Дочь для трона - Ханна Уиттен

Он стоял слишком близко. Ей хотелось попятиться, но это означало бы поражение, а она не желала показывать ему, что он победил хотя бы в чем-то. Нив сузила глаза.

– Весьма самонадеянно.

– Ты хочешь, чтобы все закончилось. А к этому всегда было лишь два пути. Либо Королей уничтожают – и души, и то, что осталось от тел, – либо они освобождаются из Тенеземья, как только оно полностью распадается. – На лбу у него виднелись отметины шрамов, самые жуткие – ближе к вискам, чуть менее страшные – в середине. Солмир поднял руку и бездумно потер их. – Можешь верить или нет, но я пытался пойти самым легким для всех путем, когда оказался на поверхности.

– Когда использовал Арика. – Ничто в его чертах не выдавало раскаяния, и Нив едва ли могла что-то изменить, но она не собиралась позволять ему прятаться за такими полупризнаниями. – Когда использовал меня.

– Не так уж и много пришлось делать, Ваше Величество. – Его синие глаза горели в тусклом сером свете. – Достаточно было слегка вас подтолкнуть.

Нив проглотила стук сердца в горле. Она не опустит подбородок, не станет избегать этих глаз.

Солмир первым прекратил игру, хотя от того, как легко он отвел взгляд, победа Нив сразу показалась ей менее весомой. Он еще раз потер шрамы на лбу и опустил руку, коснулся рукояти клинка на боку.

– Я мог бы сделать все необходимое, всем нам необходимое, Нивира, и ты бы сказала мне спасибо – но надо же было твоей сестре взять и все усложнить. – Он помолчал. – Мне стоило ожидать чего-то подобного, пожалуй. Судьба та еще сука.

Нив уже открыла рот, желая снова сказать ему, чтобы не смел даже упоминать о Рэд, но тут земля опять заколебалась.

Нив мотнуло в сторону, и она рухнула коленями на ступени, хотя это землетрясение было слабее первого. Солмир не стал возвращаться к дверям, а просто присел отточенно плавным движением. Как же долго Тенеземье растрясает на части, если ему это, похоже, давно привычно?

Когда земля снова успокоилась, Солмир встал, поднялся по лестнице и повернул к той круглой комнате, в которой проснулась Нив.

– Наверное, ты уже догадалась, что времени мало, – бросил он через плечо. – Так что советую не отставать.

Глава вторая

Рэд

Иногда лес приносил ей сны.

Это казалось естественным. Принимая в себя магию настолько полно и глубоко, следовало ожидать, что та оставит свои метки внутри ее так же, как и снаружи, прорастет золотыми жилками в разум Рэд, как обвела ей зеленью радужки и вплела в волосы плющ. Не менее тревожащий побочный эффект, но довольно мягкий, учитывая обстоятельства.

Все началось сразу после того, как она стала Диколесьем. Сразу после того, как Нив затянуло под землю. Эти сны отпечатывались золотыми образами в глазах, казались реальнее всех обрывочных усталых мыслей, что Рэд крутила в голове прежде чем наконец уснуть. Они были простыми и совсем короткими. Зеркало без отражения. Звезды, плывущие по небу друг к другу, будто бы готовые сложиться в слова, но рассыпающиеся искрами прежде, чем она их прочтет.

Сегодняшний сон был другим, самым цельным из тех, что Диколесье преподнесло Рэд; ей снилось дерево. Белое страж-древо в море тумана, такого густого, что скрывал от глаз весь остальной пейзаж. Сначала оно было лишь побегом, потом подросло – медленно, насколько это возможно во сне; и вдруг мгновенно рвануло вверх и раскинуло у Рэд над головой ветви, увитые сплетениями черных и золотых линий.

Потом в руке у Рэд оказалось яблоко. Теплое и золотое, намного тяжелее положенного. Она поднесла его к губам и надкусила. Ее рот наполнился вкусом крови, а грудь пронзило жуткой болью, словно она каким-то образом вырвала и съела кусок самой себя.

Рэд распахнула глаза, внутри все скрутило, во рту остался медный привкус. Сердце гулко стучало где-то под горлом, пока ее вены оплетала яркая зелень, потом понемногу успокоилось, когда она вспомнила, где находится.

В Черной Крепости. С Волком.

В открытое окно их спальни подул легкий ветерок, принеся с собой ароматы листвы, земли и корицы – напоминания о вечной осени. Тусклый утренний свет струился на кровать, золотил темные волосы Эммона, делал заметнее полосы шрамов на его обнаженных плечах и груди.

Рэд улыбнулась этой картине, отгоняя остатки кровавого сновидения, и устроилась у Эммона под боком, провела пальцем по одной из трех белых отметин у него на животе. Лес вернулся к нормальному ходу времени вместо нескончаемых сумерек, и никогда она не радовалась этому так сильно, как по утрам. Волк восхитительно смотрелся в бледных рассветных лучах.

Протянутая рука Рэд погладила его шрамы, спустилась к низу живота. И еще ниже. Он чуть вздрогнул и запрокинул голову с низким блаженным вздохом, когда она обхватила его пальцами, но не проснулся.

Рэд коварно ухмыльнулась и заменила пальцы губами.

Этого оказалось достаточно, чтобы его разбудить. Эммон открыл глаза, янтарные с изумрудной каймой, которая тут же растаяла. Запустил одну покрытую шрамами руку ей в волосы.

– Доброе утро.

– Очень доброе, – прошептала Рэд, не отрываясь от него, прежде чем перебралась к нему на бедра.

Позже, когда в ее голове рассеялся жаркий туман и Рэд уже одевалась к завтраку, она вспомнила свой сон. Он казался каким-то особенным. И тяжелым.

Впрочем, сейчас все было тяжелым. Вся эта неделя со дня в теневой роще, со дня, когда разверзлась земля, когда Солмиру не дали вытащить на эту сторону остальных Королей, когда они с Эммоном приняли в себя все Диколесье, заключили его в двух телах и двух душах.

Неделя без Нив.

Неделя без малейшего представления о том, откуда хотя бы начинать искать. Зеркало в башне ничего ей не показывало с того раза, когда она заглянула в него и увидела Тенеземье – прежде чем они побежали к границам леса и узнали, что те разрушены. Скрытый в ее костях лес тоже не давал подсказок; он замолчал, получив свой новый якорь, и больше не говорил так дорого обходящимися ему словами, а тихо улегся у нее в сознании, будто мох на камне. Лес снаружи – лишенный страж-древ и нечеловеческого разума, хотя и все еще пронизанный магией, – дарил только золотую осень.

Рэд была сильнее, чем когда-либо. И совершенно беспомощна.

Родное прикосновение грубоватых рук Эммона к основанию ее шеи