Своей судьбы хозяйка. Беглянка (СИ) - Александра Гриневич

Страшно-то как! И просить страшно и не просить. Хотя моя просьба больше смахивала на требование. Ну уж как вышло. Нужно же мне как-то адаптироваться в этом мире? А как это сделать, когда я ничего не знаю ни о себе, ни об окружающем мире? Я ведь не многое хочу, всего лишь немножко информации и самой выбрать свой путь. Всего лишь жить, любить и быть любимой. Встретить свою вторую половинку, вырастить детей, вместе встретить старость. Обычные такие мечты.

Фу! Что за бред мне в голову лезет? Откуда это желание снова засунуть голову в ловушку под названием брак? Что за сопливые мечты? Ещё раз фу!

Я встряхнулась, отгоняя наваждение. Свят, свят, свят! Упаси боже от лукавых мыслей. Я вздрогнула, услышав, как кто-то недовольно громыхнул буквально над головой. Странно, почему неурочные посетители не слышат этого шума? Они глухие?

Голоса приближались. Теперь я уже могла различить отдельные слова и фразы. Язык явно был мне не родной, но я понимала каждое слово.

-Ваша светлость! Мы всех пострадавших разместили в прихрамовой лечебнице. Обычные травники не справляются. Многим требуется помощь дипломированного целителя, а одной женщине ещё и мозгоправ.

-Целителя я пришлю. А вот с мозгоправом вряд ли получится. Кто пострадавшая?

Если в звуках голоса первого собеседника слышалось подобострастие, то второй голос звучал уверенно, звучно. Так обычно разговаривают облечённые властью люди. Как его назвали? Светлость? Титулованная особа? Ого! Как бы мне не прилетело за подслушивание. Скажут ещё, что шпионю. А я ни сном ни духом. А голос у светлости красивый, меня слегка пробрало до дрожи.

-Баронесса Кесил. Несчастная сильно повредила голову и сейчас никого не узнаёт. Заговаривается.

-А что с семьёй леди?

-Муж погиб, сын покалечен, но выживет. Старшая дочь, кажется, тоже слегка не в себе.

-Пусть их осмотрит мой целитель. Так как наследник слишком мал, я прикажу назначить управляющего их имуществом. Напомните мне потом. Тем более, что баронесса хмм… не в себе.

Я притаилась, стараясь даже дышать через раз. Отчего-то казалось очень важным дослушать разговор до конца. Информация никогда не бывает лишней. Как у нас говорят? Кто владеет информацией, тот владеет миром. В моём же случае, она вообще на вес золота.

-Ваша светлость, что прикажете делать с беглецами-каторжанами?

-Повесить! Они знали на что шли. Все сведения о жиле амарина скрыть. Начать подготовку к разработке.

И столько в голосе говорившего было ощутимого бешенства, что меня холодком обсыпало с головы до ног.

-Боженьки, помогите мне! Спрячьте! Мне так страшно! Я ничего не знаю об этом мире. Вы же обещали!

-Пострадавшим выделить небольшую компенсацию, - голос светлости прозвучал сухо и деловито. – Отчёты о расходах привезёте в замок. Нужно помочь до прихода холодов отстроить дома. Время на всё – две седмицы.

-Так не успеем.

-А вы постарайтесь, - вкрадчиво проговорил светлость, отчего у его собеседника внезапно сел голос.

-Ваша светлость…

-Свободен. Я хочу побыть один.

Через пару минут я услышала, как стукнула дверь, но продолжила вжиматься в каменный алтарь, помня об оставшемся в храмовом зале герцоге. Почти над головой послышался шорох одежды, потом сдавленное шипение и внезапно охрипший голос светлости.

-Пресветлая матерь, сколько ты можешь наказывать мой род? Почему она? За что? Что я должен сделать, чтобы вернуть её к нормальной жизни? Что? Скажи!

Ой-ё! А у мужика проблемы не слабые! Вон как проникновенно просит. Правда, сама недавно так же умоляла и пока никто не откликнулся. Только подумала об этом, как над головой послышался гневный рык и злое шипение. Потом что-то жахнуло. И только через пару минут до меня дошло, что это разгневанная светлость дверью шибанул. Странно, что его так разозлило?

-Спасибо боженьки, что не нашёл! Век помнить буду!

«Будешь!»

Громыхнуло отовсюду так, что я, присев, закрыла ладонями уши.

«А теперь иди. Тебя уже ищут… Придёшь в другой раз... вспомни, кто ты...»

Я и пошла.

В другой раз, в другой раз. Тихонечко фыркнула. Что-то меня не тянет сюда идти в другой раз. Стрёмно как-то. И разговор вышел непонятный, и пожелание это божественное... И самое главное, кажется, я влипла в долги.

Первые шаги дались сложно. Мне всё казалось, что ноги сейчас подкосятся и я упаду. Мир вокруг двоился и кружился. Никак не получалось сосредоточить взгляд на чём-то одном. Но я с трудом смогла доковылять до огромной в три человеческих роста двери. Потянулась открыть и выскользнула в анфиладу переходов. И… куда дальше?

Замерла в нерешительности на несколько мгновений. По сути, куда бы я сейчас не свернула, это не имеет никакого значения. Я не знаю в чьём теле очутилась, не знаю ничего о себе нынешней. Стоит столкнуться с кем-то из прежних знакомым, и я себя выдам. Так какая разница куда я пойду? Никакой.

Так рассуждая и успокаивая саму себя, я и двинулась тихонечко вдоль стеночки к видневшейся впереди развилке. А там ещё раз огляжусь и дальше пойду.

-Леди Анрисса! Пресветлые боги! Что же это такое! Нельзя же пока вставать!

Невысокого росточка женщина, вся такая кругленькая и уютная на вид, при виде меня всплеснула руками, а потом кинувшись вперед, подхватила моё норовившее обмякнуть тело за талию.

-Что же ты творишь, деточка! – выговаривала мне, судя по одеянию монахиня. – Лекари велели лежать и не вставать. А вдруг матушка ваша, леди баронесса придёт в себя, да изволит потребовать показать ей своих детей. Что мы ей скажем? Его светлость решил навестить нашу обитель и храм. Велел целителя из Теоны вызвать. Может матушке вашей помочь смогут.

Шли мы медленно, останавливаясь для отдыха каждые десять шагов. Я чувствовала сильнейшую слабость и разброд в мыслях. Девушку, чьё тело я заняла, зовут Анрисса. Судя по слову «деточка», она ещё очень молода. У неё есть семья, мать. Судя по всему, произошло что-то очень серьёзное, раз эта Анрисса и её мать пострадали. Узнать бы что.

-Скажите, а что случилось? Я ничего не помню.

-Пресветлые боги! – всполошилась монахиня. – Да как же так? Вчера же память была на месте. Что опять случилось?

Странный вопрос. Откуда мне знать, что случилось, если вы не знаете? Если девушка была больна, значит, за ней обязаны были присматривать. Проворонили? И словно отвечая на мои мысленные сетования женщина продолжила:

-Ох уж эта Диэли! Ох уж я ей задам! Опять не уследила! Сейчас мы вернёмся в комнату, я вели принести подкрепиться и непременно прослежу, чтобы ты