Холостая война - Сергей Зверев

— Очень приятно, — кивнул Лаврухин.

Когда командир военной базы с супругой отправились танцевать, к подполковнику на непослушных ногах приблизилась изрядно набравшаяся Лида. Глаза ее бегали по сторонам. На губах застыла пьяная ухмылка.

— Можно пригласить вас на танец?.. — Блондинка еле ворочала языком.

— Конечно, можно, но лучше не нужно, — деликатно ответил Лаврухин. — Ведь у вас наверняка есть кавалер. Думаю, ему будет неприятно, если вы станете танцевать с другим мужчиной.

— Есть, — не стала скрывать Лида и указала рукой на капитана Гришанова, не спускающего с нее глаз.

Несмотря на выпитое, тот выглядел абсолютно трезвым и с нескрываемым недовольством наблюдал за тем, как его жена подкатывала к московскому гостю.

— Понимаете, мы с ним… Как это вам сказать?.. — Женщина икнула. — Да, поссорились. Я хочу ему отомстить, потанцевав с другим мужчиной.

— Разбирайтесь сами. — Подполковник отвел взгляд в сторону.

Тут к Лиде буквально подлетел Гришанов, крепко схватил ее за запястье и вывел из столовой. Лаврухин только хмыкнул себе под нос, дескать, во дают.

В скором времени музыка стихла. Командир военной базы вернулся за стол. Подполковник не удержался и поведал ему о случившемся.

— Блондинка?.. — Емельянов почесал затылок. — Так это же Лида. Жена командира нашего спецназа капитана Гришанова. Именно его тебе предстоит контролировать и консультировать в ходе учений.

— Просто зашибись. — Лаврухин вздохнул, уже понимая, что этот самый Гришанов начнет ревновать его к своей жене, а это будет только вредить общему делу и ни к чему хорошему не приведет.

Глава 3

Карим Наджиб торопливо шагал по тропинке. Человеку, выросшему в горах, они как дом родной. Это жителям равнин скалы, перевалы, вершины, ущелья кажутся враждебными и чужыми. Бывший террорист спешил, ведь ему приходилось преодолевать вдвое большее расстояние, чем каравану, в котором следовал Али Назар. Сбегай вперед на десяток километров, разведай дорогу, убедись, что она безопасна, а затем возвращайся и доложи своему господину обстановку.

Карим, как и многие афганцы, родившиеся и выросшие в то время, когда их страну постоянно сотрясали то войны, то внутренние конфликты, определился со своей «профессией», еще будучи ребенком. Он не мечтал стать военным, ученым или университетским преподавателем. Выбор за него делала сама жизнь. Куда еще подашься, если восемьдесят процентов населения кормится с производства и транспортировки наркотиков? Он даже точно не помнил, когда впервые взял в руки автомат. Ему казалось, что он родился вместе с ним.

Картой Наджиб не пользовался, хотя она и лежала в его рюкзаке. Здешние места он знал даже лучше, чем линии на своих ладонях, сколько раз уже перемерял их пешком. Карта как татуировка отпечаталась в его мозгу. Но карта — это местность. А на ней могут поджидать сюрпризы. Тем более что время сейчас стояло неспокойное. В ожидании вывода американских войск из Афганистана активизировались и сами таджики, и российский контингент.

Поэтому Карим был весь слух, зрение, обоняние. Он даже улавливал вибрации скал, обращал внимание на любую мелочь. Ведь противник может отлично замаскироваться. Но если знаешь хитрые приметы, то обязательно его обнаружишь. Вон рощица по левую сторону от тропинки. В ней мирно чирикают птички. А вот если бы там царила тишина, то это могло бы означать, что в ней объявился человек или крупный хищник. Птицы испугались и улетели.

Наджиб прикинул, что пройдет еще около километра и повернет назад. Для этого ему предстояло взойти на невысокий перевал, откуда можно будет глянуть дальше. Карим срезал себе путь, оказался на плоском камне, криво застывшем на вершине перевала, прилег и глянул в бинокль.

С этой точки открывалась прекрасная панорама. Пологие горные вершины. Редкие зеленые пятна. Рощица. Контрастные тени скал. Слева извивалось русло небольшого ручья. За невысокими каменными набросками зеленела долина. По ней неторопливо следовала отара овец, которую подгоняли старик в белом балахоне, молодой мужчина в джинсах и мальчишка лет семи. Им в этом деле помогали две овчарки. Карим прикинул направление движения отары и остался вполне удовлетворен увиденным. Маршруты каравана и овец не пересекались. Старик с мальчишкой наверняка просто перегоняли овечек на новое пастбище.

