Третий родитель - Элиас Уизероу

Но я не забыл, что мой отец сказал мне той ужасной ночью в коридоре возле комнаты моей сестры.

Мне тридцать три, и я до сих пор не женился и не завёл детей. Я не могу так рисковать. Я не могу рисковать, что однажды этот монстр вернётся в мою жизнь. Я никогда не понимал, почему вообще мои родители решили завести детей. Ведь они оба столкнулись с Томми в детстве… Так почему мы со Стефани вообще родились?

Может, они не верили, что он вернется?

Но я верю. И я испуган.

Потому что, видите ли, вчера моя сестра родила близнецов.

Часть 2

Возможно, кое-кто из вас читал историю «Третий родитель», рассказанную моим сыном, обо всём произошедшем с нами и о монстре, Томми Таффи. Я тоже прочел её и, проплакавшись, теперь считаю нужным написать всё нижеследующее. Я не буду оправдываться… Я не буду извиняться. Я сделал всё, что должен был, ради выживания моей семьи. Я знал, на что способен Томми. Я знал, что нам придется претерпеть.

Но я так же знал, что если мы сможем не разозлить Томми Таффи на протяжении всех пяти лет, то мы выберемся живыми из этого кошмара. Откуда я это знал? Потому что я уже пережил это. Я уже сталкивался с тем, на что эта… тварь… способна. Я видел гнев Томми, знал, что может вывести его из себя. Я уже прожил такие пять лет раньше.

Как я и сказал, я здесь не для того, чтобы оправдываться. Что случилось с моей семьей, не описать словами… но мы живы. Нет, я пишу это для того, чтобы вы поняли причины моих поступков. Поняли, почему я позволил Томми делать то, что он делал, с моей женой и детьми. После того, как вы выслушаете меня, прочтете о том, через что я прошел, вы сможете судить меня.

Видит Бог, я этого заслуживаю.

Впервые Томми появился на моей улице, когда мне было семь лет. Я был единственным ребенком и жил с родителями в довольно зажиточном районе. Жизнь была сладким кусочком Американской Мечты, похожей на яблочный пирог под толстым слоем ванильного мороженого. Наша улица была в обособленном частном квартале в дальней части нового района. Всего на ней было шесть домов, и мы — и родители, и дети — были весьма сплоченной группой. Летом мы собирались на пикники, а зимой устраивали рождественские вечеринки. Весь наш квартал был как будто одной большой семьей. Все приглядывали друг за другом, все были добры и заботливы; тогда были другие времена и люди доверяли друг другу.

Но наша прекрасная жизнь разбилась на куски, когда прибыл он…

Боже, никогда это не забуду.

ИЮЛЬ, 1969

Я только что отправился в постель, и мой семилетний разум плыл по просторам воображения, превращая мысли в сон. Луна теплым желтым кругом виднелась в моем окне, множество звезд подмигивали мне с небес. Я слышал телевизор в гостиной — успокаивающее напоминание о том, что мои родители не спят и монстры под кроватью не побеспокоят меня сегодня.

Из дремоты меня резко выбросил стук во входную дверь внизу. Он создал такой резкий контраст с успокаивающим бормотанием телевизора, что я моментально встревожился от этого звука, эхом раздавшегося по всему дому. В напряжении я сел в кровати, крепко сжимая Рычуна — моего плюшевого медведя. Я слышал тяжелые шаги моего отца, возможно, ожидавшего увидеть за дверью соседа.

Знакомый скрип входной двери сменился приглушенным разговором. Я слышал голос отца, периодически прерываемый другим незнакомым мужским голосом. К разговору присоединилась моя мать, и по голосу отца я слышал, что он начинал злиться.

Долгие минуты таинственный ночной посетитель разговаривал с моими родителями. Я выскользнул из кровати и подошел к двери моей спальни, высунул наружу голову, чтобы лучше слышать. Я все равно не смог расслышать слов, но понял, что мой отец был разъярён. Он начал кричать и требовать, чтобы посетитель немедленно убрался прочь, иначе он вызовет полицию.

Стало очень тихо, настолько тихо, что я слышал бешеный стук моего сердца. Затем я услышал, что мама начала плакать. Плач был очень тихим, и этим он напугал меня. Ночной гость что-то говорил моим родителям приглушенным голосом, и моя мама продолжала всхлипывать.

Вскоре мой отец сказал что-то. Я услышал, как что-то настолько сильно ударилось о стену внизу, что со стены коридора попадали фотографии. С рвущимся наружу сердцем, я заткнул рот рукой, чтобы подавить крик. Что там происходило? Моя мать издала жалобный всхлип, я услышал, как она молит кого-то. Затем был звук волочащихся по полу ног и еще один громкий удар об стену. Вломившийся в дом человек что-то говорил родителям очень властным голосом. Я попытался произнести хоть слово, но у меня получились только беспорядочные тихие звуки.

Спустя пару минут парализующего страха, я услышал, как меня зовет отец. Мое сердце выдавало бешеную дробь в груди. Мои руки тряслись. Я прикусил губу. Зачем он позвал меня? Что происходило? Немного дрожащим голосом отец позвал меня вновь.

Я медленно открыл дверь в спальню и подошел к краю лестницы. Я вдруг осознал, что все еще сжимаю в руке Рычуна. Мои ладони настолько вспотели, что его мех немного промок под моей хваткой. Я посмотрел вниз, на входную дверь и застыл с широко распахнутыми глазами. Мой отец держался за свое горло, морщась от боли со слезами на глазах; подобного зрелища я раньше не видел. Мама, с влажными дорожками на щеках, обхватила себя руками.

Но мое внимание привлекло иное. Мое внимание привлек незнакомец, стоящий рядом с моими родителями и смотрящий на меня. По виду ему было немного за тридцать, он носил белую футболку с красной надписью «Hi!». Его светлые волосы были коротко подстрижены, а синие глаза блестели на светлом лице. Внезапно я заметил странности во внешности незнакомца: его кожа была невероятно гладкой и чистой, как розовый идеальный глянец. Нос был похож не столько на нос, сколько на какой-то бугорок на его лице. Губы, изогнутые в улыбке, открывали две сплошные белые полоски вместо зубов.

«Привет, Спенс! — обратился он ко мне бодрым голосом. — Меня зовут Томми Таффи! Я какое-то время поживу тут у вас!»

Я прижал Рычуна к груди, мелко подрагивая всем телом и смотря на родителей в ожидании каких-то объяснений. Вместо