Отель - Артур Хейли

Только сейчас Кристина впервые как следует рассмотрела его. Вначале ей казалось, что ему чуть больше шестидесяти, а сейчас она прибавила ему лет пять. Он был щупленький, маленький, сутуловатый, с тонкими, острыми чертами лица, что в целом придавало ему сходство с воробьем. Волосы, вернее, остатки волос, он обычно зачесывал назад редкими седыми прядями, но сейчас они растрепались и взмокли от пота. В общем он производил впечатление человека кроткого, незлобивого, даже выражение лица у него было какое-то извиняющееся, однако Кристина подозревала, что на самом деле это человек упорный и решительный.

Впервые она увидела Альберта Уэллса два года тому назад. Он неуверенно вошел в кабинет администратора – речь шла об ошибке, которую он обнаружил в предъявленном ему счете, а портье не соглашался с ним.

Кристина вспомнила, что речь шла о сумме в семьдесят пять центов, и хотя кассир, как это всегда бывало в подобных случаях, когда клиент начинал спор из-за пустяков, предложил ему просто не платить этих денег, Альберт Уэллс желал непременно доказать, что произошла ошибка при подсчете.

Терпеливо расспросив старичка, Кристина удостоверилась, что он прав, и, поскольку она сама нередко испытывала приступы бережливости – правда, перемежавшиеся с чисто женским, неуемным транжирством, – она поняла его и почувствовала к нему уважение. К тому же, взглянув на скромный счет и на костюм старичка, явно купленный в магазине готового платья, Кристина решила, что он ограничен в средствах, возможно, живет на одну только пенсию и ежегодные наезды в Новый Орлеан являются, по-видимому, самыми яркими моментами в его жизни.

– Я не люблю больниц, – решительно объявил сейчас Альберт Уэллс. Никогда их не любил.

– Если вы останетесь здесь, в отеле, – заметил доктор, – вам нужно обеспечить постоянную врачебную помощь и круглосуточное дежурство медицинской сестры. К тому же вам необходимо время от времени дышать кислородом.

– Но в отель можно пригласить медсестру, – настаивал старик. – Можно ведь, мисс, правда? – обратился он к Кристине.

– Полагаю, что можно, – ответила она. Видимо, Альберт Уэллс действительно не переносил больницы. Настолько, что даже забыл о своем обычном нежелании причинять беспокойство. Интересно, подумала Кристина, а знает ли он, сколько стоит частная медсестра.

В коридоре послышался шум, и разговор их прервался. Вошел механик в спецовке, везя на тележке баллон с кислородом. Следом за ним появилась квадратная фигура главного инженера; в руках у него была длинная резиновая трубка, моток проволоки и пластиковый мешок.

– Это, конечно, не больничное оборудование, Крис, – заметил он, хотя, надеюсь, действовать будет. – Одевался он явно второпях – натянул брюки, рубашку и старый твидовый пиджак; рубашка была не застегнута, и из-под нее выглядывала волосатая грудь. На ногах у него болтались разношенные сандалии; на кончике носа, под высоким лысым лбом, висели очки в толстой оправе. Сейчас с помощью проволоки он начал прикручивать пластиковый мешок к трубке и одновременно велел механику, нерешительно топтавшемуся на месте:

– А ну-ка, парень, ставь баллон у кровати. Если будешь шевелиться так медленно, боюсь, кислород придется давать тебе.

Доктор Аксбридж в изумлении взирал на все это. Кристина объяснила, что это была ее идея – насчет кислорода, и представила главного инженера.

Руки у того были заняты, и он кивнул, бросив на доктора быстрый взгляд поверх очков. Через минуту трубка была уже подсоединена.

– Эти пластиковые мешки удушили немало народу. Так почему бы одному из них не послужить на благо человеку? Как вы думаете, доктор, удастся нам такое?

Доктор Аксбридж держался теперь уже менее отчужденно.

– Думаю, он вполне подойдет. – И посмотрел на Кристину. – Похоже, что в этом отеле работают весьма компетентные люди.

Она засмеялась.

– Подождите, пока мы не напутаем чего-нибудь с вашей броней на номер.

Доктор вновь подошел к постели больного.

– Кислород вам поможет, мистер Уэллс, вы сразу почувствуете себя лучше. Думаю, что и раньше у вас уже бывали такие приступы бронхиальной астмы.

Альберт Уэллс кивнул.

– Бронхит я заполучил еще когда был шахтером, – сказал он хрипло. Астмой заболел позже. – И, посмотрев на Кристину, добавил:

– Очень сожалею, что так все получилось, мисс.

– Я тоже сожалею. Видимо, это произошло потому, что вас перевели в другой номер.

