Тайна нашей ночи - Сорейя Лейн

– Я бы постарался помочь тебе, Бек. Я бы ни за что не уехал, зная правду.

Вот поэтому Бекки ничего ему не сказала – не хотела связывать ему крылья, никогда бы не стала для него обузой. Но еще тогда в сознании ее возник назойливый голосок, шепчущий, что после того, что случилось, она вряд ли привлечет его внимание.

Они ехали молча. Ребекка смотрела прямо перед собой, и ее страх постепенно улетучивался. Странно было бояться того, что некогда было ее жизнью.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Бен.

Бекки ослабила поводья и поудобнее уселась в седле, начиная наслаждаться давно забытыми ощущениями. Улыбка робко расцвела на ее лице – может, он решил отпустить прошлое?

– Знаешь что? – Она широко улыбнулась ему, решив позабыть о былом хотя бы на один день. – Теперь, когда я не вцепляюсь лихорадочно в коня, ощущения чудесные.

– Как насчет прогулки к оврагу?

Бен сидел в седле прямо и уверенно, расправив широкие плечи. Его белая футболка, джинсы и кепка словно вернули Бекки на несколько лет назад.

Она набралась храбрости и натянула поводья.

– Хорошо, но помни, что я не такой наездник, каким была когда-то.

Она пустила Вилли сначала рысью, а затем галопом, покачиваясь в седле и чувствуя, как мышцы икр растягиваются в езде. Снова сесть на лошадь было нелегко, но это как с велосипедом – однажды научившись, больше не забудешь.

– Хорошо, ковбой, хорошо! – крикнул Бен, растягивая слова на манер западных загонщиков.

Ребекка сконцентрировалась на дороге, по-прежнему ожидая, что Вилли выкинет что-нибудь необычное, но он вел себя по-джентльменски.

Бен снова пустил коня шагом, и Ребекка последовала его примеру, тяжело дыша, грудь ее вздымалась.

– Вот и овраг, – указал Бен.

– Ага, – выдохнула Бекки, чувствуя, как легкие отчаянно требуют воздуха, она не могла говорить.

Всю обратную дорогу они ехали молча, и Ребекка чувствовала, что в животе, как говорят, порхают бабочки. Бен был таким прекрасным, обаятельным, и с ним было легко. Даже на ее признание он отреагировал спокойно. Он заслуживал того, чтобы знать о Лекси, вот только надо подумать, как ему лучше о ней рассказать. Нужно убедиться, что он хочет остаться дома, а не собирается пожертвовать своими мечтами из чувства долга по отношению к дочери. Или к ней самой.

– Ты едешь?

Голос Бена вернул ее к действительности. Она пустила Вилли рысцой и потрясла головой, чтобы избавиться от тревог.

Бен бросил взгляд через плечо. Ребекка элегантно сидела на лошади, казалось не испытывая дискомфорта, но он знал, как тяжело ей было набраться мужества и вновь сесть в седло, как и открыть ему свою душу. Странно было снова очутиться здесь с Бекки. Непонятно, что делать, как вести себя и что говорить.

Он остановился на краю обрыва, чувствуя себя капелькой, вот-вот готовой соскользнуть со склона, под самые корни нависающих над ним деревьев. Это было их место, сюда они всегда приходили поболтать наедине. Проблемы с родителями, друзьями, все, что касалось лошадей, – здесь, на краю оврага, обсуждалась вся жизнь.

Здесь почти ничего не изменилось. Спешившись, Бен привязал коня к голубому эвкалипту и повернулся к Ребекке. Она вытащила ступни из стремян и растягивала лодыжки с гримаской на лице.

– Каждая клеточка моего тела протестует, – объяснила она.

– Помочь слезть?

Ребекка с благодарностью посмотрела на него:

– О да.

Бен старался не смотреть на нее слишком пристально и сдерживать чувства, но это было невозможно. Перекинув ногу через луку седла, она потянулась к нему, и он поднял руки, обхватил ее за талию и спустил на землю. Она легонько спрыгнула.

Он ощутил ладонями тонкий материал ее футболки, а под ним – упругую кожу. Сам того не желая, он не смог отпустить Бекки, и на миг они очутились в сантиметре друг от друга. Наконец она кашлянула, и он отступил, опуская руки.

Бен уже готов был извиниться, но Ребекка повернулась, и в ее голубых глазах была улыбка, адресованная ему. Нечего было говорить. Та магия, что возникла ночью перед его отъездом, вновь появилась, притягивая их друг к другу, и они оба ее чувствовали.

– Я должен поблагодарить тебя, Бекки, – начал он, осторожно выбирая слова. – Не нужно было лгать мне, но, как ты сама сказала, ты позволила мне следовать за мечтой, поступила как самый настоящий друг. Игра в поло – это моя жизнь, и я не пожалел ни на секунду о том, что поехал.

Ребекка кивнула, избегая его взгляда, точно скрывая что-то от него.

– Не таким уж настоящим другом я была.

