Варфоломеева свадьба - Кристина Акопян

Многое Рита не рассказала никому, даже сестре и подругам. Когда разговор заходил о ее сыне, желая, не желая, она вспоминала вялотекущие постельные сцены. Она вполне может считать, что произошло непорочное зачатие. Акоп со своим наркоманским прошлым, а может даже и настоящим, обвинял Риту во всех грехах, к доктору отказывался идти, а после рождения сына обвинил ее в измене.

Как многое надо пройти женщине, чтобы понять, важнее собственного мнения о себе нет ничего. Пока они гонятся за признанием и похвалой от окружающих, жизнь, как песок, пробегает сквозь пальцы. К счастью, сын Риты похож на дядю Варфоломея, гены сыграли хорошую шутку. Подсохший с впалыми голодными глазами выпендрёжник Акоп совсем не узнавал себя в родном сыне.

Сегодня Андраник танцевал с мамой за ручки и даже не понимал, что он родился от наркомана, игромана, по уши в долгах человека. Рита тоже ничего не понимала, она не сделала никаких выводов и считала, что судьба у нее тяжелая, чему быть, тому быть, никаких целей и представлений о будущем муже у нее все еще нет.

Красивая Рита совсем не имела ничего общего с одноглазой Марям. Последняя точно знала, кто ей нужен. Сидела Марям лицом к свадебному столу и пилила своим активным глазом жениха с невестой. Одноглазая она, потому что ее левый глаз ленивый и не сразу реагировал на происходящее вокруг. Правый глаз от нагрузки начинал слепнуть, но Марям отказывалась носить очки и по вечерам даже ходила на ощупь. Особенно этому препятствовала мама, предостерегая, назовут ее очкариком или слепой. Ей казалось, риск для жизни лучше, чем репутация зрения дочери. Мама Марям полностью себя считала правой принимать такие решения, ведь они с мужем обеспечивали дочь, наряжая ее в лучшие наряды и держа дома в клетке. Марям нельзя общаться с одноклассницами, так как в школьные годы те смеялись над ней, а вдруг обидят. Она не ходила ни на какие встречи, вдруг не то скажут за ее танец. Марьям в основном общалась с подругами своей мамы, ей разрешали только ходить на свадьбы вместе с родителями. Свой двадцать восьмой день рождения она отметила на первом этаже «Мечты» в кругу коллег своей матери и друзей отца. Из молодых были только Варфоломей с Сирануш, которые зашли на полчаса, подарили конверт и ушли.

Все попытки Марям устроиться на работу хоть куда-нибудь немедленно пресекались матерью. Ее красный диплом РУДНа лежал на видном месте в большом цыганском серванте, а рядом фотография 20 на 15 девушки в мантии с родителями.

— Зачем тебе работать на других, делай дела по дому, мы тебе будем платить, — настаивала мать, а на деле не платила, а давала подаяние.

В их гостевом доме на «Изумруде» все 16 комнат для отдыхающих мыла и убирала Марям, и когда она в одно из лет решила хотя бы устроиться реализатором на сувениры, родители чуть не умерли от повышения давления:

— Что люди скажут, с красным дипломом сувениры на улице продаешь, — в унисон пели супруги. Для них работать продавцом за деньги было хуже, чем уборщиком бесплатно. Слава Богу не все комнаты «люкс», половина простые, без удобств в номере.

Конечно, объяснять не нужно, что единственная дочь, по их мнению, была под защитой и опекой. Порой родители думают, что они бессмертные, и их чаду не придется встречаться с жизненными сложностями лицом к лицу. И в один из траурных дней, когда такой тепличный ребенок остается один, тогда и жизнь оказывается для него открытием.

Марям настолько опекала мать, что даже ее редкие визиты к соседям сопровождались постоянными звонками от матери:

— Ну что, когда вернешься?

В день свадьбы Варфоломея семья вызвала домой парикмахера и визажиста с раннего утра. Мать захотела, чтобы они с дочерью были похожи, и приказала сделать одинаковый макияж, прическу, брови и ресницы.

— У вас короткая стрижка, а у Марям длинные волосы, как я вам сделаю похожую укладку?

— А ты вот так ей убери волосы, — начала учить парикмахера мать Марям, — и вот челку сложи по всей голове.

Парикмахер покрутила глазами, настояла на невозможности такое сделать, заручилась незначительной поддержкой Марям и сделала, как сама считает нужным. И пока она укладывала красивые волосы молодой девушки, мать стояла над головой, путалась под руку парикмахеру, подсказывала, как ей работать, как лучше сделать. Парикмахер, окончив работу, забрала деньги и пулей вылетела из дома, оставив визажиста в беде одной.

— Приклей Марям тоже ресницы, как мне.

Визажист на автомате посмотрела на ленивый глаз клиентки, потом на активный глаз, потом на мать. На опыте парикмахера спорить не стала. Приклеила на ленивый глаз ресницы, поставив на кон свою репутацию. Посмотрев на готовый результат, мать все-таки приказала обратно расклеить, потому что веко ленивого глаза под тяжестью искусственных ресниц еще сильнее опустилось.

Внешность у излюбленной дочери была средняя, характер у нее средний, интеллект средний, семья средняя, доход средний, образование средней паршивости, как и у большинства в Адлере. Все это несравнимо были с ее ожиданиями. Жениха она в свои небольшие 28 лет ждала высокого роста, с хорошей репутацией, с высоким IQ, с высоким доходом, с высоким положением в обществе. Ну и в чем же она не права?

Как считает Марям, она чуть не вышла замуж за Варфоломея, в мыслях даже успела сократить имя будущего мужа на ласковое «Ламя». Дело было на свадьбе ее старшего брата, когда она поймала букет невесты, ну как поймала, невеста развернулась и отдала своей золовке, и понятно почему. А к Варфоломею бутоньерка прилетела в тарелку, когда тот ел последний остывший люля-кебаб. В глазах гостей эти двое составили бы идеальный тандем. Но Варфоломей даже не знал, кто поймал букет невесты, когда Клеопатра краем ухом услышала разговор в шутку, что надо Варфоломея на одноглазой Марям женить, надулась как морской еж, сыну сказала, что колет в груди, потребовала увезти ее, и уехали из этого торжества благополучно. По дороге поглядывая на сына, пытаясь прочесть его мысли о Марям.

Марям же с букетом походила до конца свадьбы. Это было несколько лет назад в этом же свадебном зале. А теперь он женится на какой-то пустоголовой простушке, так и не сделав предложение ей. И вот ей приходиться отшивать разведенных, вдов, безработных, пожилых холостых дядек — они все ей не подходят. Всегда складывается парадокс, красивые и умные не уверены в себе, а