Ты же ведьма! - Мамаева Надежда

Я выглянула из окна и поинтересовалась, что господам надо в столь поздний час: проклятия или сразу сдохнуть? Господа шустро выкатились из кустов, оставляя на шипах выдранные из штанов клочья ткани, и рванули прочь: двое молча хромали на обе ноги, третий почему-то орал, что я сама себя жру. А я всего лишь хрупала колесиком огурца, который отодрала ото лба.

– Мужик, я же ведьма, а не зомби! – крикнула я вслед.

– Значит, ты неправильная ведьма! – взвизгнуло из темноты.

С тех пор за мной закрепилось почетное звание неправильной ведьмы. Зато ночные гости больше не посещали. Даже воры. Чтобы не быть «случайно сожранными».

Добравшись до дома, я переоделась, разожгла в печи огонь, достала склянки с эликсирами, приготовила бинты и села ждать.

Не прошло и четверти удара колокола, как подтянулись первые страждущие, а вместе с ними и безднова тьма их суеверий.

Например, посетители моей лавки все как один косили глазом. По поверью, прямо на ведьму смотреть нельзя – сглазит. От многих клиентов разило чесноком так, что дышать было нечем. Едкие эфиры, коих я нанюхалась в свою бытность у адептов-алхимиков, казались мне цветочным ароматом по сравнению с этой газовой атакой. Таким амбре можно было не только отпугнуть вампира, а вообще передушить все живое в радиусе нескольких полетов стрелы. Да будь я даже дочерью ночи, ни за что не стала бы кусать их не мытые по несколько седмиц шеи!

А еще ко мне приходили в одежде, надетой задом наперед. Не всей, но обязательно что-нибудь да имелось: платье, жилет, рубаха, юбка. Однажды пришла тетка, умудрившаяся обуть задом наперед туфли. Зрелище было не для слабонервных. Я весь прием кашляла, пытаясь скрыть смех.

Сегодня первым в дверь постучался могучий детина с перебитой рукой, стойким сивушным запахом и ультимативным требованием проклясть пришлого сивого хмыря. Руку я запечатала в лубок, дала настоя, чтобы кость быстрее срослась, а за проклятие потребовала пять медек, как за «услугу, не входящую в перечень обязательного магического обслуживания».

Меня обозвали ведьмой, но деньги выдали. Я пообещала организовать пришлому несварение.

– А почему не убить? – хмуро буркнул детина.

– Убийство стоит золотой, – невозмутимо произнесла я.

– Ну, ты же ведьма…. – протянул он. – Чего тебе стоит грохнуть его по-тихому, а мы скажем, что так оно и было. Всем городом подтвердим!

– Могу упокоить вас. Бесплатно, – с елейной улыбкой сообщила я.

Детину как ветром сдуло. Жаль, его сивушный запах, от которого свербело в носу, и чесались глаза, никуда не делся. Не выдержав, я распахнула окно: плевать на холод. И тут увидела, как мой пациент с перебинтованной рукой на ходу возмущенно причитает:

– Пять медек содрала, зараза! Пять медек!

Так увлекся, что едва не врезался в грудь того самого «сивого», которого только что мне «заказал».

– Куда прешь… – рявкнул детина. – Да я тебе…

Похоже, сегодня мне придется собирать и вторую его руку. Будет у него парный комплект.

Но все же в последний момент детина осознал, кому, собственно, он адресовал свою пламенную речь, и тут же побелел как полотно.

– Ваша светлость… Ой, простите, ваша темность, – залепетал он. – Я не хотел, я нечаянно… я… меня ведьма попутала! Во!

Та-а-ак. Еще пара мгновений, и этот паршивец во всеуслышание заявит о том, что я должна навести на пришлого порчу.

– Я смотрю, одного калеку тут исправить уже нельзя, но испортить окончательно еще можно… – выразительно крикнула я, высунувшись из окна чуть ли не наполовину.

Детина моментально захлопнул рот и затравленно заозирался, мечтая провалиться сквозь землю. Но увы… Оная под его гренадерскими сапогами была не просто твердой, но и прихваченной морозцем.

– И как она вас, уважаемый, попутала? – Рядом с лунным нарисовался брюнет.

«Уважаемый» выпучил глаза, оглянулся на меня и увидел свою смерть. Долгую и мучительную. Именно ее обещал мой взгляд. В итоге тонкая душевная организация детинушки не выдержала, и он рухнул в обморок под удивленными взглядами пришлых, которые замерли на месте.

