Кил Грин. Мистический роман - Низам Маммад

Паб находился у самого края улицы Дугласа Макартура, с которой открывался восхитительный вид на город. Белые, желтые и красные огоньки дрожали, собравшись в одну ослепительную картину городского горизонта. Где-то вдали было видно здание Миссурийской Государственной Пенитенциарной Службы, являющееся одной из главных достопримечательностей города. Ближе находились многочисленные небольшие заведения с разноцветными навесами и вывесками. Глядя с этого холма, можно было увидеть сразу два ряда зеленых огоньков, указывающих на открытый светофорами путь на дюжину улиц вперед. Свежий воздух обволакивал Кила, прижимающего Линду к себе и смотрящего вдаль. Он довольно часто переезжал с самого детства и не понаслышке знал о духе города. О духе, который таится в его недрах и гуляет по городу, минуя сотни улиц, впитывая в себя частички душ тысяч его жителей, и проходит сквозь деревья, толпу, покрывая сразу весь город. Дух этот, в свою очередь, вещь аллергенная: у части жителей есть к нему иммунитет, у других он вызывает тошноту, а третьи глотают его с приятным чувством удовлетворения, пуская корни и мечтая прожить всю жизнь именно с ним. Поэтому Килу дух города казался приятным. Его любезное благоухание внушало спокойствие и умиротворение, еще больше усилившееся шарманкой и Линдой, которой также было приятно его общество. Она, не сопротивляясь, прижималась к Килу, который смотрел то вдаль, то ей в глаза, пытаясь запечатлеть это чудное мгновение в Джефферсон-Сити навечно.

– Я люблю этот город… – еле слышно произнес Кил Грин, растворяясь в глубоких глазах спутницы.

IV

Студент Линкольна

15 ноября 2015 года,

США, Джефферсон-Сити, штат Миссури,

Университет им. Линкольна

– Высшая математика тебя этому не учила, Райли. Перестань выдумывать.

– Но я читал это в учебнике! – возмущаясь, перечил педагогу худощавый и покрытый прыщами Райли.

– Я бы сама не прочь узнать, в каком это ты учебнике вычитал. Во всяком случае в учебниках, что я вам «прописываю», такая чепуха не водится.

– Вы еще скажите, что телик нам все это толкает, – тихо огрызнулся Райли так, что это услышали все, кроме педагога. Смешок прокатился по аудитории волной, не коснувшись при этом лишь Кила.

Он в это время бессмысленно водил указательным пальцем по скользкому дисплею мобильного телефона, замысловато упрятанного за увесистой обложкой пособия по высшей математике, собранного китайскими сенсеями точной науки.

Как раз теперь глупые фотографии, бессмысленные высказывания, многочисленные группы дегенератов и желтых новостей покрывали стену Кила в социальной сети Facebook. Но это и рядом не стояло с телевидением. Тут каждый имел право и возможность забивать ваш череп чепухой и грузить недостоверной информацией.

Кил отложил смартфон в сторону. На фоновом рисунке ярко засветилась фотография, на которой Линда Клиффорд, облаченная в синий морской костюм, резала волну на черном водном мотоцикле в Майами Бич прошлым летом.

– А вы еще рассказываете о справедливости…

Некоторые фразы преподавателя Кил слышал отчетливо, остальные так и повисали где-то в воздухе, не доходя до него, как это обычно происходит с появляющейся рекламой в Интернете. Голова Кила была занята другим. Часто, останавливаясь и осматриваясь вокруг, он не помнил, о чем думал мгновение назад и чем были вызваны эти мысли. В последнее время его жизнь менялась такими быстрыми темпами, что он все чаще брал сам у себя тайм-аут на размышления.

Зазвенел звонок последней пары. Спустя минуту, Кил уже был на улице и шел по гладкому асфальту открытой студенческой парковки по направлению к красному Ford Mustang 1970-го года. Мускулистая малышка попалась ему на удачу. Кил в свою очередь отделал ее салон и вбухал в нее столько деньжат, что при любой погоде она выглядела одинаково свежо и контрастно, отличаясь от всех серых автомобилей, которые окружали ее. Рядом с Килом шли Калеб Нельсон и Жак Хардман. Эти два отморозка учились с ним вместе и больше других подходили ему в роли друзей.

Жак Хардман вырос в католической семье. Его родители любили «выносить» ему мозг, толкая свои многочисленные наставления, от чего серое вещество съеживалось и жалось куда-нибудь в темный уголок, где родители бы его не обнаружили и не смогли бы мариновать. Жак так привык к их длинным речам, что с годами перестал их слышать вовсе. Благо, Жак не появлялся у них часто. Он снимал квартирку недалеко от университета и вечерами подрабатывал автослесарем у своего кузена в гараже. Поговаривают, что у него были золотые руки. Он-то и откопал для Кила эту самую красную малышку.

