Гроза над Дремучим Миром - Наталья Белкина

— Ах, да. Всего лишь гурия. Ну, так где же она? Давай ее сюда.

ГЛАВА 3

Хамсин сидел в своей темной пещере, где не было ни одного лучика даже самого тусклого света. Уже много веков в эту пещеру не проникало солнце. Ему оно было не нужно. Ведь он не мог видеть ничего, кроме абсолютной тьмы.

Восточный наместник носил бронзовый древневавилонский шлем, который продолжался на глаза, оставляя свободными лишь нос и рот. Прорезей для глаз не требовалось. Он редко расставался с ним и снимал его только тогда, когда этого требовала элементарная чистоплотность.

Хамсин терпеливо ждал, когда вернется Скра. Он послал его в ближайший почтовый форт, чтоб узнать, нет ли вестей с юга. Не двигаясь, сидел он, погруженный в кромешную тьму и тишь. Но тишина была лишь кажущаяся со стороны. За несколько тысячелетий слепой наместник научился слышать малейшие движения воздуха, едва заметную вибрацию стен или пола и интуитивно угадывать грозящую опасность.

Когда вошедший с факелом слуга доложил, что прилетел Скра, Хамсин уже знал об этом.

— Ну, что? — сразу же спросил он, как только ощутил движение крыльев ворона.

Тот подлетел и приземлился на высокую спинку кресла, на котором сидел его хозяин.

— Бейшехир сообщил о полном провале, господин.

— Быть не может-взревел Хамсин и, с силой ударив по подлокотникам, вскочил на ноги. — Где он?!

— На пути в Египет.

— Что он еще там забыл?

— Он стремится в Луксор вслед за Гавром, чтоб закончить начатое дело.

— Надеюсь ему это удастся. Однако, не мешало бы подстраховаться, на случай, если Лютый Князь обо всем узнает.

Он задумался, замолчав. В такие моменты Скра не смел произнести ни звука. Невозможно было угадать эмоции хозяина, лицо которого скрывал бронзовый шлем. Нельзя было понять, о чем думает жестокий титан.

— Ему удастся справиться с Гавром в пустыне? — спросил Хамсин после нескольких минут тишины.

— Если он не сумеет напасть внезапно, у него нет шансов одолеть Гавра в равном бою.

— Я не могу просто сидеть и ждать от него плохих вестей! Этот болтун лишь на словах умен и храбр. Придется придумать что-то еще.

— Пока мы можем только ждать, хозяин.

— Ненавижу ждать!

— Крр… Смею напомнить, что ты собирался посетить шахты. Там снова неспокойно.

— И все же странно, что Бейше не справился, ведь все было продумано. Неужели подвел Умар? Жирный боров. Он наверняка струсил. В таком случае и я не стану сдерживать своих обещаний.

Он улыбнулся, подумав о мести, но этого, как всегда, никто не увидел. Никто не знал, какие чувства живут в сердце наместника и есть ли оно у него вообще. Многие сомневались в этом.

В глубине Медных гор располагались многочисленные шахты, где добывали руду. Там работали тысячи рабов, людей, которых нукеры Хамсина вылавливали в их собственном мире. Мало кто из невольников пытался сопротивляться своему положению, ведь все они были слабовольные, покорные либо сломленные судьбой или те, у кого в Тварном мире никого не осталось. Смысл жизни их сводился теперь к ежедневному нелегкому труду за право просуществовать еще хоть немного. Никто никогда не искал их, не ждал и не жалел.

Прожить в Медных горах, почти не видя белого света, можно было самое большее три-четыре года. Потом — ничто. Надсмотрщики внушали им, что вслед за такой жизнью их ничего не ждет, чтоб они не слишком торопились умирать. Рабы добывали минерал, который являлся одним из компонентов смертоносного вещества, способного убивать бессмертных. И умирали, умирали по десятку в день.

Среди них было немало женщин. Большинство из них служили для развлечения огромной армии Хамсина. Другие обслуживали его свиту. Третьи выполняли повседневную работу в Главной Пещере — центре Медных гор, где жил наместник. Но лишь у одной из них было привилегированное положение, женщины, которую избрал для себя Бейшехир.

Как и наместники, Бейше мог управлять людьми, но только весьма ограниченными средствами гипноза. Он знал все яды и противоядия, зелья и средства от ран. Он умел подчинять стихии и в совершенстве знал алхимию. Он изобрел средство от бессмертия и собирался с его помощью сделать своего господина единственным наместником на земле. Он мог бы быть неуязвимым и всесильным, если бы был таким же бесчувственным, как Хамсин. Но Бейшехир был человеком, и у него были человеческие слабости. Одной из них была Иверлин.

Выдернутая из своего мира, она оказалась в рабстве, и ее ждала бы та же участь, что и всех женщин в горах, если бы Бейше не сделал ее своей наложницей. Ее непокорность была подавлена опиумом, и все, что происходило вокруг перестало ее интересовать навсегда. Она жила лишь в своих грезах, а ее реальностью стали сны и видения.

Когда по дороге на воздух Хамсин встретил Иверлин, которая со счастливой улыбкой на лице бродила по мрачным коридорам пещерного дворца, он на миг остановился. Ему в голову пришла новая идея.

— Скра, как думаешь, насколько дорога Бейше эта девчонка? — спросил он у ворона и не поворачивая головы проследил за шагами Иверлин. — Чтобы он мог сделать ради того, чтоб она осталась в живых?

— Многое, но отнюдь не все, что угодно.

— И все-таки это не лишний стимул для усердия.

— Неужели господин не боится смертельного яда, приготовленного колдуном?

— Замолчи, глупая птица! — зло ответил Хамсин, и в темноте стало слышно, как он в ярости заскрипел зубами. — Девчонку нужно спрятать! Тогда Бейше не посмеет даже и думать о том, чтоб испытать свое зелье на мне!

— Мне кажется, господин, женщина — это не то, ради чего мужчина станет жертвовать властью.

Титан и птица достигли вершины, где находился выход наружу. Это была площадка в несколько квадратных метров, и от нее вели крутые ступени вниз, к подножию горы. Только так можно было выйти или войти в пещеру, где жил Хамсин.

Подъем сторожил дэв, мимо которого даже сам наместник не мог пройти без куска сахара. И это была не только традиция. Дэв был глуп, но невероятно огромен и силен и не мог никогда разобрать, где свои, где чужие. Поэтому его и выбрал хозяин сторожить подъем в пещеру, ведь злобность без разбора импонировали ему гораздо больше, чем расчетливый и самостоятельный ум.

Когда они проходили мимо этого косматого и угрюмого сторожа, Хамсин снова спросил:

— Ты думаешь, Скра, что Бейше старается вовсе не для меня?

— Я полагаю, господин, что не стоит ему доверять безгранично. Ведь он — человек и поэтому способен на самую невероятную подлость, впрочем, как и на безграничную преданность.