По имени Ветер - Александра Васильевна Миронова

Есения подошла к высокому массивному шкафу, украшенному затейливой деревянной резьбой, и, распахнув его, уставилась в пустое нутро, обругав себя за невнимательность. Совсем забыла, что грузовик с вещами следовал за ними, но по пути шофер вначале пробил колесо, а затем умудрился попасть в небольшую аварию, что порядком задержало его в пути.

Транспортная компания обещала доставить все вещи завтра рано утром, но сегодня Есении не во что было переодеться. Придется выйти к обеду как была, в джинсах и блузке, и напороться на гнев Яна. Он не любит, когда жена одевается как подросток.

Есения поежилась – может, сказаться больной? Нет, тоже не лучшая идея. Возможно, в честь переезда Ян будет менее придирчив? Стремление к идеальности и правильности во всем передалось ему от отца. Тот тоже всегда требовал от членов семьи переодеваться к столу. Считая, что парадная одежда во время приема пищи делает человека человеком и значительно улучшает его манеры.

Неожиданно дверь комнаты резко хлопнула, замок щелкнул. Есения даже испугалась – а что, если она окажется заперта? Быстро подойдя к двери, она нажала на ручку и выдохнула с облегчением – дверь мягко открылась. Что с ней? Это ведь просто сквозняк. Хотя откуда здесь сквозняк? Ведь она же лично попросила закрыть все окна. Есения решила было снова прогуляться в столовую и концертный зал, чтобы убедиться, что ее просьбу не нарушили, но ее взгляд внезапно упал на клочок бумаги, лежащий на полу. Надо же, неизвестно откуда взявшийся ветер даже принес сюда мусор. В том, что бумаги до этого на полу не было, Есения была уверена. Она, всегда внимательная к деталям, непременно бы его заметила.

Машинально наклонившись и подхватив бумажку, чтобы выбросить при случае, Есения заметила на ней какой-то текст. Поднесла к глазам и замерла. На мятом листке, судя по всему, вырванном из видавшего виды блокнота, большими печатными буквами коряво было написано: «Уезжайте отсюда».

Есении даже пришлось несколько раз перечитать, пока смысл дошел до нее.

Что за идиотские шутки? Хотя, возможно, это просто что-то из документов предыдущих хозяев. Не придав особого значения находке, Есения машинально сунула ее в карман и остановилась, не зная, что ей делать дальше. Возможно, стоит найти мужа и узнать, как у него дела?

С того момента, как они прибыли, Ян в одиночестве отправился на осмотр особняка, и она его больше не видела. Сердце кольнула тревога, но Есения поспешила себя успокоить. Все в порядке, он просто блуждает в огромном доме. Изнутри особняк гораздо больше, чем кажется снаружи, а в Яне все еще живет мальчишка-первооткрыватель. Есения не хотела ему мешать. Лучше устранить источник сквозняка. Холод она ненавидела всей душой и старалась купировать при малейших проявлениях.

Выйдя из комнаты, она снова направилась в столовую и уставилась на огромное французское окно, ведущее в сад. Оно было широко распахнуто. Есения нахмурилась. Она прекрасно помнила, как при ней Нина Сергеевна закрыла окно на все замки.

Есения подошла к окну и снова закрыла его, удостоверившись в том, что в этот раз язычок старомодного замка точно вошел в паз. Возможно, причина маленького происшествия крылась в том, что Нина Сергеевна не до конца повернула механизм. Рамы выглядели потрепанными жарой и холодом, а также долгим отсутствием надлежащего ухода. Есения вздохнула – немудрено, что замок просто разболтался.

Справившись с окном, она посмотрела на часы, показывавшие уже половину второго. Обычно Ян всегда выходил к обеду в час дня, так было заведено в их семье. Строгого распорядка придерживался отец, а мать делала все возможное, чтобы ничто не нарушало рутину гения.

Обед в тринадцать ноль-ноль был столь же нерушим, как королевские традиции. Чтобы ни случилось, они всегда обедали ровно в час дня. Сердце екнуло. Существовала лишь одна причина, по которой Ян мог нарушить заведенный распорядок.

Вдохнув побольше воздуха и пытаясь успокоиться, Есения отступила от окна, повернулась, намереваясь идти на поиски мужа, как вдруг услышала шорох за спиной. Остановилась и прислушалась. Резко развернувшись, чтобы посмотреть в лицо собственным страхам, тут же с облегчением рассмеялась – просто на улице пошел дождь. Приглушенный закрытыми окнами, шум падающей воды превратился в призрачный шепот. Август подходил к концу. Дожди будут идти все чаще, а ей нужно что-то делать с нервами, если так вздрагивать от каждого шороха, то можно и в паранойю скатиться.

Решительным шагом Есения вышла из комнаты и направилась было на поиски мужа, как вдруг услышала звуки рояля, льющиеся откуда-то сверху. Она остановилась посреди большого холла, выложенного натуральным камнем цвета морского песка, из которого, изгибаясь спиралью, изящная мраморная лестница вела из холла на второй этаж.

Есения прислушалась – Ян наверху? Играет на рояле? Ну, конечно, а она уже придумала себе бог знает что. Его просто поглотила работа! Выдохнув от облегчения и радости, Есения встала на первую ступень лестницы и сделала несколько шагов, прежде чем осознала, что наверху нет рояля. Он стоит внизу, в концертном зале.

Словно вспугнутая дождем птица, она взлетела по лестнице, цепляясь хрупкими руками за изогнутые холодные витки мраморных перил. Ледяная пустота начала заполнять вены и обжигающим холодом вымарывать все внутри.

Есения не помнила, как промчалась по коридору крыла, в котором так и не успела побывать и откуда сейчас доносилась музыка. Как миновала многочисленные комнаты. Как краем сознания отметила стены в трещинах, старую мебель и следы пожара. Кажется, это крыло пострадало больше всего. Впрочем, сейчас это было не важно. Все это абсолютно ее не волновало. Важным было лишь одно.

Она со стуком распахнула дверь комнаты в торце коридора и словно провалилась в один из своих кошмаров. Обугленные стены грозили обрушиться в любой момент. Местами уцелевшие обои, некогда светло-голубые в изящную белую полоску, а сейчас грязные, прокопченные, словно кто-то долго держал их над очагом с дымящимися углями. Они кусками отпадали от стен и в своих заломах и вмятинах хранили скопища гари и пыли. Деревянные панели практически полностью уничтожены огнем. Провалившийся потолок, в огромном зияющем отверстии видно крышу, заливаемую дождем. Часть влаги попадает и в комнату. Посреди разрухи, в самом центре, кровать с железным панцирем, на которой лежит Ян, закатив глаза к потолку. На губах блаженная улыбка, рядом телефон, играющий на повторе отрывок из написанной им некогда рок-оперы. Она была хитом позапрошлого лета и звучала на всех мировых площадках.

Он так и не снял резиновый жгут с руки. Железная погнутая ложка (и где только взял?) с остатками порошка