бдительного и внимательного:

— Как должно обдумав…

— Потомки твои, дорогой Трифон…

— Попытаюсь я [отправиться] в те дни [что ты нам дал]…

Да, астролог тот был порядочным растяпой, заметили нынешние исследователи этого собрания папирусов, — Скорпион-то знак женский, а не мужской.

Иногда фрагменты гороскопов можно найти на стенах — они похожи на граффити, а их зашифрованные астрологические намеки — на необдуманные одноразовые поделки. Очевидно, астролог или его помощник воспользовались свободной стеной, чтобы записать детали, которые не мог доверить папирусу. В этих отрывках тон почтительный, время лишило слова льстивости, оставив только оттенок простой человеческой чуткости:

— Милейшая Сударыня…

Есть там и еще кое-что, определенная живость. Один гороскоп от 283 года до н. э. [38] весьма типичен. Начинается он сводкой фактов:

— Рождение Пишиме

— 1 год Кариния, фаменот[10]

— 27, первый час дня

— Гороскоп и Солнце в Овне

— Марс в Тельце

— Луна [и] Юпитер в Раке

— Сатурн в Козероге

— Меркурий [и] Венера в Рыбах

и заканчивается кратким как выстрел пожеланием:

— Удачи!

И другие фрагменты демонстрируют мелодраматический внутренний ритм. Один обрывок папируса 95 года н. э. стал знаменит, поскольку его текст — единственный экземпляр давно утерянной надгробной речи известного афинского оратора Гиперида, жившего в IV в. до н. э. На обратной стороне — греческий гороскоп и астрологический трактат на греческом и раннем коптском языках. Древний папирус был куплен в Египте в середине XIX столетия при обстоятельствах, довольно типичных для таких находок: бдительный исследователь случайно находит сокровища, пылящиеся в лавке антиквара, а в результате продавец и ученый, изрядно поторговавшись, остаются вполне довольны — и тому и другому кажется, что он одурачил партнера. Обрывок этот ни в коей мере не легок для прочтения и перевода, но в его предсказаниях — всплеск жизни. Гороскоп был, очевидно, заказан при рождении ребенка. Астролог погрузился в поток времени и увидел «здравие и изобильные удовольствия», к которым прибавится радость от того, что, «будь он раб, его освободят, [и] будь он беден, озолотится» [39]. А если ему случится быть богатым, щедро присовокупляет астролог, «он станет еще богаче». Дети его «родятся с добрым нравом». Предсказание набирает силу, как набегающая волна: «И связи его будут превосходны и простерты повсюду».