Полководцы Украины: сражения и судьбы - Дмитрий Табачник

Очень быстро Святослав захватил всю придунайскую Болгарию, овладел многими городами и своей резиденцией сделал Переяславец на Дунае (сейчас это территория Румынии). Князь явно хотел сделать этот город второй (а возможно, и единственной) столицей Киевской Руси, а захваченные болгарские земли включить в состав своего государства. Это, в том числе, означало, что Святослав решил далее не соблюдать соглашения с Византией, союзником которой он изначально выступал, а действовать полностью самостоятельно.

В Константинополе поняли, что теперь русская опасность значительно больше болгарской и начали готовиться к скорому неминуемому столкновению. Среди предпринятых византийцами мер было заграждение входа в Босфор специальной цепью и снаряжение тяжеловооруженной конницы, а также срочное сооружение новых метательных орудий. Можно предположить, что и начавшаяся одновременно осада печенегами Киева началась в результате их подкупа византийцами.

Именно из-за осады столицы Киевской Руси сильным печенежским войском в этом же году победитель болгар был вынужден немедленно возвратиться. Причем печенежская осада была настолько плотной, что, по словам летописца, «нельзя было коня напоить на Лыбеди». Срочно вернувшийся Святослав отогнал печенегов от Киева далеко в степь, для этого ему не понадобилось вступать с ними в серьезное сражение. Кочевники, сильно напуганные появлением прославленного полководца, быстро отступили от Киева – так что речь могла идти лишь о нескольких небольших стычках.

Устранив печенежскую опасность, Святослав вновь направился в 969 г. в Болгарию, куда он уже открыто хотел перенести столицу Как рассказывается в «Повести временных лет», Святослав сказал княгине Ольге следующее: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае – ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли – золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мед и рабы».

Но когда великий князь Киевский пришел в Болгарию, ему пришлось вновь восстанавливать утраченные позиции. Разгромленные в первом походе болгары за время отсутствия Святослава сумели собрать новое большое войско и оказали ему сильное сопротивление. Их войско было собрано в крепости Преслав южнее Переяславца (хотя Нестор пишет о Переяславце, но, скорее всего, он просто спутал похожие названия), откуда болгары совершили вылазку против Святослава. Вначале болгары начали одолевать, но Святослав сумел переломить ситуацию. По утверждению Нестора, во время сражения Святослав сказал своей дружине: «Здесь нам и умереть; постоим же мужественно, братья и дружина!» Будучи разбиты, болгары вновь отступили за крепостные стены, но великий князь Киевский взял Преслав штурмом.

Преследование отступающего русского войска византийцами. Миниатюра из «Истории византийских императоров в Константинополе с 811 по 1057 год, написанная куропалатом Иоанном Скилицей». XII век

Повторно разгромив болгар, Святослав открыто сообщил новому византийскому императору Иоанну I Цимисхию (его предшественник был убит в результате заговора), что собирается захватить Константинополь: «Хочу идти на вас и взять столицу вашу, как и этот город».

В ответ император через своих послов предложил великому князю Киевскому выплатить крупную дань, а потом, видя, что это слишком мало для Святослава, начал угрожать силой своего войска.

В ответ на угрозы Святослав сказал послам передать их императору следующее: «Не вижу никакой необходимости, побуждающей римского государя к нам идти; посему да не трудится путешествовать в нашу землю; мы скоро сами поставим шатры свои перед византийскими воротами, обнесем город крепким валом и, если он решится выступить на подвиг, мы храбро его встретим, покажем ему на самом деле, что мы не бедные ремесленники, живущие одними трудами, но храбрые воины, побеждающие врагов оружием».

После этого Святослав, усиленный наемными венграми и печенегами, преодолел Балканы, взял Филиппополь и направился к Адрианополю. Конечной целью великого князя Киевского было взятие Константинополя, что Иоанн Цимисхий ясно понимал и готовился к решительному сражению, результат которого должен был решить судьбу империи. Среди предпринятых им мер были формирование ударного полка личной гвардии с усиленным вооружением («полка бессмертных»), стягивание войск с территории всей империи и усиление сил флота.

На границу императором был послан во главе войска талантливый полководец Варда Склир, с которым у Адрианополя (Аркадиополя) в 970 г. произошло сражение, о чем сообщает Нестор: «И пошел Святослав на греков, и вышли те против русских. Когда же русские увидели их – сильно испугались такого великого множества воинов, но сказал Святослав: «Нам некуда уже деться, хотим мы или не хотим – должны сражаться. Так не посрамим земли Русской, но ляжем здесь костьми, ибо мертвым не ведом позор. Если же побежим – позор нам будет. Так не побежим же, но станем крепко, а я пойду впереди вас: если моя голова ляжет, то о своих сами позаботьтесь». И ответили воины: «Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложим». И исполнились русские, и была жестокая сеча, и одолел Святослав, а греки бежали. И пошел Святослав к столице, воюя и разбивая города, что стоят и доныне пусты».

