Ненависть и ничего, кроме любви - Любовь Романова

Мы вышли из столовой. Смотрю на Иру и мне кажется, что она во мне увидела не только потенциальную подругу, но и местного героя, а я на самом деле иду, едва перебирая ногами. Коленки подкашиваются от тремора, проходящего по всему телу.

-Я на секунду! – доброжелательно улыбаюсь Ире и захожу в попавшийся по дороге женский туалет. Она послушно осталась ждать в коридоре.

В помещении пусто, что только на руку, ведь мне с трудом удается сдержать подступившие к горлу слезы, и срочно нужно успокоиться. Даже не замечаю, как сумка соскользнула с плеча на пол, все что чувствую – это ледяная вода, стекающая по горящей коже. Я вновь и вновь брызжу себе в лицо очередной порцией воды, пока не прихожу в себя. Только теперь поднимаю голову к зеркалу, опираюсь на раковину, потому что еще неуверенно стою на ногах.

-Черт тебя подери! – шепчу своему отражению. Хочу стереть капли воды с лица и замечаю насколько сильно трясется моя рука, мгновенно перехватываю ее второй ладонью, прижимаю к груди, унимая непрошенный тремор, потом делаю несколько глубоких вдохов. Это помогает.

Я поменялась внешне, но внутри все еще живет та девочка, которая боялась идти в школу и придумывала что угодно, лишь бы родители разрешили остаться дома. Никто не должен видеть меня такой – это только мой секрет. Я сильная и уверенная в себе девушка и никто, даже пресловутый Марк Радецкий не сможет выбить меня из колеи. Я промакиваю лицо салфетками, не беспокоясь о макияже, подбираю с пола сумку и натянув уверенную улыбку, выхожу.

Ира ждет, прислонившись к подоконнику. Все в ее позе говорит о том, насколько она в себе замкнута – руки скрещены на груди, ноги переплетены, голова опущена и взгляд направлен в окно – все максимально сделано для того, чтобы стать незаметной.

-Идем? – Ира улыбается мне.

-Ага. Чего хотел от тебя этот недомерок? – спрашиваю невзначай, пока переходим в другой корпус. Я еще не выучила сложную архитектуру этого здания, поэтому доверяюсь Ире, которая ведет меня за собой словно Сусанин, бесконечно поворачивает то в правый коридор, то в левый, потом, наконец, выводит на какую-то небольшую лестницу.

-Глупости говорил. Что на меня никто в здравом уме не позарится, а он готов на денек меня-убогую пригреть, - говорит, а голос срывается. Знакомо до боли.

-Да не обращай ты на них внимание. Что взять с придурков? Не обижаешься же на собаку, если она на тебя лает? Вот и тут так же, - стараюсь подбодрить ее и по-дружески приобнимаю за плечи.

-Тебе легко говорить, - выдает она грустным голосом, - вон какая ты на язык острая. Они даже не знали, что тебе ответить. А у меня язык в узел завязывается и мысли перемешиваются.

Пока она говорит, я пропускаю на губах усмешку. Давно ли я стала такой? В школе боялась рот открыть, не знала, как его задеть побольнее, а пока думала Радецкий на меня еще три ушата выливал. Да и сейчас всю трясет, стоит ему приблизиться, но Ире-то говорю другое:

-А ты не показывай этого. Не тушуйся. Видят, что сникла – чувствуют победу. Улыбнись придуркам – пусть у них операционка зависнет.

-Думаешь? Но Вера, я тебя предупреждаю – они теперь на тебя взъелись – ты их публично послала. Теперь держись.

-Ну посмотрим…

Стараюсь ответить ей безразлично, а у самой волосы на затылке приподнимаются от страха. Стоит только вспомнить скудную, но изощренную фантазию Радецкого, как снова чувствую подступающую волну слез.

Мы возвращаемся в свой корпус, находим нужную аудиторию и занимаем места где-то посередине многочисленных рядов. Мы одни из немногих проводим большой перерыв в аудитории, лишь ближе к двенадцати часам она начинает наполняться студентами. Приходит и троица свинтусов. Ожидаю от них реплики, но нет, проходят мимо, даже голову не повернут в нашу сторону. И только покалывающий иголками затылок подсказывает мне, что про нас не забыли.

Впереди нас усаживаются девчонки из группы.

-Ты ведь Вера, да? – они поворачиваются к нам и доброжелательно мне улыбаются. Я улыбаюсь в ответ, но держусь осторожно. Девчонки похожи на сестер – обе круглолицые с длинными вьющимися волосами. Только одна совсем блондинка, а другая больше русая.

-Мы тут всех агитируем группой сходить куда-нибудь посидеть на выходных. Пойдете? Заодно познакомишься со всеми поближе, - спрашивает одна из них.

Не удивляюсь такому предложению, ведь в прежнем вузе мы с одногруппниками часто зависали вместе где-нибудь. Почему нет?

-Можно.

-Ира, идешь? – обращается вторая, и моя новая подруга с готовностью кивает.

-Меня кстати, Оксана зовут, - говорит та, что посветлее, - а это Наташа.

-Рада знакомству.

Девчонки отворачиваются и агитируют кого-то с первых рядов.

-Нормальные девчонки, - тихо говорит мне Ира, пока никто не слышит, - с ними можно общаться.

Можно – значит будем – решаю я. Но потом вдруг подружки поворачиваются к нам лицом, и Наташа кричит куда-то мне за спину.

-Марк, Михаил, Егор - она активно машет рукой, привлекая их внимание, - на выходных с группой в кафешку. Вы с нами? – ну ка что это такое? Ей явно кто-то из них очень нравится, судя по лихорадочному блеску в глазах и румянце, проступившем на щечках.