Фрай Уэнсли – экзорцист. Книга первая - Эрика Легранж

пространственный взгляд, будто смотрит на тебя мертвец. Рациональный Фрай хватался за

крупицы здравого убеждения: но не может же быть, в самом деле, это мертвецом? Но одно

он точно знал – есть Бог, и есть Дьявол, так вот – это происки Дьявола. Он послал на

землю нечто из пекла, что приняло человеческий облик и нынче хочет проверить, сильна

ли вера служителя церкви. В остальном, он никак не мог объяснить происходящее, но как

бороться с адским выродком, прикажите? Бросая в тварь все, что попадалось ему под

руку, он начинал отчаиваться, а бесовское отродье сокращало расстояние. Нечто не

останавливали тяжелые вещи, оно извивалось подобно змее, его глубокие увечья не

заливала кровь, просто зияли дыры на мертвецком теле.

Луна устала заглядывать в окно, пологие тучи все чаще прятали небесный светоч, и в

краткие мгновенья тьмы, Фрай испытывал неподдельный ужас, когда не мог видеть хотя

бы очертания нападающего. А тот становился осторожней, замирал, прислушивался,

выжидал. Его жертву было слышно по биению живого и трепетного сердца, учащенному

дыханию и молитвам. Человекоподобная тварь не могла подобраться вплотную, ей не

нравились святые изречения, а Уэнсли уже по какому кругу, часто сбиваясь, в голос

обращался ко Всевышнему. Хорошо, что молодому священнику образование давалось

легко, и он много зазубривал из Нового и Ветхого завета, и ныне все сказанное из святого

писания, действовало, как незримый щит и не нравилось адскому посланнику. Оно не

могло приблизиться, когда до него долетали изречения святого отца, чтобы как следует

напасть – приходилось действовать рывками, когда голос надрывался и на мгновенье

смолкал. В последний момент, Уэнсли сорвал с себя нательный крестик и постарался

перекрестить демоническую тварь, действовал пастырь наугад, возможно сознание или

подсознание подбросило картину Джотто об изгнании бесов, что видел на уроках теологии

в университете. Там, молодой монах Джованни преклонившись перед одром умирающего,

читал святые молитвы. В момент написания картины на его устах застыли слова: «Изойди,

нечистый, из глубин души человеческой раба божьего Себастьяна, дай покой

страждущему, освободи дух человеческий и возьми во власть животное неразумное, ибо

не крещено оно…». Затем ритуальное животное забивали (чаще на такие ритуалы

приводили свиней) и сжигали, развеяв потом пепел по ветру.

Фрай тяжело выдохнул, а если ему провести обряд экзорцизма, правда Англиканская

церковь не практиковала пресловутую науку, но в конкретный миг безысходности и

сейчас, отступление от доктрин может спасти ему жизнь. Смахнув крупные капли пота со

лба, облизывая сухим языком пересохшие губы, Уэнсли начал повторять вымышленные

постулаты изгнания бесов, пытаясь даже спеть псалмы «Верую в Бога и требую нечистый,

изойди из раба божьего Хопкинса, оставь душу страждущего…».

Нечисть на время замерла, прислушиваясь к ритуальному бреду святого отца,

поначалу она слушала, потом завыла, как гиена, но в следующий миг, глаза наполнились

адским жаром, вспыхнули двумя огнями в темноте и вой стал напоминать надрывистый

хрип и дым повалил из ноздрей. Теперь адский посланник разозлился не на шутку.

Перестав выискивать способ выпить кровь жертвы, просто захотел убить преподобного

Уэнсли, потому что, тот зацепил нечто грандиозное – струну, которая удерживала его в

этом теле, и теперь струна рвалась и бес должен был покинуть тело. Уэнсли одной рукой

держал впереди себя нательный крест, другой – пытался нащупать дверную ручку. Удача!

Вожделенный предмет послушно закрутился в его руке, рывок, вылет, хлопок и

демоническая сущность по ту сторону двери. Уэнсли едва сдерживает монстра, что рвется

к нему. Драматизма сцене добавляет кромешная тьма, священник читает молитвы, ответом

ему служит разъяренный рык бесовской силы. Сцена в театральной пьесе приукрашена

была бы органной музыкой, стуком по железу и завыванием дворовой собаки. Из-под

двери клубнями бы сочился дым и вспыхивал красный свет. Но в этот момент рядом не

плясали переодетые и воображаемые черти, а то, что рвалось к Фраю, не произносило

грозных речей, оно определенно гадко выло. Пастор терял надежду, взывал к небесной

помощи. Если б разверзлись небеса в тот самый момент, он бы не удивился, а только

обрадовался, – и строй величественных ангелов трубил в небесные трубы, выступив из

тьмы – не обомлел бы от подобного благодеяния, а лишь возблагодарил за помощь. Но

ночную пелену не разрывал чудодейственный искристый свет, не пели псалмы. Все, что

было здесь – это жуткое нечто, разъяренное и увеличивающее силы. Старые створки уже

не выдерживали напора того, что их рвало. Мгновенье, и сам Фрай отлетел в сторону,

дверь швырнуло об стенку в нескольких шагах от него. Во тьме снова загорелись красные

огоньки, из пасти вырвался рык. Пастор не мог увидеть, как обезображено лицо

привратника, но нарисовал в голове достаточно убедительный образ. Чудовище двинулось

мерным шагом, путь жертве отсечен, куда ей деваться, а Фрай тоже постарался подняться

на ноги и в последний раз заговорить с чудовищем:

– Мистер Хопкинс, если ваша душа захвачена бесом, умоляю, не поддавайтесь. А ты,

нечистый – изойди из тела страждущего, ибо на то воля Божья…

Его нога за что-то зацепилась – это кочерга, да-да, а ведь он ее бросил еще в той

комнате. Быстро подняв с пола нужный предмет, пастор опять взмолился к Богу:

–…К тебе, Боже, милостивый обращаюсь, раб твой покорный, если телу суждено

умереть в сей час, позаботься о душе, ибо верую в Тебя и преклоняюсь пред твоим

величием, – на мгновенье новоиспеченный священник закрыл глаза, пытаясь опомниться.

Тварь приблизилась вплотную, облизала клыки змеиным языком, попыталась

когтистыми руками вцепиться пастору в шею. И вот Фрай, схваченный за горло, безвольно

повис в воздухе на уровне морды нечисти, а тот, вкушая каждую минуту страха,

сценически растопырив пасть пошире и с адским хохотом вознамерился размозжить

пастора, как желе. И тут Фрай вспомнил про кочергу, будто это ритуальный нож, другой

мысли в его голове просто не было

– Изойди, нечистый… – хрипел он, и тяжелый металлический предмет вонзился в

нечисть сбоку. Бесовское отродье на миг потерялось, всматриваясь в железяку, торчащую в

боку, потом отбросило Фрая так, что тот перелетел почти весь коридор, и попыталось эту

самую кочергу из себя вытащить. Не получалось. Оно заревело, подобно раненому зверю,