Русалки Обводного канала - Виктория Лисовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Когда вы видели своего мужа в последний раз живым? И расскажите о ваших с ним отношениях!
– Отношения, если честно, у нас были не очень. – Анфиса Семеновна задрала рукав тулупчика и показала череду синяков на руке. – Муж был очень груб, вспыльчив, мог и приложить меня. Хотя, знаете, когда мы только познакомились, то был очень хороший, добрый, а потом резко изменился, стал к бутылке прикладываться и меня обижать!
– Говори правду, Анфиса, как на исповеди, – влезла в разговор Арина Калашникова. – Дурак он был, тупица и пьяница буйный. Постоянно и Фиску избивал, и деток, никакой управы на него не было. Один раз по пьяни чуть не зашиб девоньку их, Марфу годовалую, так кнутом отходил, Фиска вон тоже на коленях стояла, дитятко защищала. Дрянь был, а не человек. Остап этот пройдоха, – в сердцах сплюнула она.
Анфиса молча сидела, боясь поднять глаза на сыщика.
– Так зачем же вы за него пошли, если он такой буйный был? Почему не ушли от него? – от души удивился Аристарх Венедиктович.
Анфиса изумленно уставилась на него, Калашникова громко расхохоталась, а Глафира, подслушивающая у двери, схватилась за голову: какой же дурак иногда у нее бывает хозяин!
Отсмеявшись, Арина ответила:
– Вы изволите шутить? Куда ж она уйдет-то, кто ее отпустит? Вы что, не знаете, как простые русские бабы у нас живут? От постылого мужа, который и пьет, и бьет, есть только одна дорога!
– Куда? – снова глупо переспросил Свистунов.
– На кладбище одна дорога, – грубо ответила Арина Витальевна. – Или, если повезет, то можно вдовой стать. Так Остап, чтоб его черти там жарили, и с того света Фиске житья не дает! Тоже жизнь портит!
– Как это?
– А вот как! Анфису за убийство посадить могут!
– Это не я, не я! – затряслась на своем месте Анфиса.
– Так, опять мочало – начинай с начала! Как ваш Остап оказался в Обводном канале, кто его разрубил на куски и почему Анфису Семеновну подозревают? Я опять ничего не понимаю, – жалобно протянул сыщик Свистунов.
– Остап две недели дома не появлялся, в первых числах октября ушел в трактир на Можайке, а оттуда не вернулся. Места у нас на Обводке лихие, страшные люди живут, за полушку убить могут. Думали, подрался с кем или, может, в арестантской пьяный сидит, – принялась объяснять Арина.
– А потом бабы начали шушукаться, что в Канаве труп выловили без головы, а потом голову на Финском заливе, на Финке, нашли. Ну, что в Обуховской больнице, в покойницкой, опознание проводят, может, кто своего пропавшего найдет. Я боялася одна идти, мы с Аринкой в Обуховскую пошли. Я мертвецов страх как боюся. А тут, смотрю, это Остапка мой, точно, лежит, и шрам на ноге левой, и морда тоже его, хотя такая образина стала… – в слезах уточнила Анфиса.
– То есть вы этот труп, «чурбанчик», опознали? – переспросил Аристарх Венедиктович.
– Опознала, дохументы все подписала, что надо было, в сыскной меня долго спрашивали, что да как. Как на духу все рассказала, и про трактир, и про Можайку, и что товарищ у него там был, Степка Коновал с Ямской улицы, что он с ним по трактирам ходил, пьянствовал.
– А дальше что было?
– А дальше – пару дней назад к Анфисе домой с обыском нагрянули, весь дом перевернули, деток напугали, – ответила за подругу Арина.
– А что искали? Не сказали?
– Сказать не сказали, но, судя по тому, как полы и половики рассматривали, то искали, скорее всего, пятна крови. Может, думали, что убивали и расчленяли Остапку в квартире? Вот страх какой. – Арина Витальевна торопливо перекрестилась.
– Нашли чего? – Аристарх Венедиктович записывал информацию в свой блокнот.
– Чаво нашли – не сказали! – со своего места сказала Анфиса.
– Ну, так чего вам бояться каторги? – удивился Аристарх Венедиктович. – Если вы мужа не убивали, а при обыске ничего компрометирующего вас не найдено, то опасаться вам нечего! Или вы мне не все еще рассказали?
– Не совсем все! – побледнела Анфиса. – Есть юбка.
– Какая юбка?
– Моя юбка! – выкрикнула Анфиса.
– Что с ней, с юбкой? – Свистунов закатил глаза. Как же тяжело с бабами разговаривать!
– Давайте я объясню. Темно-синяя старая юбка, она принадлежала Анфисе, долго ее носила. Весь район видел.
– И что с юбкой-то наконец? – взъярился Аристарх Венедиктович и даже вытер пот со лба. Они что, издеваются над ним?
– В эту юбку, точнее в то, что от нее осталось, было завернуто туловище Остапа! – наконец-то объяснила Арина.
В кабинете наступила тишина, было слышно тяжелое дыхание и лязганье зубов Анфисы.
– То есть вы хотите сказать, что против Анфисы Семеновны есть главная улика – тело было завернуто в предмет ее гардероба. Я правильно вас понял? – переспросил Свистунов, снова вытирая пот со лба.
Обе дамы синхронно кивнули.
– Эту юбку мне при обыске показывали, спрашивали, видела ли я эту вещь раньше! На юбку она уже не похожа, так… кусок грязно-синей тряпки, – ответила Анфиса.
– И что вы им ответили?
– Я испугалась, – Анфиса закрыла глаза руками, – я сразу узнала, что это такое. Но я так испугалась, что побледнела сильно, это заметили следователи, но я твердо сказала, что я не знаю, что это за тряпка, я никогда раньше ее не видела.
– То есть вы обманули сыскных людей? – уточнил Свистунов.
Анфиса обреченно кивнула.
– Я испугалась.
– Так, ну это тоже ничего страшного. В крайнем случае на суде вы можете сказать, что действительно юбку не узнали, мало ли какие тряпки вам подсовывают. Тело находилось в воде достаточно долго, все тряпки выцвели. Вы вполне могли и не узнать ее, – радостно сообщил Аристарх Венедиктович.
Анфиса печально кивнула и снова заерзала на кресле.
– Есть что-то еще? – сурово сдвинул сыщик брови.
Девушка вяло кивнула.
– Ну что еще? Почему вы нормально рассказать не можете? – взмолился Свистунов. – Что еще у вас нашли?
– Не у нас нашли, – тихо ответила девушка.
– Что еще?
– Топор, – резко ответила Арина Витальевна. – В конце сентября, за две недели до исчезновения Остапа, женщина, очень похожая на Фиску, покупала новый топор в скобяной лавке на соседней улице.
– Что значит очень похожая?
– Я
