Непрофессионал - Олег Себастьян

Но нет, еще согласование планов с варягами, получение раций, кодов...

Слава богу, вот уже Михалыч на своей подставке, сзади него - Горелый, непременный Васильев, еще пара офицеров штаба. Присланный майор уже не появился. Михалыч, простоволосый, поворачивая шею вокруг, негромко разговаривал с начштаба, изредка задерживал взгляд на собравшихся перед ним. Сергей повел глазами вокруг себя - капитан невнимательно смотрел на Михалыча, щека его изредка дергалась, офицеры, стоявшие позади подполковника, сдвинули головы, губы их подрагивали. "...и счастливого возвращения на родную землю!" - услышал Сергей традиционное напутствие и в первый раз внимательно вгляделся в лицо командира полка. Глаза его, серые, из-под выгоревших густых бровей, встретились с глазами Сергея. Сергей опустил лицо, поднял, снова встретился взглядом с подполковником, увидел совсем молодого человека, только на мгновение, и через секунду прежнего Михалыча, командира полка."Ему же только тридцать два года! Он же всего на семь лет старше меня..."-Сергей не отрывался от подполковника - подполковник состоял из привычек, выражений, необратимо переводящих обычного человека в военного, не имеющего возраста, а только звание. Сергей поглядел на капитана - он в 'афганке' тоже перешел в состояние, не имеющее возраста.

Михалыч соскочил с подставки, подошел к ним - "Проверяться будем, капитан?" Мацан пожал плечами . "Ладно, верю !" - подполковник прошелся вдоль шеренги - "Мацан, у тебя не солдаты, а головорезы, последний раз, ппеете, теперь на построение только по форме!" - не без удовольствия проворчал он, оглядывая группу- "Ну, с богом !" "Смирр-но! Нале-во!" повернулся капитан - "Рюкзаки на-а-деть!" Люди присели, вскинули тяжеленные кули - "На посадку в машины! Марш!..."

Колонна тронулась , Сергей оглянулся -подполковник и офицеры смотрели им вслед. Смотрели и люди, стоявшие и сидевшие у палаток. Капитан вышел и шел справа в шаге от колонны. Они подошли к воротам. Часовые относили заграждение в сторону, их старший разглядывал бумагу, поданную ему капитаном. За колючей проволокой выстроились гуськом бронированные машины с башенками, с задранными вверх тонкими стволами. Из раскрытых люков башенок торчали солдаты в шлемах. На каждой из машин сидело по нескольку человек. В откинутые люки трюмов закидали рюкзаки и снаряжение. Крышки люков упали, освободив место. Разведгруппа молча расселась по броне. Сергей с капитаном оказались вместе на второй машине. Капитан встал и махнул кому-то впереди рукой. Раздалась команда - "Заводи-ии!" .Впереди начали снимать заграждение. Машины рычали, накаляющаяся броня подталкивала короткими толчками снизу, ноги ехали по скользкому металлу, пыльное облако окутывало гусеницы, сапоги. Сидевший впереди солдат повернул к ним лицо в очках - "...иссь!" Сергей разбросал широко ноги. Машины взревели, дернулись к выезду. Передний БМП осторожно въехал в прорванную паутину ограждения, развернулся на месте и, разогнавшись, стал уменьшаться в высоте, будто зарывалcя. Тронулась их машина, подкатила к шлагбауму. В нескольких метрах от них стоял старший караула сержант Маслов, в широкополой панаме, за ним в двух шагах сидел огромный пес Бабрак, с официальной кличкой Мухтар, отзывавшийся, впрочем, на обе. На пылающем солнце на сержанте сверкала, не тая снежная гимнастерка . Сергей обернулся - сержант, прихрамывая, отступил на шаг и положил руку на голову пса...

Дорога с плато падала крутым серпантином, передняя машина уже шла метрах в десяти под ними по следующему витку. Почти под гусеницами проехал окоп с пулеметным расчетом, в нескольких десятках метрах влево , на краю откоса был 'утоплен' танк , из-под накидки над башней торчала длинная труба пушки. Перед взором распахнулся белый низкий город в долине, скопище домов рассекалось черно-зелеными лентами. Река разломила город надвое, шоссе, вырвавшись из глинобитно-каменной груды, как стрела мчалась без остановки через всю долину до утесов на востоке. Дорога, обычно жужжащая, звенящая, была тиха и пустынна. Из самой середины белой кучи торчал обелиск минарета с едва угадываемой с плато башенкой.

Машины неслись, мягко качая, заносясь на повороте на следующий виток, стараясь сбросить цепляющихся людей и плавно, одна за другой подкатили к нижнему посту, сбившись в плотную очередь. Здесь их снова остановили, офицер с солдатом прошли вдоль, осмотрев каждую машину. Дойдя до хвоста, офицер обернулся к солдату, солдат побежал к заграждению.

