Майор, который мечтал убить - Александр Тамоников

Одинцов рассказал про кран, и Скрябин в ответ кивнул:

– Понятно, смеситель, поди, китайский?

– В магазине говорили, что наш, а там кто его знает?

– Торгаши всегда так говорят, а впихивают дерьмо. Ты погоди, инструмент возьму. – Скрябин вернулся в квартиру, вышел минут через пять, в рабочей одежде, с ящиком в руке. – Ну, пойдем, Павел, поглядим, как решить твою проблему.

Они спустились вниз.

Взглянув на смеситель, сантехник тут же вынес вердикт:

– Надо менять. Хреново то, что трубы стоят близко друг к другу, под них сейчас смеситель найти трудно. Современные шире.

– Может, разводку какую сделать?

– Можно и разводку, но есть вариант получше. Я тебе два отдельных крана поставлю, еще советских, износу им не будет.

– А как же душ?

– И душ организуем.

– Но как? От отдельных кранов?

– А это уже мое дело. Сделаю все в лучшем виде, вот только стоить это будет пять тысяч.

– Надеюсь, не долларов?

– В рублях, – улыбнулся Скрябин. – Мне потребуется часов шесть. Общие краны, смотрю, воду держат?

– Да, они в туалете.

– Знаю.

– Чем я могу помочь?

– Не мешай, займись своими делами. Как сделаю, примешь работу.

– Отлично, тогда я на кладбище поеду, надо могилу матери в порядок привести, пока выходной.

– Это Дарьи, что ли?

– Дарьи Петровны.

– А ты, стало быть, ее пропавший без вести сын?

– Вы знали мою маму?!

– Не так чтобы хорошо. Она умерла почти в то же время, как я здесь квартиру получил. Еще от комбината. От нее и о тебе слышал.

– И что конкретно?

– То, что «похоронка» на тебя пришла. Жена твоя уехала, а Дарья не верила, что ты погиб. Да и гроба не получала. В военкомат ходила, там сказали, что ты в горах погиб, выполняя воинский долг, тело вынести возможности не было, где убили, там и похоронили. Но она не верила. Говорила, жив Пашка, сердцем чую, да вот только сердце не выдержало. А ты, значит, действительно выжил?

– Как видите.

– Чего ж тогда тебя в трупаки отрядили?

– Это, Григорий Васильевич, долгая история.

– Ну, не хочешь говорить, твое право. А почему вернулся домой только недавно?

– Служил. Уволился, вернулся. В пустую квартиру.

– Понятно. Вот оно как в жизни бывает. А сердце матери не обманывало. Ты езжай, Павел, я все в лучшем виде сделаю, заодно трубы, батареи посмотрю. Ты только ключи оставь. Потом поднимешься, заберешь.

Одинцов передал сантехнику запасные ключи, взял сумку, деньги, вышел из квартиры и спустился во двор, где у мусорных баков стояла его «семерка». Поехал на рынок, купил черную краску по металлу, пару кистей. Подумав, прикупил еще лопатку и рабочие перчатки.

Через час он был уже на Старом кладбище. А вот искал могилу часа полтора. Хоть и закрыли кладбище, но разрослось оно почти до железной дороги, заняв все большое поле. Могила матери была рядом с оградой, у этого самого поля, а сейчас ни поля, ни ограды. Долго бродил Павел по тропинкам этого города мертвых, пока наконец среди зарослей дикого кустарника не рассмотрел старенький памятник, плиту с фотографией самого дорогого человека.

– Ну, здравствуй, мама! Ты уж извини, что редко бываю, что заросло все тут. Дела. А порядок мы сейчас наведем. У меня все нормально, живу как могу, здоров. Скучаю. Что еще сказать? Да ты и без слов меня понимаешь, как понимала в детстве.

Одинцов принялся за работу. Рассчитывал убраться за три-четыре часа, но задержался до пяти часов и только к шести вернулся домой.

Скрябин действительно оказался профессионалом своего дела, снял смеситель, пристроил трубу между отводами под душ, заменил краны. Да, возможно, выглядит это несовременно, но внушительно, надежно. Павел проверил работу. Система действовала безупречно. Он по-быстрому принял душ, а переодеваясь, увидел, что мастер поработал и с батареями, вместо старых заглушек стояли новые с краниками. То же самое в гостиной и на кухне. На совесть поработал сантехник. Он говорил о пяти тысячах, но за такую работу следовало заплатить больше, по сути, Скрябин сделал ремонт всей отопительной системы, а не только заменил смеситель.

Взяв восемь тысяч, Павел поднялся к мастеру.

– Ну, как работа? – сразу спросил тот, открывая дверь.

– Отлично. Спасибо, вот деньги, возьмите!

Он протянул Скрябину восемь тысяч, но сосед неожиданно отказался:

– Как же я с тебя, бывшего офицера, деньги возьму? Ты же не просил оплату за то, что воевал?

– Я делал свою работу.

– Вот и я тоже, так что никто никому ничего не должен. Пользуйся ванной, душем, не беспокойся, что где-то прорвет. Не прорвет и не протечет.

