Безопасный уровень (СИ) - Зубов Константин

Все, как всегда: на отдыхе весельчак, но когда возникает серьезный вопрос — четкие инструкции и деловой подход. Я с трудом сдержал улыбку, взял из ближайшего холодильника бутылку лимонной газировки и сел на огромный полукруглый диван напротив Гриши. Он уже вовсю перебирал содержимое зеленой папки, которую принес с собой.

Спокойно, тепло и сухо, старый друг рядом. Что я здесь делаю? Я растекся по дивану. Сейчас мои идеи и домыслы казались полным бредом. Возникло желание сказать Грише, что случайно проходил мимо его дома.

Че разлегся? Давай рассказывай, — вновь резануло в голове.

— Кроме нас, в доме никого нет? — на всякий случай спросил я.

— Нет. Более того, стоит лучшая защита от прослушки и камеры деактивированы. Гриша неправильно интерпретировал мой вопрос, но его ответ мне понравился.

Чтобы выиграть еще несколько секунд перед выступлением, результатом которого, безусловно, станет то, что Гриша назовет меня параноиком и высмеет, я сделал пару глотков из запотевшей бутылки, прокашлялся и больше ничего не придумав, начал.

С максимальной иронией, мол, самому смешно, я все рассказал старому товарищу. Умолчал лишь про голос в голове.

Гриша сначала слушал, не отрываясь от своих бумаг, но в какой-то момент отложил их и откинулся на спинку дивана.

Когда я закончил, над столом повисла тишина. Вдруг стало понятно, чем отличается простая тишина от гнетущей, на которой так любят акцентировать внимание закадровые голоса в фильмах.

Выражение Гришиного лица мне совсем не нравилось. Он встал, постоял несколько секунд и направился к ближайшему бару. Вернулся с бутылкой очень дорогого виски и двумя невысокими стаканами. Налил по половине и, не дожидаясь меня, залпом выпил. Зажмурился на секунду, а потом посмотрел так, что мне стало совсем не по себе.

— Неисповедимы пути Управляющих, Сергей, — стакан со стуком опустился на стол. — Возможно, я подчеркиваю — возможно! — ты попал под раздачу.

В задумчивости он взял несколько листков из папки, посмотрел на них и потом бросил обратно.

— А возможно, это полная херня, и тебе все привиделось.

Ага, конечно.

Гриша понизил голос, перейдя практически на шепот. А как же хваленая защита от прослушки?

— Что уже не первый год творится какая-то фигня, конечно, факт. А возможно, и всегда творилась. Но имеет ли это к тебе отношение, я не знаю.

— Какая фигня? — спросил я после того, как он замолчал и, откинувшись на диване, принялся рассматривать потолок.

— Разная, друг мой. Самая разная.

— А подробнее можно?

Паника накрыла меня такой резкой волной, что я схватил свой стакан и, не замечая вкуса, одним глотком осушил его.

— Видел я этот анонс сегодня, не весь, конечно, меньше трех минут, пока свет не вырубили…

— У вас тоже?

— Да по всему городу, я думаю… так вот. Успел кое-что увидеть, и это кое-что меня очень сильно взволновало. Я, конечно, как и ты, щелкал то вперед, то назад. Тебя, правда, не видел. Потом пытался со своими обсудить, которые наверняка тоже куски какие-то зацепили, но сам понимаешь, это дело серьезное, большинство делает вид, что ничего не было.

Гриша вновь замолчал и задумчиво оглядел зал, будто впервые его увидел. Эти «кое-что», «какие-то» и долгие паузы меня сильно раздражали, и я уже хотел опять поторопить, как вдруг заметил, что стакан дрожит в его руке. Не может быть! Гриша никогда ничего не боится!

— Девяносто девять процентов журналистов пишут заказные статьи, перепечатывают анонсы, описывают события или просто делают слонов из разных насекомых. В лучшем случае, ведут расследования, как я. В этом суть нашей работы. Но иногда появляются, даже не знаю, как их назвать. В общем… иногда у некоторых людей возникает мысль… даже потребность… писать о чем-то по-настоящему серьезном. А что самое серьезное и таинственное в наших мирах?

— Управляющие, — прошептал я. Гриша кивнул.