Затем Наджиб подозрительно потянул носом, принюхался. Явственно пахло дымком. Ближайший поселок был виден, но располагался слишком далеко, чтобы запах горящего дерева принесло сюда ветром. Выходило, что где-то неподалеку объявились люди. Там, где их обычно не бывает. Но при этом они особо не прятались, раз позволяли себе жечь костер. В любом случае следовало выяснить, кто они такие, откуда пришли и с какой целью. Ведь это входило в прямые обязанности разведчика, посланного от каравана.

Изучив местность в бинокль, Наджиб заприметил дымок костра, поднимающийся над деревьями. Там, как он помнил, была каменистая площадка — хорошее место для стоянки. Неподалеку протекал горный ручей с чистой холодной прозрачной водой. Его берегом Карим и направился к костру. Он особо не боялся попасться кому-либо на глаза, был чист, наркотиков при себе не имел. Ну, а то, что ходит без документов, так все местные жители оставляют паспорта дома, выбираясь в поле или в горы.

Ручей поворачивал. На берегу высился завал из камней. Оползни и осыпи в здешних местах не редкость. Тут до слуха Наджиба донесся женский смех, такой же прозрачный и звонкий, как журчание горного ручья. Зазвучали голоса. Говорили явно по-русски, хотя слов Карим еще не различал. Они доносились из-за каменной осыпи.

Наджиб, стараясь не шуметь, осторожно взобрался на каменный завал и выглянул сквозь щель между камнями. Там, где ручей делал поворот, образовался небольшой пляж из белой окатанной гальки. У бывшего террориста перехватило дыхание.

У берега по колено в воде стояли две обнаженные девушки. Одна — белокурая. Другая — шатенка. Их белоснежные тела, абсолютно не тронутые загаром, казались нереальными. Девушки вели себя абсолютно беззаботно. Они плескались водой, ежились от ее холода, смеялись, шутили.

— Наташка, смотри, я краба поймала. — Шатенка держала двумя пальцами пресноводного крабика.

Он был еще совсем маленький, полупрозрачный, шевелил клешнями, пытаясь освободиться.

— А я, Катя, и не знала, что в пресной воде могут водиться крабы. — Блондинка склонилась, чтобы получше рассмотреть находку. — Какой крохотный! Отпусти, жалко.

— Уж не думаешь ли ты, что я собралась его варить?..

Карим впивался взглядом в родинки на обнаженных девичьих телах, облизывал им аппетитные округлости. Ему казалось, что приоткрылось маленькое окошечко в рай, где ему, борцу за веру, заранее уготовано место. Он созерцал божественных гурий. Именно такими они и будут на том свете: белоснежными, вечно молодыми. Их смех станет звучать журчанием горного ручья.

Наджиб забыл почти обо всем. Кто он такой, как его зовут, почему оказался здесь. Карим смотрел и смотрел, еле сдерживаясь, чтобы не выскочить из-за камней. Да, в самом деле есть три вещи, на которые мужчина может смотреть, не отрываясь, очень долго: огонь, бегущая вода и обнаженное женское тело.

Внезапно блондинка насторожилась:

— Катя, мне кажется, за нами кто-то наблюдает. — При этом Наташа почему-то посмотрела на небо.

Шатенка тоже задрала голову, вытянула и без того длинную шею. Они вглядывались в таджикское небо, выцветшее от яркого солнца, что-то высматривали там, среди легких перистых облачков.

Предположение блондинки вернуло Карима к реальности. Он вспомнил, что оказался здесь не сам по себе, а послан в разведку Али Назаром. От его расторопности и трезвого рассудка зависит судьба каравана, переправляющего сто двадцать килограммов героина. А это не шутки. За такие объемы товара людей убивают пачками.

Посерьезневшие обнаженные купальщицы переглянулись.

— Точно, Катька, за нами наблюдают. Руку даю на отсечение.

Девушки вышли из воды и стали надевать рубашки на мокрые тела. Почему-то они начали именно с этой части гардероба.

«Неужели заметили?» — с опаской подумал Карим и прикинул, как поступить ему дальше.

Вообще-то, свидетелей полагалось убирать. Но назвать купальщиц свидетельницами можно было с большой натяжкой. Во-первых, разведчика они не видели. Даже если бы и столкнулись с ним нос к носу, то какие проблемы? Наджиб мог вполне сойти за местного жителя. А еще девушки здесь появились наверняка не одни. Кто-то же развел костер.

Катя с Наташей уже натянули джинсы, и рассматривать Кариму, по большому счету, стало нечего. Гурии превратились в земных русских девушек. Карим осторожно спустился с каменного завала, пригнулся и шмыгнул в рощу, чтобы узнать, что делается возле костра. Он выглянул из-за деревьев.