Роуэн и бродники - Эмили Родда

Роуэн готов был поверить каждому слову Огдена. Ему уже казалось, что там, за Горой, за Рином, и правда лежит прекрасная мирная земля, надежно укрытая от любопытных глаз. Терпение, только терпение…

— Золотая долина, — шепнула Аннад, мечтательно улыбаясь. — Золотая долина…

7. Рассказ Аллуна

Толпа зашевелилась, и Роуэн, очнувшись от своих мечтаний, поднял глаза. Вперед выступил Аллун.

— А теперь, Огден, — начал он, широко улыбаясь, — мы, жители Рина, тоже расскажем кое-что, если ты не будешь против. Этого рассказа еще никто не слышал. Он о великой храбрости.

У Роуэна екнуло сердце. Он ни о чем таком и не подозревал. У него сразу же запылали щеки, а Аннад гордо прижалась к нему.

Теперь настала очередь Огдена удивляться.

— С удовольствием послушаю, Аллун, — сказал он чуть насмешливо. — Он подмигнул детям-бродникам, которые сидели рядом с ним. — Любопытно, что же это за рассказ припасли для нас жители Рина? — возвысил он голос. — Выискался какой-нибудь смельчак и спас хлеба Аллуна, а то бы они пригорели? А может, бесстрашные садовники Рина своими руками собрали с деревьев всех вредных жуков? Ох и жуткая, наверное, будет сказочка! Я уже так боюсь!

Ребята-бродники захохотали.

Аннад подпрыгнула на своем месте.

— Не смешно! — тонким голосом выкрикнула она. — Наш рассказ не хуже вашего.

Роуэн потянул ее за платьице и шепнул:

— Тихо, Аннад. Это Огден так дразнится.

Но хотя она и села на место, было заметно, что не только ей шутка Огдена пришлась не по вкусу. Многие дети из Рина, да и взрослые тоже были недовольны. И так уже не все доверяли бродникам. И никому не хотелось, чтобы его дразнили.

Но Аллун улыбался.

— Смейся, если хочешь, Огден, — сказал он своим чистым, ясным голосом. — Но не забудь, что жители Рина не всегда копались в садах и огородах. Наши предки храбро воевали. Ведь наше племя дралось вместе с твоим, и вместе мы не дали врагу покорить наши земли.

— Правда! — раскатом ударил знакомый голос.

Толпа зашевелилась. Люди обернулись на седоволосую женщину, которая, тяжело опираясь на палку, стояла в тени. У Роуэна сердце снова ушло в пятки — он узнал старую Ланн.

— Ты, бродник, наверное, радовался, стоя с нами плечом к плечу, когда наступали зибаки! — возвысила она голос. — Вспомни-ка их железные клетки! Вспомни Великую Равнинную войну! Вспомни, сколько народу погибло! Вспомни это все и подумай, стоит ли так шутить.

Жители Рина одобрительно загудели.

— А мы ничего и не забыли, уважаемая Ланн, — мирно ответил Огден, протягивая руки к огню. — Мы, бродники, помним все. Мы помним, например, что вашим сильным воинам очень пригодились хитрые уловки нашего племени, чтобы лучше подкрадываться к противнику и незаметно на него нападать. — Его голос стал тише. — Мы не забыли, как бродники кормили и укрывали их, когда они падали от голода на диких равнинах, совсем не похожих на их мирные поля и маленькие дома с амбарами, забитыми всяким добром. Мы не забыли, как рядом с ними сражались бродники и тоже сотнями гибли, хотя могли бы спокойно ускользнуть и оставить их биться в одиночку. — Вождь слегка улыбнулся и закончил: — Нет, мы-то ничего не забыли. А вот у иных-прочих память, кажется, короткая.

Сказав все это, он подобрал с земли листик лютика и принялся вертеть его между пальцами.

Вокруг костра повисло молчание, и молчание недоброе. Потом Огден поднял глаза. Они горели, точно искры костра, и улыбка его стала шире.

— И все-таки, Ланн из Рина, ты права, — признал он. — Ваш короткий рассказ — это рассказ о героях, и мы, бродники, хорошо об этом знаем. Мы знаем, как высоко ценится у вас храбрость. — Его губы дрогнули. — Храбрость для вас — то же, что упорный труд, хороший дом, полное брюхо и проторенный путь. А значит, вы и вправду высоко ее цените. Мы это знаем, хотя нельзя сказать, что понимаем. И если иной раз мы, легкомысленные бродяги, шутим над вами шутки, так это, жители Рина, мы не со зла. Скорее уж мы сгинем в провале Унрин, чем нарочно обидим вас. Простите великодушно.

И он склонил голову.

Многие жители Рина одобрительно закивали в ответ. Но ребятишки-бродники захихикали, прикрывая рты ладошками. Роуэн понял, что Огден снова посмеялся над ними. И еще он понял, что шутил вождь не просто так. Слова Ланн разбередили старую рану. Они резали, точно ножом.

