Парацельс. Гений или шарлатан? - Александр Бениаминович Томчин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Ситуация в Зальцбурге оказалась не такой безмятежной, как с первого взгляда показалось Теофрасту. Да и везде в те времена жизнь была сплошной чередой несчастий – неурожаи, голод, болезни, эпидемии, войны, грабежи и пожары. Людей стало больше, чем можно было прокормить при том уровне знаний и устройстве общества. Одним из самых сильных чувств человека был постоянный страх. Все жили в ожидании неминуемого Страшного суда, близкой смерти от чумы, войны или голода. Люди искали опоры в церкви, но до Реформации они слышали там проповеди только на непонятном для них латинском языке.
Смерть подстерегала на каждом шагу, но, что хуже всего, и после нее не было надежды избавиться от мук в аду за свои грехи. Церковь перечисляла их по восходящей линии: чревоугодие, прелюбодеяние, жадность, гнев, уныние, слабость, тщеславие и гордыня. Как повезло людям, что появилась возможность за любой грех уже при жизни получить у Бога прощение – купить индульгенцию!
Одним из первых стал торговать индульгенциями монах Иоганн Тецель. Кроме того, по указу папы такая торговля была разрешена банкирскому дому Фуггеров. У купца Якоба Фуггера из Аугсбурга, главного кредитора императора и папы, все были в долгу. Поэтому освобождение от грехов можно было купить в любом из филиалов его фирмы по всей Европе. Половина денег от продажи индульгенций поступала в Рим в папскую кассу, а половина – дому Фуггеров в уплату за кредит.
Теофрасту доводилось наблюдать на улице такие сцены. С балкона два монаха зазывали людей. Один крутил трещотку, а другой объявлял: «Покупайте индульгенции! Вы живете беззаботно, а что будет потом? На Страшном суде ваши души будут страдать за грехи! Но папа милостив. Как только монета упадет на дно и зазвенит, душа сейчас же полетит на небо! На вас снизойдет благодать Божья!» Внизу два монаха с копилкой в руках выкрикивали цены и принимали деньги.
По прейскуранту Тецеля можно было «отмыть» за семь гульденов даже убийство, а за десять – убийство своих родителей. Теофрасту рассказывали, что кто-то задал Тецелю вопрос, можно ли заплатить за прощение будущего греха, который еще не совершен. Тецель согласился и взял деньги, но потом в лесу на дороге этот человек ограбил и избил его. А на прощание объяснил, что именно этот грех он имел в виду.
Придуманное церковниками выкачивание денег стало последней каплей, переполнившей чашу терпения прихожан. Их раздражало, что римские папы вели себя, как расточительные светские правители. Они имели обширный и роскошный двор, наделяли свою родню и внебрачных детей почетными должностями. Выгодные места продавались за большие деньги.
Парацельс родился в то время, когда привычный средневековый мир начал рушиться. В 1517 году ученый монах Мартин Лютер вывесил на дверях церкви в Виттенберге свои 95 тезисов, в которых объявил продажу индульгенций кощунством. Единственным авторитетом в делах веры стало для него Священное Писание. Он перевел Новый Завет на немецкий язык и на нем читал свои проповеди. Лютер потребовал урезать права папы, разграничить светскую и церковную власть. За это папа отлучил его от церкви. Лютер сжег папское послание и заявил: «Папа – антихрист, и его престол – седалище сатаны». Арестовать и примерно наказать бунтовщика не удалось – его укрыл в своем замке курфюрст Саксонии Фридрих. Не столь давно изобретенное книгопечатание позволило реформату распространить свои идеи, и он стал национальным героем Германии.
Немцы хотели быть независимыми от папского Рима, не содержать алчных епископов и аббатов, а многие князья точили зуб на обширные церковные владения. Католическая церковь разделилась. Стремясь вернуть церковную общину к евангельским временам, когда не было иерархии, сторонники Лютера считали себя истинными или евангельскими христианами. Католики же называли их еретиками или лютеранами[2]. Некоторые жители Зальцбурга, в том числе горнозаводчики, завязали контакты с Лютером.
В августе 1524 года, вскоре после приезда в Зальцбург, Теофраста вызвали на дом к Иоганну Штаупицу, аббату монастыря Святого Петра, известному ученому-богослову и близкому другу Лютера. Аббат болел уже около двух недель, и его лечил местный доктор Ринг. Больному становилось все хуже, поэтому Штаупиц и его секретарь Бартоломео решили пригласить обоих врачей вместе.
Служанка провела Теофраста к постели больного, где доктора ждали Бартоломео и Ринг. Больной ночью почувствовал невыносимую боль в ноге, ему казалось, что ее жгут, жмут и разрывают на куски. Большой палец стопы опух, кожа над ним покраснела, а потом стала сине-багровой и горячей. Появился жар – служанка то и дело меняла у хозяина на лбу влажные полотенца. «Вы можете наступить на ногу?» – спросил Теофраст. «Нет, – простонал больной, – я не могу даже до нее дотронуться!» Теофраст осматривал его с осторожностью. В пробе мочи он разглядел помутнение, причем осадок был желтого цвета, с коричневатым оттенком. Новый врач достал из головки своего меча таблетку, растворил в воде и дал выпить больному. После этого Штаупиц успокоился и заснул.
Теофраст расспросил служанку о привычках аббата. Это был человек с хорошим достатком, любитель вкусно поесть и выпить. Хозяин, по словам служанки, пишет свои проповеди и трактаты, много сидит и мало двигается. Он любит мясо, наваристые бульоны, рыбную уху, пиво и красное вино. По предложению секретаря все трое мужчин перешли в другую комнату, чтобы не беспокоить больного.
– Господа, в чем вы видите причину болезни и как предлагаете ее лечить? – обратился к врачам Бартоломео.
– Мы имеем дело с подагрой, известной со времен Гиппократа, – заявил Ринг. – Причины мне ясны. Тучные и полнокровные люди, имеющие долговременные душевные беспокойства, не сообразуясь с оными, нередко предаются невоздержанностям. И оттого они более подвержены болезням, нежели другие. Мы с вами прекрасно знаем, коллега, что в организме человека есть четыре гумора[3] – кровь, флегма, светлая и черная желчь. К болезни приводит нарушение равновесия между ними. У аббата доктора Штаупица равновесие нарушено. У него избыток жизненных соков, а особенно главного из них – крови. Это опасно. И еще он пьет слишком много воды. Для удаления болезнетворного начала я даю больному слабительные, и ему делают клистиры. Кроме того, для восстановления
