Черные пески (СИ) - Терехов Роман Евгеньевич

Переключился на размышления насчет ситуации в целом. Первый шок остался далеко позади, настала пора трезво обдумать, как нам быть и что делать. Декорации и недавние события четко давали понять — это не Земля, а другой мир с непонятной магией, каннибалами, своей флорой и фауной. Здесь нам предстоит жить дальше, точнее — выживать. Лучше, конечно, найти мирных людей, которые помогут или хотя бы дадут расклад по местным реалиям. Но пока мы на пару неплохо справляемся.

Выложил на плоский камень все железки, добытые у местных. И рассмотрев внимательнее, всерьез задумался, куда же нас занесло. Среди медных монет не нашлось ни одной полной копии, каждая рознилась в деталях. Выглядевшие новее остальных, имели ровный гладкий гурт и могли похвастаться прекрасным качеством чеканки. Еще эти отверстия внутри! Неужели их гирляндами на шнурках носят? Гвозди и пластины явно кованные, причем их покрывал слой ржавчины, словно сработаны из плохого железа или побывали в пожаре. Браслет из медной проволоки и кольцо. Литая пряжка из неизвестного сплава. Кусок стального лезвия. Ни одну из найденных сегодня вещей нельзя было отнести к фабричному производству. Мешки, фляги, шорты — да, все однотипное, но сделано вручную.

Белый, подозрительно чистый — ни пылинки — монолит с масками манил, обещая ответы на переполнявшие меня вопросы. Или их часть. Оттягивая неизбежный контакт с божественным артефактом, на плоском камне очистил от ржавчины и заточил нож — свое основное оружие и рабочий инструмент. Даже отошел подальше, чтобы не разбудить спутницу шорохом металла.

Обошел по кругу помещение, собирая разбросанные вещи: одежду, упавшие с навесов вязанки тростника, бамбуковый коврик, деревянные сандалии, глиняную посуду и тому подобное. Сплошные народные промыслы, но не для туристов делано, а для повседневного обихода. Потенциально полезные вещи сложил под ближайшим навесом. Посуду составил на плоский камень у очага. Самой ценной находкой оказался кожаный кошель с огнивом, осколком кремня и пучком сухих распушенных нитей. Я уж думал, что замучаюсь добывать огонь трением…

Для предстоящей ночевки выбрал каменную постройку, как самое защищенное от насекомых место. Перекладывая покрывающую пол соломенную подстилку, нашел приземистую керамическую бутылку, заткнутую деревянной пробкой. Подняв за круглую ручку, потряс сосуд над ухом. Оказалось, что внутри не жидкость, а перекатывается мелкий камешек. Выдернул пробку и за привязанную к ней нитку вытащил свернутый рулончиком кусок тонкой кожи. Чуть глаза не выпали! У меня в руках оказалась грубо исполненная карта местности с пометками на русском языке! На лоскуте размером в полторы ладони неизвестный картограф сначала нарисовал, а затем процарапал острым инструментом и втер в бороздки краску на основе известки. Наше убежище значилось как Храм и являлось основным понятным мне ориентиром, находясь в центре известного пространства, названного Черными Песками. Дополнительными указателями выступали Сад, через который, вероятно, мы прошли, и россыпь «стартовых» плит, где начались наши приключения. Кроме Храма насчитал еще два десятка мест, подписанных как Роща, Раскопки, Логово, Башня. Некоторые повторялись по два-три раза. Пометки Источник, Колодец и Оазис внушали оптимизм: от жажды не умрем. Рисунок плотно покрывали значки опасности, символизирующие, по всей видимости, нежить — черепа. Это и так понятно, не в сказку попал. Попали, то есть. Вниз, в сторону юга вела стрелка, лаконично подписанная словом «Спасение — 1 д. п.».

Назвав это поделие картой, я немного польстил творцу. Скорее, это неполное собрание местных ориентиров. Да, стороны света обозначены, «как у взрослых». Заменой масштаба служили обозначения в днях пути. От плит до Храма значилось ⅓ д. п., что соответствовало действительности. Что ж, спасибо тебе, добрый человек, кто бы ты ни был, но изучение местности пока отложим.