Главный инженер подсоединил свободный конец резиновой трубки к зеленому баллону.

– Начнем с пяти минут, – сказал доктор Аксбридж. – Пять минут кислород, пять минут – отдых.

Совместными усилиями они соорудили некое подобие маски у лица больного. Ровное шипение показало, что кислород пошел.

Доктор посмотрел на часы и спросил:

– За здешним врачом послали?

Кристина пояснила насчет доктора Ааронса.

Доктор Аксбридж одобрительно кивнул.

– Значит, он возьмется за лечение, как только приедет. Я ведь из Иллинойса, и разрешения практиковать в Луизиане у меня нет. – Он наклонился к Альберту Уэллсу. – Ну как, легче?

Старик утвердительно наклонил голову под маской из пластикового мешка.

В коридоре послышались решительные шаги, и на пороге появился Питер Макдермотт. Его высокая фигура заполнила собою весь дверной проем.

– Мне передали вашу просьбу, – сказал он Кристине. И, взглядом указав на кровать, спросил:

– Обойдется?

– Надеюсь, хотя мне кажется, что мы в долгу перед мистером Уэллсом.

Поманив Питера, она вышла с ним в коридор и, со слов посыльного, рассказала ему, как старику поменяли номер. Видя, что Питер насупился, она добавила:

– Если он останется в отеле, надо перевести его в другую комнату, и, думается, мы без особых трудностей сумеем вызвать к нему медицинскую сестру.

Питер кивнул. Напротив, в комнате горничных, был внутренний телефон.

Питер снял трубку и вызвал портье.

– Я на четырнадцатом этаже, – сказал он ответившему клерку. – Есть здесь свободная комната?

Наступила долгая пауза. Портье, дежуривший этой ночью, был одним из давних служащих отеля, из тех, кого нанимал на работу еще сам Уоррен Трент. Он выполнял свои обязанности, ни с кем не советуясь, и мало кто пытался оспорить его решения. Макдермотту он уже дважды давал понять, что не потерпит помыканий со стороны всяких пришлых, особенно если они моложе его, да к тому же прибыли с Севера.

– Ну, так как же, – снова спросил Питер, – есть свободная комната на этаже или нет?

– Тысяча четыреста десятый свободен, – ответил наконец клерк, старательно подражая выговору плантаторов-южан, – но я уже размещаю в нем только что приехавшего джентльмена. – И добавил:

– Вы, видимо, еще не знаете, что отель почти полон.

Номер 1410 Питер отлично знал. Это была большая, просторная комната, окнами выходившая на авеню Сент-Чарльз.

– Если я займу тысячу четыреста десятый, – вполне резонно спросил он, – сможете вы предложить что-либо еще тому джентльмену?

– Нет, мистер Макдермотт. У меня остался лишь небольшой «люкс» на пятом этаже, а этот джентльмен не хочет платить так дорого.

– В таком случае пусть он сегодня переночует в «люксе», а заплатит, как за обычную комнату, – отрезал Питер. – Утром переселите его. А пока я занимаю тысяча четыреста десятый – перевожу туда Уэллса из тысяча четыреста тридцать девятого. Пожалуйста, сейчас же направьте сюда посыльного с ключом.

– Одну минуту, мистер Макдермотт. – Если раньше голос клерка звучал безразлично, то теперь в нем появилась откровенная наглость. – Мистер Трент всегда придерживался той точки зрения, что…

– Сейчас речь идет о моей точке зрения, – оборвал его Питер. – И еще одно: перед уходом с дежурства оставьте записку сменщику и сообщите ему, чтобы утром он представил мне объяснение, почему мистер Уэллс был переведен в тысяча четыреста тридцать девятый номер. Можете, кстати, добавить: пусть поищет причину повесомее.

Он положил трубку и подмигнул Кристине.

– Вы, должно быть, просто лишились рассудка, – сказала герцогиня Кройдонская. – Окончательно и бесповоротно. – Разговор этот происходил в гостиной президентских апартаментов, куда герцогиня вернулась после того, как выпроводила Питера Макдермотта и плотно закрыла за ним дверь.

Герцог заерзал в своем кресле – он всегда чувствовал себя неуютно, когда жена отчитывала его.

– Да, чертовски нескладно получилось, дорогая. Телевизор был включен.

Я ничего не слышал. Думал, что этот малый уже убрался, восвояси. – Он сделал большой глоток виски с содовой из стакана, который нетвердо держал в руке, и жалобно добавил:

– Кроме того, я дьявольски расстроен всем случившимся.

– Нескладно получилось! Расстроен! – В голосе герцогини зазвучали необычные для нее истерические нотки. – Вы говорите так, будто это какая-то игра. Будто все, что случилось сегодня вечером, не может повлечь за собой краха…