Песнь мятежной любви (СИ) - Райль Регина

— Посмотрим, — ответила я. — В данный момент хочу накричать только на этих баранов.

Влад не отреагировал на замечание — привыкший. За время нашего знакомства, а это около двух лет, он изучил меня и адаптировался к характеру. Парень был одним из немногих, принимающих меня такой сумасшедшей, какая я есть, и мог вытерпеть больше пары часов за раз. Остальные раздражались и обижались непонятно на что.

Ах да, ещё Эми, она брала пальму первенства в умении управляться со мной, но решила продлить удовольствие и отдохнуть от меня чуть дольше. Что ж, её право.

— А ты вообще группу слышал? Или видел хотя бы? — спросила я.

— Слышал пару песен, видел один клип, — ответил Владислав.

— Всего ничего. Тогда откуда такой интерес к концерту? — хмыкнула я, памятуя, что он сам изъявил желание присоединиться.

— Редко когда заезжает группа подобного масштаба, пусть они не сильно известны в России, но никто не отменяет их мирового значения. Сотни тысяч фанатов по миру, туры и концерты. Они прикольные. А ещё у них на разогреве мои знакомые — «Rebel spirit».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Никогда не слышала. Как они напросились на разогрев к «Гробам»?

— Записали хороший альбом с бодрой, ёмкой музыкой и мотивирующими текстами. Получилось похоже по стилю, поэтому договориться с организаторами не составило труда. Я учился в одной школе с басистом, отличный парень, веселый, позитивный. И пробивной, — усмехнулся Влад.

— Понятно. Заценим, — кивнула я.

Мнение друга было мне важно, но я предпочитала сама складывать впечатление. Я дотошно относилась ко всему, что касалось музыки, и оценивала это крайне придирчиво.

— Ну, и ещё причина есть. Не хотел тебя одну отпускать, — парень скосил на меня глаза. Когда он так смотрел, то всегда ругал, а сейчас строгость зашкаливала, и я всё поняла:

— Уже знаешь, да?

— Из первых уст. В этот раз, Майя, ты превзошла себя.

— Эми должна была понять, — я передёрнула плечом, напуская безразличный вид, но Влад нахмурился, и я вспылила: — Она подставила меня! Из-за неё я попала в неловкую ситуацию с этой гитарой, выставила себя идиоткой! — выпалила я, вспомнив растерянные лица в студии.

— Подставила? — удивился Влад. — А может, ты сама виновата и просто сорвалась?

Раздражение медленно стекло с меня. Он прав. И Эми — тоже, что не разговаривает со мной. Я поступила как свинья. Разве друзья так делают?

— Она сильно обиделась? — я не смотрела на парня.

— Прилично, — огорчённо проговорил тот. — Чертовски расстроена.

— Поговори с ней, а? Чтобы она не сильно переживала? Скажи, что Майя дура, что раскаивается, и всякое такое. Извинись за меня. Можешь?

— Без проблем. Но не лучше ли тебе самой? Так было бы правильнее.

— Знаю, но не могу. Я слишком… Короче, не могу и всё, — оборвала я. — Пошли, зайдём, надоело торчать на улице, — заявила я, чтобы закрыть тему, и потопала к дверям.

Влад побрёл за мной. Растолкав малолеток, мы попали в холл, успешно отработали схему: гардебор-туалет-бар, выпили по алкогольному шоту, и вошли в зал, где сцену уже обступили визгливые фанаты. Их выкрики то и дело оглашали зал, а через некоторое время толпа принялась скандировать: «Black-Oak-Coffin», вызывая их на выход. Ребячество. Ясно же, что первыми они не выйдут. Зачем портить настроение команде на разогреве?

На сцене появились техники и засуетились, завершая подготовку плацдарма.

— Пойдём поближе? — спросил Влад.

— Давай. Надеюсь, проблем со звуком не будет, как в прошлый раз, — я задумалась, вспоминая, кто тогда выступал, и тут начался концерт нынешний.

Погасили свет и пустили дым. Визг стал нестерпимым и местами переходил отметку в сто двадцать децибел. Мы с Владом пробрались в шестой ряд по правую сторону от сцены, легко просачиваясь между разрозненно стоящими людьми. Руки и камеры не мешали обзору. В принципе, я всё видела бы даже с задних рядов балкона, и предпочла это больше, чем толкаться тут, рисковать волосами, переживать слэм и ультразвук позади стоящих дамочек. Но мой друг хотел послушать своих знакомых, и я уважала его желание. Да и самой стало любопытно — если верить Владу, я упускала стоящую группу.