Обелиск Тысячеликого наделил меня способностью к Очистительной медитации. Как начинающий маг, понял суть произошедшего: то, что я ощущал как периодическую щекотку под ребрами, по началу списывая эффект на нервы, действительно оказалось внутренним резервом магической энергии. Львиную долю своего запаса только что пожертвовал местному божеству в обмен на специфическую практику для борьбы со скверной. Той самой загадочной хренью, напавшей на мой организм роем черных частиц. Незримо присутствующей в виде миазмов во многих местах, где мы старались не задерживаться. Однако, скверна прилипчива. Способна накапливаться и со временем превратить меня в одержимого зловредными духами безумца. А только что усвоенная медитация поможет понизить «уровень заражения» и держать коварную напасть под контролем. Этот дар обелиска гораздо полезней, чем Дарьино чтение древних религиозных текстов. К слову, на обнаруженной мной карте хватало мест с надписью «Скверна».

Никакой слабости и желания отдохнуть я не ощутил. Наоборот, меня переполняла жажда деятельности. Девушка рывком села на своей стопке циновок.

— Ого! Ты видишь, тоже, что и я? — поинтересовалась Дарья, поднимаясь на ноги.

С вершины трехгранника улетали ввысь крошечные золотые искорки.

— Красиво. Мана.

— Орфир. Златосвет. Божественное дыхание, — поправила меня «начитанная» и сообразительная девушка. — Что получил хоть?

Рассказал во всех подробностях. Она прислушалась к своим ощущениям и резюмировала:

— Думаю, к утру накоплю еще на одну покупку. Хорошо бы эту самую медитацию получить…

Верное решение. Скверна разлита в этих местах повсюду. Слепая стихия непрерывно ищет себе сосуды в виде беспечных людишек. Незаметно разъедает душу, ослабляет и туманит сознание, снимая барьер для враждебных сущностей из Бездны. А уж те веселятся по полной, окончательно выжигая разум и душу, переделывая твое тело в кровожадного монстра. Врагу не пожелаешь этот гибрид мутагена с безумием.

— Опаньки. А ты уверена, что можно второй подход сделать? — спросил и сам понял, что буду дураком, если завтра не потрогаю обелиск снова. Попытка ведь не пытка.

— Стела не выглядит одноразовой. Мы тут не первые, значит, есть постоянный спрос. А учить нас нужно многому. Иначе, какой смысл?

— Верно. Похоже, мы тут задержимся, — передал девушке найденную карту, — Вот еще причина.

— А мы не первые русские тут, да? — в ее словах мне послышалась надежда.

— То, что не первые попаданцы — это факт, — повторил вслух очевидную мысль, — Надо искать других людей. Нормальных людей, а не этих выродков.

— Ого, сколько тут всего! А с виду настоящее захолустье! — Дарья разглядывала карту, читая пометки вслух, — Надо проверить Источник, у нас мало воды. Вот и планы на завтра появились.

В целом, Дарья оказалась толковой спутницей и даже слишком рациональной для женщины, оказавшейся черти где, пусть и в компании с надежным, как советский железобетон Борисом. Днем она внимательно смотрела по сторонам, не кричала из-за каждой змеи или жучка-паучка, не лезла в неприятности и говорила строго по делу. Понимала меня с полуслова и подмечала многие вещи первой. Удивительная девушка.

— Ох, Дарья, нелегко тебе в жизни, наверное. И умная, и красивая.

— И не говори, — согласилась она с моим комплиментом, — Но ты можешь мою нелегкую ношу облегчить. Умной и красивой приспичило в кустики. Посторожишь?

На роль «кустиков» отлично подошли колонны с правой стороны храма. Близился вечер, и чем быстрее спадала жара, тем больше руины наполнялись звуками жизни. Непривычными и пугающими. Следившая за нами из развалин стая четвероногих хищников, перекрикивалась, перемещалась, но напасть так не решилась. Вряд ли тому причиной служил мой устрашающий вид. Возможно, обелиск Тысячеликого создавал безопасное пространство, непреодолимое для местной фауны.

Первым делом снова забаррикадировал вход. Затем занялся оружием — переставил железный наконечник с дротика на более длинное древко. На удивление выбор прямых крепких палок нужной длины оказался неплохой. Разобрал самый красивый навес и вот, пожалуйста. Хвостовик наконечника загнал в толстую, ударную часть древка. Прочной веревкой примотал два самых крупных из найденных в мешках гвоздей. Получилась своего рода пародия на годендаг и клевец. Теперь у меня появилось более надежное оружие для ближних дистанций, превосходящее по длине дубинки одержимых дикарей.