Хождение за три моря - Никитин Афанасий

И въ Трепизон же приидох на Покровъ святыя Богородица и приснодѣвыя Марія, и бых же въ Трипизони 5 дни, и на карабль приидох и сговорихъ о налонѣ дати золотой от своея головы до Кафы, а золото есми взялъ на харчь, а дати в Кафе. А въ Трепизони же ми шубашь да паша много зла ми учиниша хламъ мой весь к собѣ взнесли в город на гору, да обыскали все, а обыскывають грамотъ, что есми пришел из орды Асанъбега. Божиею милостью приидохъ до третьаго моря до Чермнаго, а парьсьискымъ языкомъ дория Стимъбольскаа. Идохъ же по морю вѣтромъ пять дни, и доидохъ до Вонады; и ту нас стрѣтилъ великый вѣтръ полунощь, и възврати нас къ Трипизону; и стояли есмя въ Платанѣ 15 дни, вѣтру велику и злу бывшу. Ис Платаны есмя пошли на море двожды, и вѣтръ нас стречаеть злы, не дасть намъ по морю ходити; олло акъ олло худо перводегерь, развѣе бо того иного бога не знаем. И море же преидохъ да занесе нас сыкъ Балыкаее, а оттудова Тъкъръзофу, и ту стоялі есмя 5 дни. Божиею милостью придох в Кафе за 9 дни до Филипова заговейна, олло перводигырь.

Милостию же божиею преидох же три моря; дигырь худо доно, олло перводигирь доно, аминь; смилна рахмамъ рагым, олло акберь, акши худо илелло акши ходо, іса рухолло ааліксолом; олло акберь аилягяіля іллелло, олло перводігерь ахамду лілло шукуръ худо афатад; бисмилна гирахмам ррагым: хувомугулези ляіляга ильлягуя алимул гяиби вашагадити; хуарахману рагыму хувомогулязи ля иляга ильляхуя альмелику алакудосу асалому альмумину альмугамину альазизу альчебару альмутаканъ биру альхалику альбаріюу альмусавирю алькафару алькахару альвахаду альрязаку альфатагу альаліму алькабізу альбасуту альхафизу алъррафію альмавіфу альмузилю альсемію альвасирю альакаму альадьюлю альлятуфу.

За молитву святых отцов наших, господи Иисусе Христе, сыне божий, помилуй меня, раба своего грешного Афанасия Никитина сына.

Написал я грешное свое хождение за три моря: первое море Дербентское – море Хвалынское[1], второе море Индийское – море Индостанское[2], третье море Черное – море Стамбульское[3]. Пошел я от святого Спаса златоверхого[4], с его милостию, от великого князя Михаила Борисовича[5] и от владыки Геннадия[6] Тверского и от Бориса Захарьича на низ, Волгою.

Придя в Калязин и благословясь у игумена монастыря святой живоначальной Троицы[7] и святых мучеников Бориса и Глеба[8] Макария с братьею, пошел на Углич, а с Углича на Кострому, к князю Александру с другой грамотой Великого князя (Тверского), и отпустил меня свободно[9]. Также свободно пропустили меня и на Плесо в Нижний Новгород, к наместнику Михаилу Киселеву и к пошлинннку Ивану Сараеву.

Василий Папин[10] тогда уже проехал, а я ждал еще в Новгороде две недели татарского, ширваншахова посла Хасан-бека. Он ехал от Великого князя Ивана с кречетами, а их у него было девяносто. И поехал я с ним на низ Волгою. Проехали свободно Казань, Орду, Услан, Сарай[11], Берекезан[12].

И въехали мы в Вузань-реку[13]. Тут нам повстречались 3 поганых татарина и сообщили ложные вести, будто в Вузани стережет купцов хан Касим[14] и с ним 3 тысячи татар. Ширваншахов посол Хасан-бек дал им тогда по однорядке и по куску полотна, чтобы они провели нас мимо Астрахани. Татары же по однорядке взяли, а весть подали астраханскому царю. Я покинул свое судно и перешел с товарищами на судно к послу. Поехали мимо Астрахани, а месяц светит. Царь нас увидел, а татары кричали нам: «Не бегите!» А мы того не слыхали ничего. А плыли мы на парусах. И царь послал тогда за нами всю свою орду, и за грехи наши настигли нас на Вугуне[15], застрелили у нас человека, а мы у них двух. Судно наше малое остановилось на езу[16], они взяли его и тотчас разграбили; а моя вся поклажа была на малом судне.

Большим же судном мы дошли до моря и встали в устье Волги, сев на мель. Татары тут нас взяли и судно назад тянули до еза. Здесь они судно наше большое отобрали, взяв также и четырех русских, а нас отпустили ограбленными за море. Вверх же они нас не пропустили для того, чтобы мы не подали вести. И пошли мы к Дербенту[17] в двух суднах: в одном судне посол Хасан-бек с иранцами да нас, русских, всего 10 человек, а в другом судне 6 москвичей, да 6 тверичей, да коровы, да корм наш. На море нас захватила буря. Малое судно разбило о берег, а тут есть городок Тарки[18], а люди вышли на берег, и пришли кайтаки[19] и людей же с него поймали всех.

Когда мы пришли в Дербент, то оказалось, что Василий пришел благополучно, а мы пограблены. И бил я челом Василию Папину и ширваншахову послу Хасанбеку, с которым пришли, чтобы они просили о людях, пойманных кайтаками под Тарки. И Хасан-бек хлопотал; он ездил на гору к Булат-беку, который послал скорохода к Ширванша-беку с известием, что русское судно разбило под Тарки и что кайтаки поймали людей с него и разграбили их товар. И Ширванша-бек тотчас отправил посла к своему шурину Халиль-беку, князю кайтакскому: что судно-де мое разбило под Тарки, и твои люди, придя, людей поймали, а товар их пограбили, и ты бы, ради меня, людей ко мне прислал и товар их собрал, потому что те люди посланы ко мне; а что тебе нужно будет от меня, и ты ко мне пришли, и я тебе, своему брату, за то не постою, только бы ты отпустил их ради меня свободно. И Халиль-бек тотчас отослал всех людей свободно в Дербент, а оттуда послали их к Ширван-шаху в орду его койтул[20].

Мы также поехали к Ширван-шаху в койтул и били ему челом, чтобы он нас пожаловал, чем нам дойти до Руси. И он нам не дал ничего, так как нас было много. И мы, заплакав, разошлись кто куда: у кого было что на Руси, и тот пошел на Русь; а кто был должен там, тот пошел, куда глаза глядят; другие же остались в Шемахе[21], а иные пошли работать в Баку.

А я пошел в Дербент; а из Дербента в Баку, где огонь горит неугасимый; а из Баку пошел за море в Чапакур[22], да тут и жил, в Чапакуре, 6 месяцев, да в Сари[23], в Мазандаранской земле[24], жил месяц. А оттуда пошел к Амулю[25] и тут жил месяц; а оттуда – к Демавенду[26], а из Демавенда – к Рею[27], тут убили шаха Хусейна, Алеевых детей и внучат Мухаммедовых, и он их проклял так, что 70 городов развалилось. А из Рея пошел к Кашану и тут был месяц; а из Кашана к Найину, а из Найина к Йезду и тут жил месяц. А из Йезда к Сирджану, а из Сирджана к Таруму[28], где финиками кормят домашний скот, батман[29] по 4 алтына. А из Тарума пошел к Лару[30], а из Лара к Вендору[31].