Девочка, которой всегда везло - Зильке Шойерман

Иногда я видела эти глаза, смотрела в них, и тогда мне надо было непременно искать общества, чтобы отвлечься от ужасных чувств, но во Франкфурте у меня не было знакомых, поэтому в тот вечер, медленно идя по мосту, я попыталась расщепить свою личность надвое: одна из этих личностей всячески опекала и успокаивала вторую, которая остро нуждалась в успокоении. Я засунула руки в глубокие карманы куртки Инес и нащупала визитную карточку, данную мне Кэрол, я извлекла карточку из кармана, долго ее рассматривала — до тех пор пока адрес рекламного агентства не запечатлелся в моем мозгу, а потом бросила кусочек картона с моста в воду.

Элегантная и бледная, похожая на восковой цветок, в приемной сидела некая дама и читала тонкую книжку. Вам назначена встреча? — поинтересовалась она, с явной неохотой оторвав взгляд от страницы, ведь фотографы бывают здесь от случая к случаю. Нет, разочарованно отвечаю я, значит, напрасно проделала я такой дальний путь до этой ужасной, окрашенной в немыслимый лиловый цвет виллы в Северном районе, и не только — ради этой поездки я сделала высокую прическу, накрасила губы и взгромоздилась на высоченные каблуки — привела себя в полную боевую готовность. Вероятно, мой вид растрогал даму — такая расфуфыренная, но без договоренности, как бы то ни было, она одарила меня долгим меланхоличным взглядом и пододвинула к себе календарь, при этом морщинка между бровями обозначилась четче. Возможно, он сегодня будет, пробормотала, да, да, вот здесь записано. Прежде чем я успела поинтересоваться, когда это произойдет, нас прервали, прямо передо мной вырос какой-то молодой человек; очки с зеленоватыми стеклами сдвинуты на лоб. Он показался мне знакомым, хотя я и не могла вспомнить, когда его видела. На съемке в воскресенье, подсказал он мне и протянул руку, и я бегло вспомнила сцену с горным велосипедом, да, это быстрый мальчик. Сейчас его долговязая фигура была облачена в светло-желтый костюм, на шее красовался красный галстук. Пауль Флетт, произнес он и, заметив, что я насторожилась — это имя значилось на визитке: Флетт и партнеры, — пояснил, что он младший партнер. Кая еще нет, но он должен быть через полчаса. Пойдемте со мной. Пока, Дорис. Дорис кивнула и с вожделением взглянула на салатовую обложку своей книги. Я изумленно рассматривала молодого человека. Своим аляповатым костюмом и жиденькой бороденкой, а еще больше красными пятнами на шее он напоминал юного конфирманта, но хватка у него была, видимо, крепкой. Он провел меня в свой кабинет и, развалившись, уселся за огромный, заваленный бумагами письменный стол. За его спиной виднелись экзотические растения в кадках, которые теперь, когда он сидел в кресле, казалось, вырастали из его плеч. На выкрашенных голубой краской стенах красовались фотографии улыбающихся, затянутых в ажурные чулки женщин, спортивных автомобилей и дорогих духов. Перед Флеттом-младшим стоял горчичного цвета телефон. В этом окружении маленький Флетт выглядел как вполне сформировавшаяся ядовитая рыбка, приспособившаяся к своему особому местообитанию. Он был не в состоянии спокойно сидеть на месте — сначала сложил в стопки лежавшие на столе бумаги, потом ловко занялся спрятанной в гуще тропической растительности кофейной машиной. Воспользовавшись тем, что он на время отвлекся, я осторожно повернула к себе фотографию, украшавшую письменный стол, я надеялась увидеть улыбающуюся мордашку подруги Флетта-младшего, но меня ждало разочарование. На старой черно-белой фотографии была изображена улица и стоявшая на ней вилла, снимок был сделан давно, деревья были намного меньше, чем теперь, на улице виднелись старые автомобили, дом был выкрашен менее вызывающе. Флетт-младший, у которого, вероятно, была еще одна пара глаз на спине, сказал, что отец распорядился выкрасить дом в лиловый цвет, теперь это единственный лиловый дом во всей округе, его не спутаешь ни с одним другим. Я заметила, что это очень практичное решение, а про себя решила, что отец и сын, должно быть, очень похожи друг на друга. Он пододвинул мне чашку эспрессо. Ваш отец основал агентство? — спросила я, завязывая светскую беседу. Эспрессо очень полезен, сказал он, и я послушно выпила еще чашку. Теперь я еще лучше могла представить себе Флетта-младшего настоящим боссом.

