Офицер черноморского подплава - Александр Витальевич Лоза

Слушая музыку, мичман Ярышкин вспомнил историю, произошедшую весной, во время их с Катей первых встреч. …Весенний вечер быстро таял и переходил в ночь. Мичману захотелось сделать Катеньке приятное – подарить букет сирени. Но сирень на Приморском бульваре уже отцвела. «Что предпринять? Нужно забраться в сад, где сирень еще цветет, и нарвать букет», – решил Петр. Но он был в форме, и это усложняло дело. Если его заметят – получится грандиозный скандал, понимал мичман, но он не привык отступать. Пока подобные мысли крутились у него в голове, они с Катей вышли на небольшую улочку с частными домиками по сторонам. «Вот то, что нужно», – понял мичман, увидев за забором кусты еще цветущей сирени. Он попросил Катеньку остановиться, не удивляться, постоять пять минут одной и подержать его фуражку. Мичман перемахнул через решетку, после чего послышался треск лихорадочно ломаемых ветвей. В открытом окне дома появилась тень. Петр затаился в зелени куста. Не увидев и не услышав ничего подозрительного, тень исчезла из окна. Мичман с букетом благополучно перемахнул через решетку сада обратно на улицу.

«Ох! Мальчишка, истинный мальчишка!» – только и успела охнуть Катюша, когда Петр вручил ей охапку душистой сирени. Польщенная и удивленная Катенька смотрела на него во все глаза. Когда она вдохнула чудный запах сирени, то пришла в настоящий восторг и от столь необычного поступка, и от лихости мичмана… Радость цветам и благодарность в ее глазах за столь необычный поступок обрадовали Петра. Как ни странно, этот мальчишеский поступок сделал его в глазах Кати еще привлекательнее. Этот мальчишка с офицерскими погонами, этот молодой офицер-подводник, офицер самого технически сложного, самого опасного и самого романтического класса кораблей флота нравился ей все больше и больше…

Теплый южный вечер, полный чарующей прелести, опустился над Севастополем. Луна заливала серебристым светом белые строения города и уснувшие воды бухты со стоявшими в ней кораблями и судами. Наступившая южная ночь околдовала и город, и рейд, и стоящие на нем корабли. В прозрачном воздухе звучал перезвон склянок, да иногда едва слышна была мелодия оркестра из какого-то ночного ресторана… Лишь мерный, однообразный шорох волн, нежно облизывающих прибрежные камни, нарушал торжественную тишину. Город в серебристом свете луны действительно был прекрасен.

В такие вечера Петр и Катюша любили посидеть на берегу Артиллерийской бухты в таверне у Базарной площади. Садились на скамью лицом к бухте, к кораблям. Легкий ветерок щекотал обоняние молодых людей тонким запахом йода и морской соли. Хозяин таверны – грек приносил жареную ставриду, зелень и белое сухое вино. Негромко звучали нежные струны греческой бузуки. Это были чудесные вечера… Если бы не война.

…Предстоявшая швартовка лодки у пирса Подплава в Южной бухте вернула мысли мичмана Ярышкина в служебное русло. Закрепив швартовы, «Кит» замер у пирса Подплава. Его первый боевой поход закончился успешно. Наступил вечер. Последние лучи заходящего солнца отражались на спокойной поверхности Севастопольской бухты. Предстоял спуск флага. Спуск военно-морского флага, как и его подъем – это целая церемония. Один из первых офицеров-подводников, начавший службу на подводных лодках в 1905 году, талантливый литератор В.А. Меркушов в своем рассказе «Атака» так описывал и передавал тонкости флотских традиций:

«В неподвижном воздухе бессильно повисли флаги и вымпелы стоящих на рейде судов. Море пылало заревом заката. Вахтенный начальник поглядывал на часы, чтобы не пропустить момент захода солнца. Через пять минут спуск флага.

– Команду наверх во фронт!

Вахтенный, склонясь над люком, громко крикнул:

– Пошел все наверх во фронт!

По стальному вертикальному трапу один за другим полезли матросы и выстроились на левой стороне кормовой надстройки. Офицеры заняли место на правой стороне.

Голова и плечи командира показались над люком.

– Смирно!

Полосы туч заслонили было солнце, и только перед самым закатом показался край красного шара.

– На флаг!

Еще минута – и солнце скрылось в морской пучине.

– Флаг спустить!

Все обнажили головы. Легкий ветерок ласково обвевал лицо и шевелил волосы.

Стоявший у флагштока матрос медленно спустил флаг, аккуратно свернул и заложил за фалы.

– Команде разойтись!

На мачте загорелся белый рейдовый огонь».

Темная ночь спустилась над городом и морем. После десятисуточного боевого похода морякам-подводникам полагался отдых – двадцать суток. Конечно, отдыхом это можно было назвать с натяжкой, но лодка не выходила в море, и это уже был отдых.

Оставаясь в занимаемой должности вахтенного начальника подводной лодки «Карп», мичман Ярышкин, обучаясь в Офицерском классе школы Подводного плавания, стажировался на лодках «Морж», «Нерпа». А с апреля 1916 года он исполнял дела и обязанности вахтенного начальника на подводной лодке «Тюлень», после чего 8 апреля 1916 года был назначен на подводную лодку II ранга «Кит», на которой сразу же вышел в боевой поход к турецким берегам. На переходе мичман Ярышкин интенсивно изучал устройство лодки, в чем ему очень помогал старший инженер-механик лодки лейтенант Иван Илларионович Лебедев. На подводной лодке «Кит» мичман Ярышкин находился почти до конца мая. Через десять дней, после возвращения подлодки «Кит» из похода, мичман П.П. Ярышкин получил распоряжение сдать дела и обязанности вахтенного начальника мичману Н.И. Гоппе, с которым учился на Офицерских классах школы Подводного плавания, назначенному на лодку, вместо него. Обменявшись рапортами о передаче дел и обязанностей, мичмана доложили командиру старшему лейтенанту Н.А. Зарубину. Попрощавшись с офицерами лодки, особенно тепло с минным офицером Яковым Степановичем Андросовым, с которым Петр за полтора месяца службы на «Ките» успел сдружиться, и, откозыряв Андреевскому флагу, мичман оставил лодку.

Приказом от 25 мая 1916 года мичман П.П. Ярышкин был назначен на подводную лодку II ранга «Кашалот» исполнять дела вахтенного начальника. Лодка «Кашалот», однотипная подводным лодкам «Кит» и «Нарвал» входила в состав 2-го дивизиона Бригады Черноморского Подплава. Новая лодка – это всегда новый экипаж, новые люди, новый коллектив.

Как позже узнал мичман, во время постройки «Кашалота» командиром был старший лейтенант Петр Сергеевич Бачманов. А с марта 1916 года лодкой командовал старший лейтенант Василий Михайлович Терентьев. Ему и представился мичман Ярышкин, доложив о прибытии. Командир приказал мичману принять дела у мичмана В.В. Оффенберга, шедшего на повышение и назначенного минным офицером «Кашалота». Так началась новая страница службы и жизни офицера-подводника Петра Петровича Ярышкина, но он об этом, конечно, и не подозревал…

Несмотря на сильнейшую загрузку по службе, Петр мечтал встретиться с Катюшей, хотя бы на несколько минут, хотя бы после спектакля за кулисами театра.

…Театр, атмосфера театра