Завтра - ничего - Людмила Козинец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет, не он убил этого шофера. Убили его руки, не подчиняющиеся разуму. Они умели только убивать, и делали это хорошо. Так зачем им разум хозяина? Реакция рук опережала реакцию мозга. Он действительно стал машиной, несущей гибель.
Он испугался. Одно дело - далекая дикая страна. Там он выполнял свой долг. И был молод... Другое - дома. Тогда он еще любил свой дом.
Демоны терзали его душу. Демоны, а слова "совесть" он не знал. Но она была. Она жила в нем, приобретя облик маленькой девушки - смуглой, с раскосыми глазами, в голубой блузке и синей шелковой юбке. Она непрестанно смотрела на него из-под круглой соломенной шляпы, похожей на крыши тех домиков, которые он жег.
Она погнала его через всю страну. Он стал сторониться людей, пугался игры мышц в своих руках, которым часто хотелось сомкнуться на горле случайного прохожего, попутчика в автобусе, продавщицы маркета. Руки его хотели убивать.
Тогда он канул в леса северного пограничья, как камень в воду. Только зашел к местному лавочнику и, глядя в пол, сказал, что будет оставлять ночью у порога деньги и список необходимого, а следующей ночью забирать товар. Он боялся встречаться с людьми.
Лавочник понимающе кивнул: "Не ты один здесь такой, парень". Он и вправду был не один такой. Более двух тысяч бывших солдат искали спасения в одиночестве.
Он сдал шерифу свой "кольт" и ушел в лес.
Год жил охотой и рыбалкой, покупая лишь хлеб, соль, сигареты. Иногда, очень редко - виски. Но потом тяжело отравился моллюсками из озера. Лишь позднее узнал, что завод спустил в реку, питающую озеро, сточные воды.
Он умирал. Его великая страна, убив его душу, теперь убивала и тело.
Он умирал. За что?
Где теперь этот рейнджер?
Би и Кей склонились над картой. Подошел Ди, сунул под руку розовый листочек. Би мельком глянула и подписала. Ди вложил чек в нагрудный карман и .застегнул "молнию".
- Все бы хорошо,- сказал Кей, ероша волосы,- но вдвоем...
- Что тебя смущает?
- Смотри. Мы входим в поток вот здесь. Страховка нужна?
- Зачем?
- Би, дело не в том, что мы можем гробануться. Но мне, понимаешь ли, все-таки хочется довести это дело до конца. Это дело - мое.
- Понятно.
- Значит, страховка нужна.
- Допустим.
- Выходим здесь...
- Карта точная?
- Снимок со спутника.
- Дальше.
- Выходим. До задней стены - метров двести. Ерунда. Но прикрыть нужно - там свет. Потом по этой галерее - карниз в ладонь, пройдем.
- Кей, а может... Закидаем гранатами, да и дело с концом. Или давай я вызову "стрекозу". Пройдем бреющим, и господин Лютц получит на стол к завтраку тепленький гостинчик.
- Нет. Во-первых, я должен видеть глаза этого гада. А во-вторых, откуда ты "стрекозу" поднимешь? Пограничная зона. Нас на взлете снимут. И гранатами не выйдет. Там охрана - больше одной бросить не дадут. А так мы тихонько... Потом улетим рейсовым.
Чико держал ушки на макушке - судя по всему, заваривалась новая каша.
Кей задумался - как ни крути, а нужен еще один человек.
- Би, кто там близко?
Женщина поднесла к губам радиобраслет:
- Би на связи... Я - на седьмом, кто близко? Сквозь треск разрядов пробилось:
- Говорит Ди. Я в городе.
- Ты не подходишь. Делай свое.
- Си вызывает Би. Я на девятом.
- Не успеешь.
- На связи Эс.
- Эс! Откуда?!
- Я - в порту. Один. Но дело сделано.
- Пробирайся на седьмой!
Она оживленно повернулась к Кею:
- Эс вернулся. Один. Только он тоже не успеет и, кроме того, ему наверняка нужен будет отдых и врач.
И вдруг Кей заметил в углу Чико, который и дышать-то боялся, чтобы не пропустить ни слова.
- А что, если...
- Ты сошел с ума, Кей. Ты же знаешь...
- А куда ему деваться? Парень отчаянный, я видел. Сейчас выясним.
И Кей пересел поближе к Чнко.
- Слушай, парень. Ты коммунист?
- Нет. - Чико знал, как нужно отвечать на такие вопросы. О своей принадлежности к Комитету он не имел права сказать даже матери.
- Но ведь ты левый?
- Ну, допустим.
- И как я понял, гвардейцев ненавидишь вовсе не потому, что тебе не нравится цвет их формы?
- Остров будет свободным! Жаб мы перетопим в море, - твердо сказал Чико, и пальцы его правой руки сжались в кулак.
Кей и женщина быстро переглянулись.
- Свободным. А что тебе нужно от свободы?
Чико ухмыльнулся - наивные вопросы!
- Свобода!
- Это я понял. И примерно себе представляю: свобода, равенство, братство, уничтожение социальной несправедливости. Проще говоря уничтожение зла. Верно?
- Ну, в общем...
- Я ваших леваков знаю - бой-парни и подраться не дураки. Стреляешь хорошо?
Чико фыркнул - неоригинальные, однако, у Кея представления о левых, совсем как были у него самого в четырнадцать лет. Но не открывать же здесь курсы политграмоты.
- Хорошо стреляю.
- Вот... Как я понял, ты революционер. И что я тебе, парень, скажу: как там с вашей революцией дело будет - еще неизвестно.
- Вот и помогли бы, - сорвалось с языка Чико. Кей снова обменялся взглядами с Би.
- Мы в политику не вмешиваемся. Так вот: ваш Верховный еще много раз Остров кровью зальет, пока вы его сковырнете. Это тебе ясно?
- Мы будем бороться.
- Я не о том. Скажи, у тебя никогда не возникало желания просто шлепнуть этого вашего Верховного?
- Террор ничего не решит.
- Это по вашей науке. А по-человечески... неужели не хотелось?
Чико вздохнул:
- Не одобряют...
Кей расхохотался:
- Я сразу понял, парень, что ты живой. Так вот... Есть такая возможность.
- Что?! Нашу гориллу?! - и перед мысленным взором Чико вихрем понеслись упоительные видения: он выбрасывает из окна беломраморной резиденции Верховного красный флаг, жабы разбегаются, теряя карабины, с ужасом оглядываясь на развернувшееся во весь фасад полотнище флага, толпы народа с охапками огненных гвоздик стекаются на главную площадь...
Кей с интересом наблюдал за парнем. Потом сказал:
- Пока не его. Но такого же гада, как он. Что ты знаешь о фашистах?
- Подонки! - Чико считал такую характеристику исчерпывающей.
- В общем, да. Но я тебя не об этом спрашиваю. Вторая мировая война, Гитлер, фашисты, Сталинград... Слышал?
- Знаю! Русские им здорово всыпали.
- Здорово-то здорово, но не всем. Был такой офицер - Лютц. Вешал, расстреливал, жег. В России, во Франции, в Польше. Не просто командовал, а лично пытал и убивал. После второй мировой войны ему удалось скрыться. Его выдачи требуют Франция, Польша, Россия. А он живет себе припеваючи в полусотне миль отсюда и плюет на то, что его голову требуют уже много лет. А мне это не нравится. Я не желаю, чтобы он помер в собственной крахмальной постельке под тихий плач домочадцев. Я тебе говорю: вот случай уничтожить конкретного носителя зла. Лютца нельзя простить. Идешь с нами?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});