А ещё мы выгуливаем собак - Роберт Хайнлайн

– Почему? Вы, очевидно, предложили ему слишком мало. Видимо, этим придется заняться мне.

– Нет, мистер Фрэнсис, не в этом дело. Деньги его не интересуют. Он весьма состоятелен и вполне способен финансировать свои собственные исследовательские программы. У него вообще денег больше, чем ему нужно. Но в настоящее время О'Нейл занимается волновой механикой и не хочет отвлекаться ни на что другое.

– Вы дали ему понять, насколько важна наша работа?

– И да, и нет. Скорее, нет. Я пытался, но для него нет ничего важнее собственных планов. Своего рода интеллектуальный снобизм, если хотите. Заботы других людей его просто не трогают.

– Ладно, – сказал Фрэнсис. – Пока я вашими действиями доволен. Теперь вы займетесь вот чем: как только мы закончим разговор, вы свяжетесь с оперативным отделом и запишете все, что запомнили из разговора с О'Нейлом о теории гравитации. Мы наймем других специалистов в этой области, скормим им новую информацию и посмотрим, не возникнет ли у них каких-то годных идей. Я же тем временем назначу группу людей, чтобы проверили его прошлое. Должны же у него быть какие-то уязвимые места – нужно их только найти. Может быть, какая-нибудь женщина…

– Годы уже не те.

– …или какие-то укрытые от налогов суммы. Разберемся. Вы оставайтесь в Портидже. Раз вам не удалось нанять его, попробуйте наняться к нему. Будете снабжать нас информацией. Нам просто необходимо узнать, о чем он, может быть, мечтает или чего боится.

– Он ничего не боится. Это совершенно точно.

– Тогда ему что-то очень нужно. Если не деньги или женщины, то обязательно что-нибудь другое. Это как закон природы.

– Сомневаюсь, – медленно произнес Карсон. – Хотя… Я еще не рассказал о его хобби?

– Нет. Что за хобби?

– Фарфор. В частности, фарфор династии Мин. Судя во всему, у него лучшая коллекция в мире. И я знаю, что ему нужно!

– И что же это? Не тяните.

– Маленькое китайское блюдечко – или мисочка – дюйма четыре в диаметре и два дюйма высотой. У этой штуковины есть китайское название, которое переводится как «Цветок забвения».

– Хм… не очень обнадеживающе. Думаете, он действительно ему нужен?

– Уверен. У него в кабинете есть голограмма «Цветка» – чтобы он все время был перед глазами. Но когда О'Нейл говорит о нем, у него только что слезы не наворачиваются.

– Узнайте, где он находится и кому принадлежит.

– Уже знаю. В Британском музее. Поэтому-то О'Нейл и не может его купить.

– Вот как? – задумчиво произнес Фрэнсис. – Ладно, тут ничего не поделаешь. Действуйте дальше.

Клер явился в кабинет к Фрэнсису, и они обсудили ситуацию втроем.

– Похоже, нам для этого понадобится Бьюмон, – сказал он, выслушав последние новости. – Выцарапать что-нибудь у Британского музея – на это способно только Всемирное правительство.

Фрэнсис угрюмо молчал.

– Что ты молчишь? Я что-нибудь не то сказал?

– Кажется, я знаю, в чем дело, – пояснила Грейс. – Помнишь договор, по которому Великобритания вошла в планетарную конфедерацию?

– Историю я всегда знал неважно.

– Суть в том, что правительство Земли просто не сможет взять что-то из музея без согласия британского парламента.

– Почему? Договор договором, но мировое правительство обладает всей полнотой власти над отдельными странами. Это подтвердил еще Бразильский Инцидент.

– Да, разумеется. Но в палате общин начнут задавать вопросы, а это приведет к тому, чего Бьюмон старается всеми силами избегать – к огласке.

– Ладно. Что вы предлагаете?

– Думаю, нам с Сансом нужно прокатиться в Англию и разузнать, насколько крепко «Цветок забвения» «приколочен» к месту, кто «забивает гвозди» и какие у него слабости.

Клер посмотрел на своего помощника: взгляд Фрэнсиса, казалось, ничего не выражал, но, зная его долгие годы, Клер понял, что тот согласен.

– О'кей, – сказал он. – Берите это дело в свои руки. Полетите специальным рейсом?

– Нет, думаю мы успеем на полуночный из Нью-Йорка. Пока.

– Пока. Завтра позвоните.

Когда Грейс появилась на следующий день на экране, Клер удивленно воскликнул:

– Боже, крошка! Что ты с собой сделала?

– Мы нашли нужного человека, – коротко объяснила Грейс. – Он любит блондинок.

– Но ты, похоже, еще и кожу осветлила?

– Да. Как я тебе в таком виде?

– Изумительно! Хотя раньше ты мне нравилась больше. Что об этом думает Санс?

– Он не возражает: дело есть дело. Однако докладывать мне особенно нечего, шеф. Придется добывать товар левым путем. Обычными способами – никаких шансов.

– Не поступай опрометчиво.

– Ты же меня знаешь. Я не впутаю тебя в какую-нибудь историю. Но получится недешево.

– Разумеется.

– Тогда пока все. До завтра.

На следующий день она снова была брюнеткой.

– Что такое? – спросил Клер. – Маскарад?

– Оказалось, я не из тех блондинок, которые его интересуют, – пояснила Грейс, – но мы уже нашли подходящую.

– Сработало?

– Думаю, сработает. Санс готовит копию. Если все будет успешно, завтра увидимся.

Они вошли в кабинет – как будто бы с пустыми руками.

– Ну? – спросил Клер. – Как дела?

– Заэкранируй помещение, Джей, – предложил Фрэнсис. – Тогда и поговорим.

Клер щелкнул тумблером интерференционного поля, и кабинет превратился в неприступную для любых следящих устройств гробницу.

– Как дела? – спросил он снова. – Достали?

– Покажи ему, Грейс.

Грейс отвернулась, покопалась в одежде, извлекла «Цветок забвения» и поставила на стол шефа.

Сказать, что «Цветок» красив, значило бы вообще ничего не сказать. Он и был сама красота. Изящная простая форма без всякого орнамента – рисунок только испортил бы это чудо. Рядом с ним хотелось говорить шепотом, словно резкий звук мог уничтожить хрупкое творение искусства.

Клер потянулся было к «Цветку», но одумался и отдернул руку. Затем склонился над ним и заглянул внутрь. Дно сосуда угадывалось с трудом – как будто взгляд медленно уходил все глубже и глубже, тонул в этом средоточии света.

Он резко выпрямился, моргнул и прошептал:

– Боже… Я даже не подозревал, что на свете есть нечто подобное.

Затем посмотрел на Грейс и на Фрэнсиса. У того в глазах стояли слезы – а может, ему показалось, потому что слезы застилали глаза ему самому.

– Послушай, Джей, – сказал наконец Фрэнсис. – Может… Может, оставим его себе и просто откажемся от всего этого дела?

– По-моему, говорить об этом дальше бессмысленно, – устало произнес Фрэнсис. – Мы не можем оставить его у себя. Мне не следовало предлагать это, а тебе не следовало меня слушать. Давай свяжемся с О'Нейлом.

– Может, подождем еще денек и потом решимся, – предложил Клер, и его взгляд снова вернулся к «Цветку забвения».