Вторжение - Роман Елиава
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Деревня состояла из одной улицы, и вытянулась вдоль берега. Более тысячи домов. Большая, почти город. Они вытянулись цепью и пошли. Мечи наголо. Герхард вышел на участок улицы между двумя домами, уже было светло. Постепенно начиналась суматоха, где-то лаяла собака, слышались крики. С другой стороны, вдруг раздался дикий вопль. Это отвлекло Герхарда, и он вдруг наткнулся на десятилетнюю девочку, и остановился в растерянности не зная, что делать. Она стояла перед воротами. Наверное, надо было оттолкнуть ее и войти. Он только что мечтал сколько денег можно найти в этих больших и красивых домах. Столько, что может хватит построить такой же дом, а не ютиться в лачуге. А может даже останется, чтобы купить корову, которая родит теленка и будет давать молоко. Из задумчивости его вывел удар по спине оглоблей. Он упал на колени. Специальная мягкая рубаха, надевавшаяся под кольчугу и сама кольчуга с плащом смягчили удар, иначе мог бы быть сломан позвоночник. Боковым зрением Герхард увидел какого-то мужика и махнул мечом, круговым движением порезав тому ногу. Мужик тоже упал. Герхард развернулся к нему, но только для того, чтобы получить ловкий удар между ног, кольчуги и рубахи там не было. Боль была дикая. Она затопила всё тело, в глазах потемнело. Но одновременно в нем поднялась волна ярости. Преодолевая боль, он нанес мужику удар сверху мечом, раскроив лицо надвое. И тут же ударил снова и снова. Девочка, так и стоявшая рядом, завопила. Герхард, развернувшись, в звериной ярости снес ей голову одним ударом и продолжил кромсать мужика.
— Эй, он уже мертв.
Герхард, повернулся на голос. Перед ним стоял седой старик, хотя нет, просто седой и не совсем старик, а еще достаточно крепкий мужик в сапогах и рубахе навыпуск. Он смотрел на Герхарда совершено без эмоций. В его руке тоже был меч, который, как только тот повернулся, легко взрезав кольчугу, пропорол ему живот. И снова боль одновременно острая и тупая. Герхард посмотрел на свой живот, откуда прямо на землю вывались его внутренности и упал. Сначала на колени, потом на бок. Глаза его навсегда закрылись, а последней мыслью было сожаление о корове и новом доме, которых уже не будет.
Декарус оглянулся. Начальник пограничной заставы, он этой ночью приходил в гости к знакомой вдове. Что впрочем последнее время делал достаточно часто, и уже хотел оставить службу, чтобы осесть здесь. Он не увидел больше никого. Но по всей деревне слушались крики и судя по столбам дыма, несколько домов горели. Очевидно, ублюдок пришел не один. На нем была форма воина графа Адлера, чьи владения были за рекой. А сам граф был крупным вассалом империи Креста. Прежде всего нужно подумать о безопасности семьи. Он вывел вдову и ее тринадцатилетнего сына Сервета из ворот.
— Идите к берегу и спрячтесь в камышах, сидите тихо. Вам просто нужно пересидеть набег этих разбойников. А я пойду посмотрю, что с заставой.
— Я с тобой, — заявил Сервет, обнажая нож, который висел у него на поясе.
— Следующий раз, Декарус взъерошил ему волосы, а сейчас проследи за мамой.
Декарус посмотрел, как они удаляются пригнувшись, а сам огородами пошел в сторону моста и сторожевого барака. И почти сразу столкнулся с еще двумя солдатами графами, которые выскочили из-за угла таща какой-то куль. Грабители мелькнуло в голове старого воина, а руки в это время всё делали сами. Ветеран войны с крестианцами, тогда он был еще совсем мальчишкой, замахнулся, а затем сделал такое движение мечом, которым перерезал одному солдату горло, а другому возвратным движением отрубил правую руку.
Пока солдат с отрубленной рукой стоял в ступоре, и в шоке пялился на обрубок, добил его ударом в горло, и пошел дальше. На стычку ушло секунд десять. Молокососы, а не воины, подумал Декарус. Он шел к дому деревенского плотника, который был расположен недалеко от моста на возвышенности, с которой отрывался саамы лучший вид на мост и дорогу. Декарус думал, что графу Адлеру осталось не долго. Когда солдаты восточной империи перебьют все его воровское войско, а графа поймают, самое гуманное наказание для него будет четвертование. Декарус в этом не сомневался.
В это время, вдова с сыном на берегу наткнулись сразу на полтора десятка вражеских солдат. Солдаты шли в окровавленных плащах с окровавленными мечами и как раз были заняты тем, что высматривали прячущихся в камышах. Двое из них быстро бросились на вдову и повалили ее, Сервету же удалось вырваться он схватился за нож. Но мать закричала:
— Беги! Беги! Иначе нас убьют обоих. Я справлюсь. Беги.
Его окружили, но парень был молод и быстр, он вырвался и побежал вдоль берега. Солдаты за ним, но они быстро отставали в своих кольчугах. Сервет бежал и бежал, пока не увидел, что навстречу бежит еще одна группа солдат. Сколько же их, подумал он и свернул к реке. Не останавливаясь и с силой вынимая ноги из ила, он разогнался и бросился в воду, а затем сильным гребками поплыл, на противоположный берег. Солдаты потоптались на берегу, но никто не захотел раздеться и плыть за мальчишкой.
Когда Декарус дошел до дома плотника, горело, наверное, уже полдеревни. Крыльцо дома было всё в крови, но трупов не было видно, и он не стал заходить в дом проверять. Декарус вышел на место обзора и в удивлении остановился. Сверкающая река стали выходила из леса на противоположном берегу и исчезала вдали на центральном тракте уже на этом берегу. В глубь восточной империи стройными рядами шли копейщики в желтых плащах с перекрестием на щитах, а вот из леса появились арбалетчики в зеленных мундирах с перекрестиями на груди. Декарус устало сел на траву, реку переходила крестианская армия. Не просто граф, а настоящие солдаты императора Крестиандра. Значит началась война, значит они хотят реванша. Но как?! У них, что нет мозгов. Восточная империя перемелет в порошок этих горе-вояк.
Он посмотрел на то что осталось от барака. Жаль, все сегодня были на