Он протянул руку к нескольким листкам бумаги, скрепленным канцелярскими скрепками. Материалы опроса по поводу романтики и потребления. Результат просто поразительный. Опросили пятьдесят человек, контингент был самый разнообразный — от помощницы врача до профессора математики. Они давали разные ответы на вопрос, как они обычно проводят романтические моменты жизни, или как они хотели бы их проводить. И что вы думаете, это были ответы, касавшиеся исключительно потребления. Разве это не странно? Испытующий взгляд в мои глаза. Похоже, он был задет за живое. Все думают, продолжает он, что любовь относится к тем немногим вещам, которые ничего общего не имеют с деньгами, но это абсолютно неверно. Нет. Молодой Флетт сокрушенно трясет головой. Так что же сказали эти люди в ответ на вопрос, как они представляют себе романтический момент? Ну, говорят, пойти в ресторан, поесть дома, выпить шампанского у камина, погулять в центральном парке, покататься на каноэ, съездить в Мексику, пройтись по пляжу. И что? — спрашиваю я. Ну, отвечает он, все это деятельность, более или менее непосредственно связанная с потреблением. Если классифицировать это потребление, оно распадается на несколько Основных категорий, а именно: гастрономическую — купить еды и отнести ее домой или пойти в ресторан; культурную — пойти в кино, в оперу или на спортивные соревнования; и туристическую — поехать в дом отдыха или за границу.

Рассказывая все это, молодой Флетт расстроился еще больше, а я, пока он говорил, старалась мысленно представить ситуацию, каковую сочла бы романтической. Вместе спать, говорю я торжествующе. Спать вместе не попадает ни в одну из названных категорий. Действительно, в этот момент я нахожу свой ответ просто блистательным. Но я тут же получаю урок. А перед этим, спрашивает юный Флетт траурно-замогильным тоном, вы не пьете шампанского? Вы не надеваете умопомрачительного белья? Ну да, соглашаюсь я. Мы сидим рядом и молчим, подавленные результатами опроса по теме «Романтика и потребление».

После третьей чашки эспрессо юный Флетт берет в руки какую-то папку, таинственно взвешивает ее на ладони и спрашивает, воспользовавшись направлением нашей беседы, не готова ли я к маленькому тесту? Я с радостью соглашаюсь, я прониклась к нему доверием, и он открывает папку. Сначала я вижу рекламную открытку, вполне обычную, такие мы видим на каждом шагу, изображена безупречная пара влюбленных, сидящая в красивой гостиной, вечер, свет приглушен, они сидят на изящном диване и, улыбаясь, смотрят — на что? На столике, стоящем перед ними, видно блестящее светлое пятно, нечто размером с кулак, и с первого взгляда можно подумать, что на это место фотографии кто-то пролил крепкий раствор уксусной эссенции. Не хочу ли попробовать? Я склоняюсь к открытке, касаюсь ее пальцем. Да, должно быть, так и есть. Что, как по-вашему, может находиться на месте этого светящегося круга? — спрашивает Флетт-младший. О чем вы сразу подумали? Тарелка с сыром, говорю я. Интересно, произносит Флетт-младший, что-то съедобное. Знаете, что ответила женщина немного старше вас? Обручальное кольцо, сказала она. Но ее сестра увидела на этом месте бутылку коньяка и два бокала. Гм, бормочу я, чувствуя, что попала в западню, я вижу, к чему вы клоните, и он подтверждает, да, повседневная обыденная одержимость, объясняет он, ставя ударение на каждый слог, и разражается смехом — демоническим, поистине безумным и поистине потусторонним. На мое счастье, у него звонит мобильный телефон, он берет трубку и выходит из кабинета, я озадаченно смотрю ему вслед.

Я встаю и начинаю взад и вперед расхаживать по кабинету, когда в дверях появляется Кай, с ног до головы увешанный кофрами и фотоаппаратами. Ты здесь, говорит он, какая неожиданность. Он начинает снимать с себя камеры, которыми увешан, и становится похож на фокусника, освобождающегося на сцене из оков. Я говорю, что молодой Флетт пригласил меня в свой кабинет и мы очень мило поболтали, пока я ждала. Потом сразу перехожу к тому, что хотела ему сообщить: а именно, что я не желаю, чтобы Инес переезжала ко мне, но не против время от времени с ней встречаться. Если, конечно, ты считаешь, что это пойдет ей на пользу, добавляю я. Он опускает голову и сдвигает с места один из положенных им на письменный стол фотоаппаратов, одновременно выдавливая из себя пару благодарных фраз. Он разочарован, но я нахожу, что у него нет никакого права на разочарование. Но может быть, он просто устал. Звонит горчичный телефон; он еще звонит, когда я выхожу из кабинета. Я бы с удовольствием попрощалась с молодым Флеттом, но он куда-то бесследно исчез. Вилла была пуста, как замок призраков, и я была просто счастлива, увидев в конце коридора Дорис, которая звонким голосом говорила по телефону. Перед ней лежала закрытая книга, из которой торчала большая закладка. Я рассмотрела заголовок «The dream in the next body, Poems» и звучащее по-арабски имя женщины-автора, имя совершенно мне незнакомое. Прежде чем я закрываю за собой дверь, я слышу, как она спрашивает: вы хотите назначить встречу? Она произносит слово «встреча» как нечто само собой разумеющееся, это слово выглядит ее естественным телесным отправлением, чем-то само собой разумеющимся, как кашель.