Чувство бездны. Фантастический роман - Станислав Гимадеев

Второй Антону сразу не понравился. Господин Родкис оказался сухощавым, темно-рыжим типом среднего роста в темном костюме, висевшем на нем мешком. Он был от природы бледен, постоянно щурился и крутил головой по сторонам, поджимал губы, имел хищное выражение лица и вообще всем своим видом напоминал птицу, выслеживающую добычу.

– Итак, прошу садиться. – Габен жестом пригласил гостей к столу. – Полагаю, можно приступить к делу?

Члены комиссии задвигали стульями, рассаживаясь за круглым столом и шурша принесенными пожитками. Пока Антон размышлял, куда бы ему пристроиться, Уэйн вдруг произнес:

– Думаю, что пока нет необходимости в присутствии господина Сапнина, – Еще один кивок в сторону Антона. – Не будем его задерживать.

О как, подумал Антон. Ладно. Посмотрим, что будет дальше. Он мельком бросил взгляд на Габена и уловил еле заметное пожимание плечами: Поль не ожидал подобного, но был готов к чему угодно. Как и положено директору.

– Всего хорошего, господа, – сказал Антон, окидывая взглядом собравшихся. – Я всегда к вашим услугам.

Когда он шел к выходу, то снова встретился с Аней взглядом. Всего лишь на мгновение он окунулся в зеленоватую бездну ее глаз и явственно ощутил тот далекий, казалось бы, уже забытый морской, солоноватый вкус ее губ.

Глава 3. «Черный март»

Около пяти часов вечера Антона стало терзать сомнение: а не идет ли он по ложному следу? Это ощущение не было уверенностью, нет, это был слабый голос усталости. Позади остались несколько часов блуждания в дебрях информации и отчаянные попытки ее систематизировать, разложить по полочкам, то, что раскладывалось с трудом, либо не раскладывалось вовсе. Голова гудела немилосердно, а хороших вестей от подсознания не поступало.

После беседы с Габеном он снова почувствовал, что входит в состояние, в каком не был уже несколько месяцев: состояние собаки, взявшей след. Может, чутье и подводило его иногда, но зато как мобилизовало!

Когда полтора года назад он только прилетел на Аю и начинал расследование, ему казалось, что сам воздух здесь пропитан тайнами – только хватай и раскрывай – вот тогда он впервые почувствовал вкус этого состояния… Тупики и разочарования, усталость и сомнения – все это ему только предстояло. Персонал Базы и станции «Цветочный Сад» еще не осточертел ему окончательно, у него пока хватало сил терпеть их плохую память и нежелание давать показания, густо замешанное на страхе. Непрерывные разъезды по зонам еще не приносили психологической усталости, а многочасовые перелеты из одного конца материка в другой и жизнь в катере казались полезной встряской для организма… Энтузиазм Антона тогда жил и играл мускулами. Допросы свидетелей питали надеждами, а длительные информационные анализы не так быстро утомляли мозг и душу… А потом все ушло, как вода в песок. Даже Карл с его неистощимой энергией как-то увял и в последнее время Антон все чаще стал замечать, что тот выглядит задумчивым и хмурым.

Катастрофа на территории исследовательской зоны номер 11, в обиходе людей именуемой «Слезами Этты», хотя и была в цепочке катастроф не первой и не последней, на деле оказалась самой глобальной и разрушительной. Со времени предыдущего катаклизма на момент трагедии минуло два года. Никаких внятных результатов расследование первой катастрофы не дало, оно лишь подняло массу вопросов. События успели порасти быльем, и поэтому когда случилась вторая трагедия, на большинство колонистов Аи она произвела эффект грома среди ясного неба. Помимо фактора внезапности катастрофа на «Слезах Этты» приобрела настолько удручающие масштабы, что в первые часы наиболее слабонервные на Базе заголосили о конце света. Спустя месяц события той ночи окрестили «черным мартом».