– Поверь мне, это не так, – усмехнулся Бен, радуясь, что она не вспомнила о той ночи. Он не станет ей напоминать. – Когда моя мать ушла от нас, я постоянно ощущал вину перед ней оттого, что она пожертвовала всем в жизни ради меня. Я ужасно себя чувствовал. Но ты ведь это помнишь, правда?

Бекки потянулась к Бену и нежно погладила его плечо, глядя ему в глаза:

– Она не имела права внушать тебе это.

Бен пожал плечами:

– Может, и так. Но когда ты в восемь лет узнаешь, что твоя мать никогда тебя не хотела, с этим тяжело смириться. Ни один ребенок такого не заслуживает.

– Может, она пожалела, что сказала тебе это, – отозвалась Ребекка.

Бен стиснул зубы, стараясь усмирить гнев.

– Если бы она пожалела об этом, она бы вернулась. Но она ясно дала понять, что ее карьера была важнее, чем я.

Рука Бекки упала с его плеча, девушка печально улыбнулась:

– Ты заслуживал лучшего, Бен, мы оба это знаем.

– Эй, ладно тебе, я теперь большой мальчик, что было, то прошло, – сказал он небрежно, точно отмахиваясь от прошлого, хотя не было дня, когда он не размышлял бы, как могла мать так обойтись с сыном. – Я лишь хотел сказать, что я не злюсь на тебя за то, что ты соврала мне тогда. Ты не из тех людей, что привязывают кого-то к себе, и это делает тебя особенной.

– Скажи мне только, стоило оно того? – спросила она. – Ты получил то, о чем мечтал?

Бен шутливо подтолкнул ее плечом, улыбаясь:

– Это было невероятно. Тебе бы там понравилось.

Бекки рассмеялась:

– Что ты имеешь в виду – поло и лошадей или шампанское с вечеринками?

– И то и другое. Хотя вечеринки там прямо-таки выдающиеся. – Он рассмеялся. – Правда, деньги там льются рекой. Шампанское и первоклассный алкоголь пьют точно лимонад, а уж одежда, бриллианты, машины и лошади – высший сорт. Я так и не смог привыкнуть ко всему этому, хотя и прожил там столько времени, и надо сказать, чертовски рад, что никогда не пытался угнаться за всеми этими звездами.

– Звучит ужасно. Тебе, наверное, там нелегко пришлось, – пошутила Бекки.

– О да, это же скукотища – разъезжать на лошадях стоимостью в сотни тысяч долларов и пить «Вдову Клико».

– М-м-м… да уж, действительно.

Бену не хватало общения с кем-то, кто действительно мог его понять. Играть за границей было здорово, но это казалось чем-то нереальным, а здесь шла настоящая жизнь, которой ему так не хватало.

– Ну, расскажи же мне обо всем, кроме вечеринок. Все было так, как мы себе представляли? – спросила Ребекка, дергая потрепанный край футболки и наблюдая за Беном, который лежал, опираясь на локоть, и бросал в воду камешки. Сама она сидела рядом, скрестив ноги. Сообщить ему правду было непросто, но Бен сказал, что она поступила верно, и ей стало легче думать о своей тайне. Бекки точно вернулась в прошлое, снова слушая рассказы друга о матери.

Бен скорчил рожицу.

– Да, все здорово, но парни с жестким характером. И не очень-то ласково обращаются с лошадьми. Вообще, в таком спорте, как поло, не до сантиментов, но ты же знаешь меня. Я люблю играть, но я так скучал по дому… – Он отвел взгляд. – Хотя, нужно признать, там я впервые почувствовал себя частью настоящей семьи, это было здорово. Конечно, Гас всегда оставался самым важным человеком в моей жизни, но парни в команде стали моими братьями! Мы путешествовали по всему миру на частных самолетах владельца команды. Он перевозил даже лошадей, это было ему проще, чем содержать несколько конюшен.

Бекки принялась размышлять, что Бен имел в виду под словами «скучал по дому»: распространялись ли эти чувства на нее?

– Понимаешь, там я каждый день мог доказывать сам себе, что чего-то стою. Я хотел показать Гасу, что могу мечтать о чем-то серьезном, великом.

Ребекка кивнула:

– Понимаю.

Она знала обо всех терзаниях Бена, потому что именно ей он всегда открывал душу.

– Ну, а как насчет тебя? Ты рада, что осталась? – Бен недоверчиво покачал головой. – Или ты сожалеешь о том, что произошло?

– Меня не приняли в команду.

– Да, но вопрос в том, хотела ты поехать или нет, – сказал он, серьезно глядя на подругу. – Ты хотела поехать?

– Сначала да, но после падения я потеряла уверенность в себе, Бен. Мне хотелось уехать, но я же не могла просто так взять и отправиться за тобой следом, не имея ни работы, ни места в команде. Мне нужно было понять, что делать дальше. – Она взглянула на Бена, который по-прежнему бросал в воду камешки, но не произнес ни слова. – Нужно было поддерживать с тобой связь, но потом у меня родилась Лекси, и… – Ребекка замолчала, не зная, что сказать.