— Никаких официальных подтверждений нет. Но все знают: тот, кто начинает копать под них, автоматически выходит на пятый уровень опасности…

— Но это незаконно!

— …и, как правило, быстро умирает. Некоторые считают, что это незаконно, а некоторые, что это какой-то скрытый квест-загадка, и разгадавший его сам станет Управляющим.

Вот это да! У каждой профессии есть свои легенды и скрытые задания, большинство из которых выдуманы много-много лет назад и сейчас даже звучат невероятно. Оказывается, есть такая и у журналистов.

Я потрясенно смотрел на своего как-то вдруг осунувшегося спутника. Как могут люди верить в подобную чушь? Гриша разыгрывает меня? Хотя… человек любопытен по природе. С детства нас окружают загадки. Больше половины предметов в школе учат практическим приемам их решения, и за каждое правильное положен приз. Таково устройство мира. Если стоит действительно интересная задача, но ее решение сопряжено с риском, то без соответствующего вознаграждения никто не пошевелит и пальцем. Но если она ОЧЕНЬ интересная и ОЧЕНЬ опасная? То человек сам выдумает себе награду. ОЧЕНЬ большую награду. Например, стать Управляющим.

— И часто такое бывает?

— Что именно?

— Что люди, копая под Управляющих, умирают.

— Откуда я знаю? У каждого из нас есть лишь несколько человек, словам которых можно верить, а все остальное — слухи, домыслы и обрывки случайной информации, например, такой, что была сегодня в анонсе.

— Я так ни хрена и не понял! — воскликнул я уже плохо себя контролируя. — Какое это имеет отношение ко мне? И что мне делать?

Старый товарищ с грустной улыбкой смотрел на меня, в его глазах читалась борьба страха и решимости. Меня вдруг осенило: он один из тех, кто верит в то, что разгадавший тайну Управляющих станет одним из них.

— Продолжать то, что ты уже делаешь, успокаивать себя, верить, что тебе показалось, а весьма вероятно, так и есть. Просто жить, как раньше, мой друг.

Он наклонился к своим бумагам и принялся приводить их в порядок, потом замер и вдруг, подавшись вперед всем телом, быстро вполголоса заговорил.

— Завтра утром я встречаюсь с одним человеком, официально у нас тема другая, а неофициально именно сегодняшний анонс мы и хотим обсудить, вроде он сумел его скачать полностью. И завтра я смогу тебя успокоить… или… Мы сможем встретиться после двенадцати?

— У меня обед с часу.

— Ок, рядом с твоим офисом есть шашлычная «У Руслана», помнишь? Около заправки.

— Да.

— Встречаемся в тринадцать десять там, — он перевел взгляд на браслет, — а сейчас мне действительно пора.

Дождь кончился. Свет фонаря освещал крыльцо и отражался от луж на газоне. Росшие вдоль невысокого забора кустарники боролись с ветром, силясь сохранить на своих ветвях последние желтые листья. Я смотрел на ступеньки, ведущие к двери, и не мог заставить себя сделать шаг.

Всю дорогу я думал над словами Гриши и пришел к выводу, что ко мне они не имеют никакого отношения и, скорее всего, являются профессиональной журналисткой мнительностью, но все равно на душе остался неприятный осадок.

И сейчас, когда лишь несколько метров отделяло меня от тепла родного дома, я вдруг понял, что очень боюсь потерять его. Мне показалось, что я могу принести с собой заразу, которая пустит корни и разрушит создаваемый годами уют. Разногласия с дочерью виделись незначительным и временным явлением. Я был готов хоть сейчас подняться в комнату к Софье и объяснять, объяснять, объяснять, пока она не поймет, как сильно я люблю ее и что только это чувство движет всеми моими поступками.

Не знаю, сколько бы я еще простоял, но дверь неожиданно открылась — в проеме появилась Ира.

— Ну и долго ты будешь тут стоять, — спросила она и ласково улыбнулась, поправляя черные волосы, — ужин давно стынет.

В ту секунду, глядя в любимые карие глаза, видя каждую черточку по-прежнему прекрасного лица, я почувствовал, как страхи, что росли во мне последние несколько часов, отступают, что все происходящее — это лишь плод растревоженного грядущим Концом Цикла воображения, что тут дом и мне тут рады.