Грубиян - Хельга Дюран
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Знаю, что вредно мне всякую «незнакомую» еду есть, особенно тяжелую и жирную, после длительного лечения, но так хочется мясца с прослоечкой, вы бы знали!
Да и когда жрать-то, как не сейчас? Я же всю жизнь на диете, клории эти сраные считаю. То поправься, то похудей, чтобы в весовую категорию уместиться. Переешь – будешь со здоровяками хуячиться на ринге. Недоешь – от малохольных пизды получишь, потому что мало каши ел и ослабел. Засада кругом! Ни выпить тебе, ни закусить. Режим, опять же!
Это я сейчас себе все разрешил, потому что жалко мне самого себя стало. А я очень себя люблю! Кто еще меня будет любить, если не я? Больше некому.
– Задвиньте шторы! – попросил я Екатерину Ивановну.
Все, насмотрелся я в окно, да и солнце слепит. На глаза мне попался наш семейный портрет с супругой. Убрать его надо. Нечего Юльке на меня, калечного, смотреть. Вживую не захотела, и со стенки не хер шары лупить!
– Снимите это! – тычу в портрет.
Домработница вздыхает, недовольно бубнит что-то себе под нос, но тащит лестницу, ловко взбирается на нее и снимает портрет со стены. Я на нем такой красивый! Молодой, счасливый! Эх...
– Куда его, Рома? – рассеянно спрашивает она, понимая, что не просто так, от нечего делать, я его снять заставил.
– На помойку! – отрезаю я и качусь подальше из гостиной, чтобы портрет обратно не забрать.
Сказал на помойку, значит, на помойку!
Задрал я уже женщину своими приказаниями, судя по всему. Не буду ей мешать. Надо силы экономить, сейчас свежая кровь приедет, вот ее и сверну. Танечка молодая, ее не жалко!
Когда я стал уродом кровожадным? Да что вы такое говорите? Скучно мне просто. Хочется внимания и заботы, и чтобы все по-моему было! Я же не бесплатно? Я за это деньги собрался платить! Раз уж карьера моя закончилась, хочу пожить в свое удовольствие. Так, как мне хочется! Я этого заслужил после всех своих страданий!
Приехали мои гости! Наконец-то!
Я услышал шум подъезжающей к дому машины, и нетерпеливо покатился обратно в гостиную. Расправил плечи, изобразил томный взгляд...
Вот она, моя Танечка долгожданная! Мои кубки ее заинтересовали? Это не все еще! Да, я такой! Победитель по жизни!
Был когда-то...
Мельком взглянув на Борисовых, я впился взглядом в свою помощницу. Она должна быть красивой! Обязана! Я так на это надеялся! Так ждал!
Чем ближе я подъезжал к девушке, тем хуже мне становилось. Нет, товарищи, я так не играю! Это что за пугало огородное? Это девушка молодая или бабка? Платье нацепила какое-то ублюдское. Не платье, а мешок из-под картохи. Ничего не видно, не понятно. Что там с титьками? Где жопа? Хоть бы ногу показала! Волосы в фигушку собрала на затылке и очки на нос нацепила. Она еще и слепошарая? Видит хоть, нет, через окуляры свои, какой прекрасный мужчина перед ней?
Видит. Замерла на месте, ртом хлопает, как рыба. И росту в ней всего ничего. Полторашка, блять! М-да! Баба Таня, удивила, так удивила!
Делать нечего. Нравится, не нравится, придется терпеть эту красавицу! Служанка мне нужна до жопы! Пусть и страшненькая, но хотя бы принеси-подай будет. Других нет и не предвидится совсем.
Я изобразил самую обаятельную улыбку, какую смог, превознемогая пиздецкое разочарование, поцеловал маленькую ручку девушки, слова красивые сказал, и она предсказуемо поплыла!
– Ромыч, в какую комнату ты гостью поселил? – отвлек меня Саня.
– По соседству со мной, справа, – вздохнул я, глядя, как мой друг катит к лестнице чемодан Бабы Яги.
Странно, что он всего один. Моя жена бы столько тряпок набрала, что Саня до ночи бы не перетаскал. Впрочем, о чем я? Юлька красавица, а эта...
– Ну, как ты, Ром? – подошла к нам с бабой Таней Марина.
– Очень хорошо, – улыбнулся я и ей.
– Ну, и, слава богу! Таня очень хороший специалист и она волнуется по поводу оплаты! Ты же приготовил договор для нее? – побеспокоилась за подругу Марина.
– Конечно, Марина! – заверил я девушку. – За кого ты меня принимаешь? Принеси, если не сложно. Он на столе в моем кабинете.
Марина почапала за договором, оставив меня наедине с подругой. Страшила продолжала меня разглядывать, как будто сам Христос подъехал к ее ногам. Мужиков красивых не видела? Бывает. Насмотрится еще! А если будет себя хорошо вести, то еще и попробует!
А вот у меня смотреть на Таню не было больше никакого интереса. Я уставился себе под ноги, чувствуя любопытный взгляд, без пяти секунд, своей рабыни, с тоской размышляя о том, чем бы сегодня еще заняться. Обычно у меня день был расписан по часам. Две тренировки, а между ними жизнь - вот и весь день. Но сейчас я могу делать все, что в голову взбредет, поэтому надо мозгами пораскинуть, как следует.
Пообедаю, дальше видно будет. Бокс сегодня. Латышев против Апорина. Я уже и ставочку сделал у букмекеров на Апорина. Пусть только попробует просрать мои деньги, узколобый!
Вернулась Марина, и Саня, как раз, спустился.
– Мы поехали! Не будем вам мешать! – сообщила нам Марина, положив листы бумаги и ручку на журнальный столик.
– Пока, Марин! – подала голос Таня.
Хоть разговаривать умеет, а то я уже волноваться начал за девчонку. Голос, между прочим, красивый. Не писклявый, а, напротив, с легкой хрипотцой, глубокий.
Я попрощался с Борисовыми, проводив их до дверей, раз пятьсот поблагодарив друзей за помощь. Хорошие они все-таки ребята! Пользуясь моей добротой, наглая семейка напросилась ко мне на шашлыки в следующие выходные. Не хотел я никого видеть, но согласился из вежливости. Потом скажу, что плохо себя чувствую, и все! Делов-то!
Когда я повернулся к Тане, она уже сидела на диване с договором в руках, читала его с умным видом! О, нет! Нельзя ей читать такое! Ни в коем случае!
Я бросился к дивану, крутя колеса так быстро, как только мог, и выхватил у девушки бумаги. Она вздрогнула от неожиданности, но я снова улыбнулся и она расслабилась.
– Давайте, Танечка, скорее покончим с этой волокитой! – глядя Тане прямо в глаза, сказал я и всунул ручку в ее дрогнувшие пальцы.
– Может быть