– Спасибо, Григорий Васильевич.

– Может, зайдешь, выпьем? У меня бутылочка припасена.

Одинцов бы выпил, но он еще должен был зайти к Надежде и помнил ее условие – без запаха.

– Благодарю, Григорий Васильевич. Сейчас, честное слово, не могу. Давайте как-нибудь позже.

– Что ж, насильно мил не будешь, – вздохнул сантехник. – Жаль, жену хотел помянуть.

– Так помяните, никто вам не мешает.

– Да не пью я один, Паша. Вот такая дурная привычка. А позвать некого. Ну, ладно, вижу, спешишь. Ступай. Время будет, заходи, посидим. Я вечером всегда дома.

– Зайду, Григорий Васильевич, обязательно зайду. До свидания.

– Давай, Паш.

Одинцов спустился к шестой квартире.

Соседка открыла дверь не сразу.

– А?! Это вы? Не пунктуальны, обещали в шесть, а сейчас, – посмотрела она на миниатюрные часики, – двадцать минут седьмого.

– Прошу прощения, на кладбище задержался.

– Проходите. Ничего, если на кухню? А то Колька в кои веки за уроки только сел.

– На кухню так на кухню.

– Присаживайтесь. Если курите, то… курите, – выставила Надежда пепельницу. – Выпить не предлагаю. Во-первых, не держу дома спиртного, во-вторых, не терплю пьющих мужчин.

– Это я уже понял.

Он присел на стул, закурил.

– Так что значит проверка, которую вы хотите мне устроить? Надеюсь, это будет не полиграф?

– Нет. Скажите, вы вчера вечером были в сквере?

– Да. Прогулялся перед сном, а что?

– Там же и Кольку встретили, так?

– Допустим.

– Не допустим, а встретили. И защитили его от хулиганов.

– Ну, это сильно сказано – защитил, просто увел из плохой компании. А что, вас что-то в этом не устраивает?

– Да нет, напротив, я благодарна вам. Колька мне все рассказал, если бы не вы, его избили бы.

– Это, Надежда Владимировна, дело прошлое. Ничего особенного я не сделал, так что и обсуждать нечего. Главное, чтобы Николай понял, улица к добру не приводит.

– По себе знаете?

– И по себе тоже. Но мы, насколько помню, должны обсуждать вопрос по ремонту?

– Я попросила рабочих, что ремонтируют нашу больницу, побелить потолок и посмотреть проводку. Обещали помочь за бутылку водки. Так что вопрос решен.

– Уверены, что эти рабочие сделают ремонт как надо?

– У нас их работой довольны.

– Я видел ванную. Побелить потолок, конечно, не проблема, но, пусть немного, пострадали и стены? Вода могла попасть под плитку, а это значит, что скоро она начнет отлетать.

– Предлагаете поменять плитку?

– Да.

– Но это дорого.

– У меня есть деньги. Так что нанимайте нормальных ремонтников и пусть делают ванную полностью, а надо, и туалет. Я все оплачу.

– Вы не похожи на богатого человека, – улыбнулась Надежда.

– Повторяю, я все оплачу.

– Хорошо. Глупо отказываться от такого предложения. Чаю хотите?

– Лучше кофе, без сахара и покрепче.

– У меня растворимый.

– А я и не претендую на то, чтобы вы сварили кофе.

– Тогда подождите, пойду проверю Кольку. Он ведь может как взяться за уроки, так и бросить их. Чайник сами включите?

– Конечно. И кофе заварю, и чай, скажите только, где все стоит.

– А потом и чашки помоете? – с легкой ехидцей посмотрела Надежда на Одинцова.

– Запросто! Могу и полы. Даже постирать что-нибудь.

– Пожалуйста, включите только чайник, – выходя, бросила она на ходу.

– Как скажете!

Вскоре Надежда вернулась, успев переодеться в халатик. Заварила чай, кофе, выставила чашки на стол.

– Печенье?

– Нет, спасибо.

– Один вопрос, Павел Алексеевич, позвольте?

– Сколько угодно.

– Почему вы живете один?

– Добавьте еще, как одинокий волк.

– А разве это не так?

– Нет! Вам соседи не рассказывали историю моей семьи?

– Лишь то, что вы когда-то, в девяностых, воевали на Кавказе, тогда же от вас ушла жена, а потом умерла мама.

– Странно, скудная информация.

– Поэтому и спрашиваю. Когда мужчина уходит из семьи, это еще понять можно, встретил другую, помоложе, не сложились интимные отношения, в результате появились любовницы, одна из которых смогла привлечь и увести мужчину, да мало ли еще причин? Но вот женщина бросает мужа гораздо реже. Только тогда, когда уже не в силах больше жить с ним. Не все, конечно, но многие женщины стараются сохранить семьи, в том числе и из-за ребенка. Как бы ни сложилась жизнь, а дети остаются с матерью. Согласна, не всегда. Но каждое правило, как нас учили, имеет исключение…