Калеб Нельсон был ростом шесть с половиной футов. С храброй бородой он выглядел как ирландский спортсмен и кандидат в мастера какого-нибудь вида спорта, где главной задачей было раскрошить башку сопернику в максимально короткий срок. Он рассказывал, что родился с невероятными атлетическими данными, но за всю жизнь не посещал никаких спортивных кружков и мероприятий, кроме обычной качалки для поддержания формы.

Когда друзья подошли к автомобилю, рядом с ним стоял какой-то незнакомый тип. Худощавый, с выпученными глазами и в очках с толстой оправой, от чего выглядел еще более нелепо, особенно вкупе с красным монстром. Он держал в руке мобильник, щелкая свое ухмыляющееся лицо на переднюю камеру устройства. По крайней мере, «щелкнулся» с ним раз пять, пока здоровый детина Калеб ни свистнул ему:

– Эй-эй! Держи дистанцию!

При виде появившейся компании тот замешкался, застеснялся и убрал телефон в передний правый карман джинсов. Похоже, что он был согласен распрощаться с ним, если бы того потребовали ребята. Калеб шутливо, но крепко схватил его за шею и процедил сквозь зубы:

– Что это мы тут делаем, а?!

Очкастый червь от этого побледнел и поспешно затараторил:

– Я… я… ничего… Я просто фотографировался с ним. Я очень люблю…

– Бла-бла-бла – запел Калеб в ответ. – Убирайся прочь, пока хозяин ни размазал твою тупую голову по всей площади университета.

– Вообще-то я… – пытался вмешаться в диалог владелец автомобиля, но Калеб перебил теперь его.

– Убирайся уже, хватит глаза нам тут мозолить, – и оттолкнул от себя писклявого червя.

Тот пустился бегом в сторону университета и вскоре исчез за деревьями.

– Зачем ты с ним так? – возмутился Кил. – Он же ничего плохого не сделал.

В ответ Калеб захохотал и похлопал себя несколько раз по ноге.

– Да шутим мы! Знаю я его. Это Этан Финч. Он учился как раз в мое время. Окончили университет, я продолжаю приходить сюда в спортзал, а он – в университетскую библиотеку.

– Ботан ботаном! – поддержал друга Жак.

– Он не такой глупый на самом деле. Он пишет. Ну, как пишет… Он расписывает биографии разных преступников, серийных убийц. Вернее, раньше расписывал. Даже издал несколько книг, но толку от них никакого. Теперь пишет о каких-то блеклых звездах. Деньги они ему, конечно, зажимают, но на жизнь, полагаю, хватает.

– А ты откуда все это знаешь? Встречаетесь, небось? – Жак хлопнул того по мускулистому плечу.

– Ну ты и шутник! Что тут знать-то! В спортзале ребята то и дело бухтят о его проделках.

– О каких таких проделках? – заинтересовался Жак, оскалив белоснежные зубы.

– Да ладно, достали уже. Ботан и ботан. Что с него возьмешь. У него своя жизнь, – вмешался Кил. – Да, ты прав, старина. Лучше пусть нам Жак расскажет о Кэт. Что теперь? Думаешь, она ему так просто все расскажет? Держу пари, что она будет скрывать все это от Дилана до конца своих дней! – Калеб по обыкновению обсуждал чью-то личную жизнь.

– Да ну, может, они и перетерли это все на парах, пока ты ковырялся под капотом какого-то ржавого пикапа! – Калеб любил подшучивать над Жаком, хотя на самом деле восхищался тем, какой авторитет тот заработал среди сотен автолюбителей Джефферсон-Сити.

– Так, стоп, ребята, – вмешался Кил. – Вы о чем? Порой мне хватает упустить одно слово, как я теряю всю цепь и предмет обсуждения. Что там между светленькой и этим самым…

– Диланом, – поправил Калеб.

– Да-да! Диланом, – согласился Кил, хлопнув Калеба по плечу, которое находилось на уровне его собственной головы.

– Сознайся честно.

– В чем же? – спросил Кил у Калеба.

– Тебе это интересно?

– Да нет… Не особо. Хотя знаешь, нет… Мне это вообще неинтересно, – признался Кил Грин.

– Вот и здорово! Лучше расскажи о том, что будем переваривать сегодня, – подытожил Калеб.

– Да! – воскликнул Жак Хардман, вскинув руки к небу. – Пятница на дворе!

Дикий раскат грома пробежался по серому тяжелому небу. Рассказывают, что раньше дождь не шел так часто, как в последние несколько лет. «Все меняется. Даже климат – вздохнул бы какой-нибудь пессимист у себя в однокомнатной квартире в глубинке Детройта», – подумал про себя Кил Грин.