В этот момент из-за угла, кряхтя и охая, выползла закутанная в шаль госпожа Лонох. Сея почтенная матрона гоняла домочадцев за отцом Панфием по семь раз на дню, заявляя, что ей нужен духовник, дабы исповедаться перед смертью. Дескать, так она плоха. Узрев картину «темные супостаты – первые в очереди на лечение», помирающая старушка встрепенулась, сунула клюку под мышку и припустила во всю прыть. Стремительно преодолела обледенелую мостовую, ловко оттеснила Эрриана с его дружком в сторону и со словами: «Милок, ну-ка, пропусти бабулю, у меня назначено», – перешагнула через обморочного детинушку и кошкой шмыгнула крыльцо.

Похоже, ее внукам и правнукам еще долго ждать наследства.

– ВАМ назначено? – ошалело завертел головой… этот, как его, Джером.

Ответом ему стала захлопнувшаяся дверь.

Я крикнула из окна:

– Будьте любезны, оттащите этого припадочного к лавке гробовщика!

Видя изумление на лице смуглого, пояснила:

– Да-да, к лавке гробовщика, на противоположную сторону улицы. А то его тут скоро затопчут.

И ведь как в воду глядела. Не успел лунный со своим дружком отволочь детину и вернуться обратно, как у моей калитки уже была очередь. Внушительная. Переругивающаяся и не желавшая пропускать никого не то чтобы «я только спросить», но и даже «мне лишь на пороге потоптаться».

Темные вставать в ее хвост не стали. Плюнули и ушли. Видимо, решили, что «важный разговор» неудобно вести, когда на дверь с той стороны напирает толпа, жаждущая исцеления. А ведь человека, решившего выздороветь, даже смерть порой остановить бессильна, не то что двое пришлых.

Куда эта лунно-смуглая парочка направилась, я узнала через пару часов от одного из пациентов. Оказалось, что, пока я принимала пожеванных смерчем горожан, приезжие озаботились своими апартаментами. Если проще – потеснили бургомистра в его собственном доме. Ну как потеснили… В трехэтажном особняке с появлением в оном темных почему-то стало ужасно мало места, и господин Томонир, как радушный хозяин, уступил дом весь. Сам же предпочел эвакуироваться вместе со всей семьей и частью прислуги: той челядью, которая не успела удрать при виде новых господ.

С наступлением ночи я отпустила последнего пациента и заперла дверь на засов. На моем столе лежала немаленькая горка меди на «проклясть темных». М-да… Если так и дальше пойдет, то я вполне отобью золотой за последнее, так и не случившееся сожжение. Я подбросила в печь дров, вымыла руки и уже было помечтала, что сяду ужинать, как из-за спины донеслось:

– Наконец-то они закончились…

Медленно повернулась на каблуках. Посреди лавки стоял лунный. Один.

Как он сюда попал?! Взгляд метнулся к окну. Так и есть. Прикрыто. Но не заперто. Демон раздери, забыла!

– Теперь-то мы можем спокойно поговорить, Магда Фокс, выпускница Северной Вейхонской академии магии.

Всего несколько слов. Но они подействовали на меня почище любого заклинания стазиса. Я поняла: не убежать, не отшутиться. Только договариваться. Впрочем, всегда был вариант убить, но что-то мне подсказывало, что в случае с темным сделать это будет ой как непросто. И как только он успел столь быстро все разузнать? Безднов темный!

Я смерила лунного взглядом, подробно так, обстоятельно, словно мерку снимала. На саван. И удостоилась аналогичного безмолвного ответа.

Лунный сделал шаг по обычно скрипучему полу. И вот удивительно, ни одна предательница-половица под ним не запела. Тем звонче в оглушительной тишине были три удара меди о медь: пришлый отщелкал монеты. По одной, точно попав в центр кучки на «проклясть темных».

– Не туда складываете, – машинально отметила я.

– Да? Почему же? – Он вскинул бровь.

Признаваться или нет? Я отвернулась. Взгляд пробежался по стеллажу, с которого я протерла пыль как раз сегодня. Его полки были когда-то сколочены из добротных дубовых досок. Но со временем дерево рассохлось и побурело. Тут стояли склянки с зельями, баночки с притираниями, настои, порошки, лежали простенькие амулеты и пучки трав. Трав было меньше, чем хотелось бы: приехав на исходе лета, я не успела их как следует запасти. Там же обреталась и заговоренная от воров и порчи резная шкатулка – мой личный гномий банк с двумя золотыми на счете.