Однако если Нестор пишет о победе Святослава, то Иоанн Скилица считает результат битвы диаметрально противоположным: «И на шестом году его царствования они опять напали на Болгарию, совершив то же, что и в первый раз, и даже еще худшее.

А народ росов, который вышеописанным образом покорил Болгарию и взял в плен Бориса и Романа, двух сыновей Петра (имеется в виду царь Болгарии Петр I. – Авт.), не помышлял более о возвращении домой. Пораженные прекрасным расположением местности, [росы] разорвали договор, заключенный с императором Никифором, и сочли за благо остаться в стране и владеть ею. Особенно побуждал их к этому Калокир, который говорил, что если он будет провозглашен ими императором ромеев, то отдаст им Болгарию, заключит с ними вечный союз, увеличит обещанные им по договору дары и сделает их на всю жизнь своими союзниками и друзьями. Гордясь этими словами, росы рассматривали Болгарию как свою военную добычу и дали послам [императора], который обещал заплатить все, обещанное им Никифором, ответ, преисполненный варварской хвастливостью; ввиду этого стало необходимо решить дело войной. Итак, император тотчас посылает приказание переправить восточные войска на запад; военачальником над ними он поставил магистра Варду Склира, дав ему титул стратилата, – на сестре [Варды Склира] Марии он женился, еще будучи частным лицом, – и решил с наступлением весны сам выступить в поход. Росы и их архиг Свендослав, услышав о походе ромейского войска, стали действовать совместно с порабощенными уже болгарами и присоединили в качестве союзников пацинаков (так византийцы называли печенегов. – Авт.) и турок, проживающих на западе, в Паннонии. Собрав триста восемь тысяч боеспособных воинов и перейдя Гем, они стали опустошать огнем и грабежами всю Фракию; разбив свой стан недалеко от стен Аркадиополя, они ожидали там начала борьбы. Когда магистр Варда Склир узнал, что неприятель значительно превосходит его численностью войска – ведь у него было всего двенадцать тысяч воинов, – он решил победить бесчисленное множество врагов военными хитростями и искусством и превзойти их механическими приспособлениями; так это и случилось. Замкнувшись со своим войском внутри стен, как бы испугавшись, он оставался там, и хотя враги не раз хотели выманить его на решающее сражение, он не поддавался, наблюдая, как неприятель грабит и уносит все что ни попадя. Такое решение вызвало у варваров великое презрение: они полагали, что и в самом деле Склир заперся среди стен и удерживает там ромейские фаланги, боясь вступить в бой. Без страха разбрелись они кто куда, стали разбивать лагерь как попало и, проводя ночи в возлияниях и пьянстве, в игре на флейтах и кимвалах, в варварских плясках, перестали выставлять надлежащую стражу и не заботились ни о чем необходимом. И вот Варда дождался подходящего момента и, присмотревшись хорошенько, как ему напасть на неприятелей, назначил день и час, поставил в ночное время засадные отряды в удобнейших местах, отправил с небольшими силами патрикия Иоанна Алакаса и приказал ему выйти вперед, вести наблюдение за врагами и постоянно сообщать ему, где они находятся. Разузнав это, [Иоанн Алакас] должен был сблизиться с варварами, напасть на них и, сражаясь, обратиться в притворное бегство, но не бежать во весь опор, отпустив поводья и сломя голову, а отступать в строю, медленно и где только возможно поворачиваться к противнику, биться с ним и поступать так до тех пор, пока он не будет завлечен к скрытым в засадах отрядам, а тогда расстроить ряды и бежать без всякого порядка. Варвары разделились на три части – в первой были болгары и росы, турки же и пацинаки выступали отдельно. Иоанн двинулся и случайно натолкнулся на пацинаков; выполняя полученный приказ, он изобразил медленное отступление, пацинаки же нападали, расстроив ряды; им хотелось поскорее уничтожить всех бегущих, но те то отступали строем, то поворачивались и сражались; путь их направлялся к стоявшему в засаде отряду Очутившись среди своих, [воины Иоанна Алакаса] бросили поводья и устремились в непритворное бегство. Пацинаки рассыпались без всякого порядка и бросились в погоню. Но вот появился неожиданно сам магистр со всем войском. Пораженные внезапностью, [пацинаки] прекратили преследование, но не бросились бежать, а остановились, ожидая нападения. Когда на них с огромным напором обрушился отряд магистра, а сзади приближалась идущая в полном порядке остальная фаланга, немедленно погибли храбрейшие из скифов: поскольку фаланга расступилась на большую глубину, пацинаки окончательно оказались в засаде, а когда фаланги соединились, то окружение стало полным; [росы] недолго сопротивлялись и, обращенные в бегство, почти все были истреблены.