Минут через пять вышли музыканты. Барабанщик прошмыгнул за ударную установку, басист просочился к краю сцены, где начал подключать шнур, два гитариста встали по другую сторону. Я не знала никого.

Ребята подготовились и заиграли стартовую композицию. С первыми же аккордами из дыма вынырнул силуэт вокалиста. Знала ли публика группу или нет, но посвистели ему неплохо.

И тут я поняла, что мне пришла самая настоящая крышка, что можно сразу помирать и ложиться в чёрный дубовый гроб, потому что в вокалисте, широко раскинувшем руки в середине сцены, я узнала Родиона.

[1] — Даёшь рок, детка! (перевод с англ).

Глава 5 — Концерт

Колени задрожали. Это был он! Без сомнений. Меня не хлестнуло и не ударило, а с размаху шандарахнуло о дорожный отбойник и перемололо все кости. Я умерла в ту же секунду, но воскресла от улыбки Родиона. Именно так я себя чувствовала. Дико глупой, жалкой и лишившейся рассудка. И наравне с этим абсолютно счастливой.

Говорила, больше не увидишь его, Майя? Думала, пути не пересекутся, а чувства забудутся так же легко, как появились? Вот, пожалуйста, наслаждайся и страдай.

И на меня действительно накатила какая-то сладкая мука: будто окутанная наркотическим облаком, я глаз не могла оторвать от худощавого и оказавшегося самым высоким в команде парня. Не уверена насчёт ударника — тот сидел, но шансов я ему оставляла немного. Мне так хотелось — чтобы Родион был первым во всем.

Он держался раскованно и уверенно. Как идеальный лидер искусно заводил зал, заставлял его откликаться. И выглядел эффектно в белой изодранной майке и в низко сидящих обтягивающих брюках, с дырами на коленях и бёдрах. В студии Родион был в кожаной куртке, а сейчас его неприкрытая фигура сводила с ума.

Можно было без труда рассмотреть его татуировки. Их оказалось больше, чем я предполагала. Те, которые начинались по обеим сторонам шеи, переходили с одной стороны в «рукав», а другая рука была забита частично. Рисунки виднелись и в прорехах истерзанной майки на груди и животе. Кресты, пентаграммы, маски смерти, герои комиксов, фразы, узоры — обилие всего. Но смотрелось классно.

Остальные детали его концертного образа мне тоже понравились: чёрные перчатки с обрезанными пальцами, широкий браслет-цепь, ремень с клёпками, серьга-крест в ухе. Его лицо в свете прожекторов казалось ещё безупречнее, чем в студии. Я убеждала себя, что виноват макияж, которым Родион снова не погнушался, но убеждение не работало. Я всё глубже проваливалась в пропасть обожания.

Вот каким музыкантом он оказался — вокалистом. Его голос пробирал мурашками до костей — низкий, хриплый с непередаваемыми модуляциями, он согласовывался с частотами моего сердца и резонировал, резонировал до умопомрачения, завораживая красотой и глубиной. В день знакомства я слышала всего несколько слов из его уст, но равнодушной не осталась, а сейчас влюбилась окончательно. В голос, конечно же. Хотя, чем дольше я смотрела на Родиона, тем больше это относилось и к парню в целом.

Подвижный, весёлый, заводной, он двигался по сцене, запрыгивал на возвышение, ходил по краю. Его харизма заполнила весь концертный зал. Каждый взмах головы, когда он откидывал с лица волосы, был преисполнен грациозности и самолюбования. А улыбки, которыми он одаривал поклонников, отзывались уколами мне в сердце. Что это? Ревность?

Но я не хотела, чтобы Родион увидел меня, и пряталась от притягательной магии его взгляда за лесом рук. Чтобы хоть как-то отвлечься, я решила рассмотреть остальных парней.

Все стройные, высокие и темноволосые. Дырявые штаны и перчатки на руках были отличительными чертами команды. Раздетую по пояс щуплую фигуру одного из гитаристов покрывали тёмные узоры татуировок, а средней длины начёсанные волосы торчали в разные стороны наподобие распотрошённого гнезда. Круглое лицо с блёклыми наркоманскими глазами выражало минимум эмоций.