Аллун тоже это почувствовал. Роуэн видел, как заблестели его глаза и крепко сжались губы. Но он кивнул Огдену и улыбнулся всем остальным:

— Ну, теперь, когда все успокоились, можно, я все-таки расскажу?

Огден развел руками:

— Ладно, говори, Аллун, сын Сары из Рина и бродника Форли. В твоих жилах течет кровь обоих племен. Мы готовы тебя выслушать.

— Да, да, рассказывай, Аллун, а мы послушаем, — поддержала Огдена старая Ланн. — Только лишнего не добавляй. Нечего тут долго рассусоливать. Того, чего не было на самом деле, и говорить не стоит.

Огден поднял свои косые брови и бросил на нее удивленный взгляд.

Но Роуэн знал, на что намекала Ланн. Она боялась, как бы Аллун ненароком не разболтал про горную ягоду, которая растет на Горе, рядом с пещерами. Она боялась, что он начнет хвастаться, как он отведал этих самых ягод, потом угостил ими Марли, потом насыпал их полные карманы и принес домой, в Рин. Она боялась, что он разгласит их тайну.

— Не волнуйся, Ланн, — еле слышно сказал Аллун. — Я тебя не подведу.

Он пристально посмотрел на Огдена и повел свой рассказ:

— Однажды утром жители деревни Рин проснулись и увидели, что Река, которая спускалась с Горы и, куда-то спеша, бежала через деревню, превратилась в жалкий ручеек. К вечеру он совсем обмелел…

Вокруг костра воцарилась тишина. Роуэн видел, как взрослые бродники останавливались, прислушивались и подходили поближе к Аллуну. Он увидел Зеел, самую главную из предвестников, потому что она протиснулась в середину толпы. Бродникам было известно, что для жителей Рина и для их букшахов Река — это сама жизнь. Даже в глазах у Огдена потухли насмешливые огоньки.

Пока Аллун рассказывал, Роуэн прикрыл глаза. Ему ведь не обязательно было слушать эту историю, он и так ее знал. Она случилась с ним самим, с Силачом Джоном, садовником, хлебопеком Аллуном, ткачихой Марли, Бронден, которая мастерила столы, скамейки и всякую прочую мебель, и мельниками Вэл и Эллисом.

Полгода назад они все вместе отправились на Запретную Гору, чтобы узнать, почему пересохла Река, и сделать так, чтобы ее вкусная вода вновь весело зажурчала в долине Рина. Путь сумел завершить, как и предсказывала Шеба, один Роуэн, самый маленький и слабый из всех, но именно ему и суждено было исполнить то, за чем они шли.

Сам-то Роуэн, конечно, знал, что никакой он не храбрец. Шеба правильно сказала: каким он был, таким и остался — обыкновенным трусливым мальчишкой.

Но теперь он понял, что храбрость бывает разной. Он знал, что если тем, кого он любит, понадобится помощь, — пусть ему будет страшно, но он сумеет победить себя и сделать все, что нужно.

Так что храбрецом он не был. Ну просто совсем не был. И даже не любил, когда его так называли. Он сидел сейчас на траве, но ему хотелось сжаться в комочек, а еще лучше — убежать отсюда, разыскать маму и Силача Джона и все-все им рассказать. Однако он не мог этого сделать: уйти от костра, не дослушав рассказ, было бы очень невежливо. Значит, надо было подождать.

Аннад дернула его за рукав.

— Они слушают, — прошептала она. — Смотри! Сейчас они все узнают, что ты сделал, Роуэн, какой ты храбрый и как тебе было трудно, но ты спас нашу деревню. — Она гордо выпрямилась и важно добавила: — Надеюсь, они все знают, что я твоя сестра! — Обведя взглядом детей-бродников, которые, широко раскрыв глаза, сидели на корточках у огня, она довольно сказала: — Пусть попробуют теперь шутить над нами!

Роуэн тихонько похлопал ее по руке:

— Не говори так, Аннад. Бродники это любят. Они кого хочешь на смех поднимут.

Аллун замолчал. Над янтарными углями гаснущего костра повисла тишина. А потом бродники вместе с жителями Рина громко забили в ладоши и радостно закричали.

Аллун широко улыбнулся и кивнул Роуэну, приглашая его подойти к огню. Он хотел, чтобы Роуэна увидели все. Но мальчик, наоборот, отодвинулся в тень — под любопытными взглядами бродников ему было не очень-то по себе.

— Вот и ладно! — прервал молчание Огден. — Молодец, Аллун. Теперь у меня в запасе будет еще один рассказ — о Роуэне из Рина. — Он задумчиво помешал угли. — Отличный, просто отличный! И ты, Аллун, здорово рассказываешь. Но сдается мне, я получше сумею. — И он довольно улыбнулся.

Среди общего смеха громче всех раздавался голос Аллуна.

Огден отбросил палку, которую держал в руке, наклонился вперед и сказал:

— Слушай, Аллун, давай поговорим о вашем путешествии поподробнее.