Колонна не трогалась - по перемычке, соединяющей плато с трассой, шли саперы, тыкали заостренными шестами, рядом с ними трусили на поводках две овчарки. Собаки перебирали лапами, поднимали, опускали морды, мели пыль поджатыми хвостами. Капитан посмотрел на часы, выругался с сожалением- "еще час торчать!" Сергей посмотрел на свои - уже было без пятнадцати час. Пока проверят, пока доехать до поста у 'зеленки', там еще десяток километров через всю 'зеленку', посадка - раньше пяти часов вечера они не вылетят. Переться в незнакомое ущелье ночью, без разведки. Неизвестность, зной, хорошо, что послушался совета - снял гимнастерку, пыль в горле, на руках, на шее... Наконец машины сорвались с места, пронеслись по перемычке, броня загудела, ударившись о твердое покрытие шоссе. Обернулся не только Сергей, оборачивался каждый, как только его машина съезжала с песчаной полосы плато вертикальной стеной, обманывая зрение, делалось все выше, нависало над маленькой колонной. Еще держался взбитый прах их следов на серпантине спуска...Река неслась справа, отставая от них. Когда приблизились серые дувалы, закрывающие куполообразные строения, Сергей оглянулся - стена плато немного отступила, охватив всю южную сторону города, стену еще пересекал светлый нестойкий зигзаг ...

Город, лежавший на трассе между Кандагаром и Мукуром сам по себе почти не доставлял хлопот, только изредка - раз, два в неделю - поднималась беспорядочная стрельба в верхней его части, да несколько раз обстреливалась застава на западном конце, у въезда в "зеленку". Отдельный парашютно-десантный полк, присутствовавший здесь двумя батальонами, батальон мотострелков обеспечивали дорогу на всем ее протяжении в долине - около семидесяти километров на равнине и, самое главное, Восточный проход крутой, почти двухкилометровый взлет дороги, после которого она уже не выходила из тисков Гиндукуша до самого Кабула. Именно вокруг Восточного прохода шел многоярусный бой, именно их полк оттеснял мятежников, чтобы дать возможность специальному дорожному батальону проложить новый серпантин взамен обваленного. Кабул теребил...Вообще, кампания 1984 года проходила сумбурно, лихорадочно. Причины были в Москве, как , морщась, объяснил после зачтения приказа о провале очередной Панджшерской операции Михалыч, что штатские пускают военную машину вразнос. Полк с февраля сменил три дислокации - его то раздергивали по батальонам - один в Панджшер, другой на охрану авиабазы в Шинданде, потом, будто спохватываясь - на границу с Пакистаном. В приказах появлялись фразы - "...обеспечить непроникновение караванов оппозиционных сил", "способствовать всеми силами поддержанию порядка в районах, контролируемых народной властью..." Дважды приезжал сам глава народной власти. Они были внезапны как артналет, когда слышен вой снаряда и глаза в страхе мечутся, отыскивая укрытие. Страха , разумеется , не было, раздражение , да, от внеочередного построения. И паника в штабе перед очередным визитом, когда спохватились, что огромный полковой пес Бабрак не был еще переименован. Из-за его клички случился скандал, когда , заслышав свое имя, пес вынесся перед изогнутым от хохота строем. Бабрака хотели тут же пристрелить, потом начальник политотдела армии под личный контроль взял дело назначения другой клички собаке. Выяснилось , что о деле забыли, сам Михалыч постановил звать пса Мухтар, а поскольку времени до гостей было в обрез, его запереть и обещал караулу наряд по вывозке табельной тары с нечистотами, если не дай бог...

Не снижая скорости, резкими гудками оттесняя с дороги немногочисленных прохожих, БМП мчались среди домов, садов, арыков, водоемов, едва всколыхивая зной, накрывший город, автомат, снятый с предохранителя, лег на колени, глаза сузились, молниеносно обшаривали раскрывающиеся провалы в бегущих мимо стенах, трещины в дувалах, занавешенные окна, ссохшиеся и перевитые деревья, сбившиеся в кучку, отворяющиеся двери в белых стенах. Появлялись возможные мишени: съехавший на обочину маленький грузовик, набитый людьми; девочка, прижавшая обеими руками в браслетах большой сверток, полускрывающий ее лицо; хозяин канатной лавки в плоской чалме, в коричневом пиджаке и шароварах; его собеседник - мужчина с седлом в руках. У мужчины ствол за плечом...Не успеет прицелится, да и стрелять с открытого места не станет!Стрелять скорее станут оттуда, из бесформенного скопища поодаль! Мальчишки, собравшиеся стайкой около водоема с глинистыми берегами, как и везде, разновозрастные- передние строили рожи, кричали неслышное в шуме моторов...Белые двух- и трехэтажные особняки за ажурными решетками настороженный глаз пропускал...