Согласно данным общепланетарной системы слежения все началось с «Первого Ока Даннха» – исследовательской зоны номер 3. Именно на этой станции, расположенной в 450 километрах к северо-западу от Базы, как-то на душном стыке вечера и ночи вдруг истошно взвыли аварийные сирены. В западной части Влажной Впадины были зафиксированы подземные толчки и стремительное повышение температуры воздуха в районе озера. В течение нескольких минут поверхность озера (являвшегося, собственно, самой зоной) покрылась рябью (при полнейшем отсутствии ветра), а потом стала зловеще бурлить и выходить из берегов. Огромные массы воды буквально хлынули во впадину; со стороны (по записям атмосферных зондов) зрелище напоминало гигантскую кастрюлю, в которой содержимое кипело и пенилось, плескалось через край и растекалось. Только никакого пара не было, и массы воды увеличивались прямо на глазах. В какой-то момент стало ясно, что если так будет продолжаться, то для станции, стоящей в пятистах метрах от «Ока», все может закончиться плачевно. Никто и не предполагал тогда, что это всего лишь начало. Вышедшая из границ озера вода стремительно прибывала, она подобралась к опорам станции, и уже было очевидно, что само озеро тут ни при чем: потоки хлестали из недр планеты. Тогда-то оцепенение колонистов сменилось лихорадочной суетой. А настоящая паника началась, когда через полчаса Ая нанесла новый удар – на этот раз по «Слезам Этты».

На этой станции разыгралась подлинная трагедия, масштабы которой шокировали… Земля в округе буквально встала на дыбы и заходила ходуном. Казалось, что район станции и самого «пятака» подвергаются жуткому артобстрелу, идущему откуда-то изнутри планеты. Почва в самых разных местах с паром лопалась и взрывалась, извергая на свет божий тонны пород и кипящих вод. Даже небольшие горные образования – и те ожили. Станция в любой момент могла погибнуть со всеми, кто в ней находился – это осознали позже, когда анализировали картину происшедшего. Спасло ситуацию только то, что внезапно с северо-восточной стороны вспучился громадный холм земли, остановивший падение станции. Повезло – такова была официальная версия.

Пока бледное и всклокоченное руководство колонии в спешном порядке высылало на «Слезы» всю имеющуюся в наличии летную технику, события развивались лавинообразно.

Словно по цепной реакции одну за другой стало лихорадить другие зоны. Очень скоро стало ясно, что катаклизм носит общепланетарный характер. Начали готовиться к эвакуации Базы. И хотя вблизи Базы не существовало никаких зон (по крайней мере, обнаруженных), рисковать таким важным объектом не стали. Конец света есть конец света, и логика здесь одна: спасайся, кто может…

Спастись удалось не всем. Тридцать пять погибших, включая семерых оннов – столько Ая забрала в жертву в те вечер и ночь. Но в жертву чему? Ответа не было.

В общей сложности катаклизм длился около двух часов, ближе к середине ночи на всех вовлеченных зонах аномальные явления прекратились, так же быстро как, собственно, и начались. В течение ночи еще регистрировались незначительные отклонения параметров от норм, некоторые остаточные природные явления, но в целом к утру все утихло. И вот когда утихло и рассвело, люди и онны стали подводить невеселые итоги.

Больше всех досталось «Слезам Этты». На станции погибло семнадцать людей и пятеро оннов. Большинство погибших были те, кто в панике пытался выбраться со станции на катерах и, либо попадал в каменный смерч, либо просто не справился с управлением – все-таки состояние многих в ту ночь граничило с безумием. Остальные двенадцать жертв пришлись на другие пострадавшие станции – в общей сложности их насчитывалось восемь.

Бесследно исчезла с лица планеты вместе со своей станцией зона номер 7, называемая в народе «Синяком» (участок земли в несколько десятков метров диаметром, покрытый твердой сине-зеленой породой, отдаленно напоминающей земные кораллы). Станцию погубило очень близкое расположение к зоне – всего около двухсот с небольшим метров. На записи было отчетливо видно, как на месте зоны ужасной воронкой разверзлась земная твердь, в воздух толчком выбросило облако бурого газа, и яма стала молниеносно увеличиваться в размерах. Персонал, не успевший покинуть станцию, сгинул вместе с ней во чреве Аи. Станция провалилась под землю за считанные минуты, словно планета всосала ее. Потом яма стремительно заполнилась густой черной жидкостью, отвердевшей в течение получаса. На месте трагедии с тех пор осталась огромная блестящая проплешина черного цвета. Кто-то рассказывал Антону, что она иногда становится теплой, особенно по ночам. Впоследствии проплешину назвали «Родимым Пятном», но зоны, судя по замерам зондов, в этом месте больше не существовало. К счастью, станция в тот момент находилась на консервации, и на ней присутствовала только бригада инженерного персонала. В братской могиле осталось четверо: двое людей и двое оннов, а не стандартный комплект персонала в несколько десятков сотрудников, как это бывало обычно