Клуб смертельных развлечений - Фридрих Незнанский

— Дай подумать. Я приехал приблизительно без четверти одиннадцать.

— Согласно показаниям охранников на автостоянке в двадцать два сорок три, — уточнил Гордеев.

— Ну вот, видишь… Значит, прождал его минут сорок. Потом еще минут двадцать мы общались. — Турецкий почесал затылок — И через полчаса я уехал.

— Сходится, — кивнул Гордеев. — По всем косвенным данным вы провели в «Распутине» около полутора часов.

— Ну вот, видишь, как все замечательно, — благодушно кивнул Турецкий.

— Ни черта не замечательно, что вы мне лапшу вешаете?! Вы вышли из «Распутина» вместе?

— Нет, он оставался.

— Плохо, черт возьми, плохо!

— Не понимаю. Почему?

— По всему! Где свидетели?!

— Ну свидетели-то, положим, есть. Наверняка кто-то видел, как я выходил, камеры сканируют при входе-выходе опять-таки.

Гордеев только махнул на него рукой. Турецкий, с его привычной логикой, мыслил как всегда, категориями атаки, а не обороны.

— А вот чего я не понимаю, Александр Борисович, так это почему вас пустили в клуб с оружием?

— Никто бы меня туда с оружием не пустил, я оставил пистолет в машине, в бардачке.

— Вот так свободно, запросто, в машине? — усомнился Гордеев.

— Машина была припаркована на охраняемой автостоянке, — напомнил Турецкий. — Черная служебная «Волга» с государственными номерами. Кто залезет?

— А потом вас нашли на другой стоянке, — в свою очередь напомнил Гордеев. — Все в той же черной служебной «Волге» с государственными номерами.

Турецкий скривился.

— Александр Борисович, сменим тему.

— С удовольствием. — Турецкий вытащил из пачки «Кэмел» сигарету и стал катать ее между пальцами.

— Вы знали что-нибудь об этом заведении, возле которого вас нашли?

— Ты имеешь в виду?..

— Супермаркет, а точнее, гипермаркет «Москарт».

— Впервые о таком узнал из газет, — после некоторой паузы сказал Турецкий. — Чем, кстати, гипермаркет отличается от супермаркета?

— Об этом у меня самые смутные представления, — признался Гордеев. — Размерами, надо полагать. Продолжим. И о том, что гипермаркет «Москарт» должен был открыться со дня на день, соответственно, тоже ничегошеньки не знали?

— Тоже не знал, — уже более уверенно сообщил Турецкий.

— А это не приводит вас ни к каким выводам?

— К каким же? — насмешливо поинтересовался Турецкий. — Что я пешка в чужой игре? Слишком просто, Юра. Все мы пешки, начиная с президента. В нашем отечестве других фигур уже много лет не водилось.

— Я понимаю, — кивнул Гордеев. — Значит, то, что вас отвезли на Ярославское шоссе, — это всего лишь случайность? Но между «Распутиным» и Ярославкой — немалое расстояние. Зачем вас туда отвезли? Какого черта? Просто подальше?

— Экспертизу в салоне моей машины провели? — перебил Турецкий.

— Да, к сожалению, никаких следов посторонних лиц, только ваши и этой девушки…

— Давай вернемся к ней, — перебил Турецкий.

Такое ощущение, подумал Гордеев, что главный тут не я — адвокат, а он — следователь. Да, собственно, он и есть следователь. Только на нарах.

— Что ты о ней узнал? — наседал Турецкий.

Гордеев полистал блокнот:

— Никифорова Анна Васильевна, 1980 года рождения. Уроженка города Николаева, приехала с Украины несколько лет назад. Профессиональная танцовщица. Работала в различных ночных заведениях, последние полгода — в «Распутине». Никакого криминала, ни наркотиков, ни проституции, девочка чистая как слеза. Жалко.

— А проститутку было бы не жалко?

Гордеев подумал и сказал:

— Тоже жалко.

— То-то же. Как она туда попала, выяснил?

— Обычно попала, пришла на кастинг, когда им понадобились новые танцовщицы. Александр Борисович, вы ее совсем не помните?

— Я ее помню, — после паузы сказал Турецкий.

— То есть как?! — поразился Гордеев. — Я так понял, что это чистейшей воды подстава, но как же в таком случае…

— Подстава и есть. Но — виртуозная. Точнее — изящная.

— Почему же это — изящная? — спросил несколько задетый за живое Гордеев. Он-то ведь уже классифицировал эту невеселую историю именно как подставу, грамотную и качественно сработанную, но и только. Значит, он, адвокат, чего-то здесь не понимает, не учитывает?

Турецкий снова закурил сигарету и стал пускать дым колечками, но взгляд у него был напряженный, словно он находился в суде под присягой и обдумывал ответ, который мог стоить ему… стоить чего?

Гордеев терпеливо ждал, он знал, что, повторяя вопрос, не получит большего: Турецкий решал какую-то свою внутреннюю дилемму, и ничто не могло изменить его внутреннего течения времени. Наконец Александр Борисович соизволил открыть рот:

— Потому что эту девчонку клеил человек, с которым я там встречался.

— Как?! Эту самую стриптизершу, которую нашли в вашей машине?! Застреленной из вашего пистолета?! — Гордеев даже вспотел.

— Ну да.

— Ах вот оно что… Тогда действительно лихо, — не мог не оценить адвокат. — Александр Борисович, ведь следствие ведет ФСБ, так? — Гордеев достал из нагрудного кармана пиджака ослепительной чистоты платок и вытер лоб.

— Ну, — вопросительно глянул на него Турецкий.

— А… — Адвокат встал и прошел по тесной комнатке.

— Не томи.

— Я вот что подумал. Это ведь серьезные ребята, когда им что-то нужно, они всю душу вынут, но свое получат.

— К чему ты клонишь?

— Камеры слежения. В таком заведении, как «Распутин», их наверняка должно быть до черта.

— Ты меня за фраера, что ли, держишь? — удивился Турецкий. — В клуб мы приехали порознь, а общались в мертвой зоне, куда камеры не достают.

— Александр Борисович, — вздохнул Гордеев. — Какой-то вы сильно ершистый. Я пытаюсь нащупать нишу, в которой мы с вами можем занять устойчивую оборону, а вы мне ни черта не помогаете.

— Ничего, — сказал Турецкий. — Время все выправит.

— В каком смысле?

— В том, что все гады повылазят из своих щелей, как только их там солнышко пригреет. Или им так покажется.

— Какие гады? Что вы все загадками говорите? — разозлился Гордеев. — Те, которые вас подставили? Кого вы в последнее время раскручивали?

— Юрка, ты хочешь, чтобы я перечислил все дела, которые у меня были на тот момент в производстве? Их штук пятнадцать. Да и потом, я не имею права с тобой о них говорить.

— Но разве интуиция вам ничего не подсказывает?

— Интуиция — это у обманутых жен, — веско сказал Турецкий. — А у следователя — логика.

— А у адвоката? — поинтересовался Гордеев.

— А у адвоката — икроножные мышцы.

— Намек понял, — вздохнул Гордеев и поднялся. — И все-таки, Александр Борисович, если бы вы хоть как-то намекнули насчет человека, с которым встречались… Ведь, по вашим словам, он клеил эту стриптизершу… С ним тоже что-то могло случиться. Надо проверить. А как я проверю, если не знаю, о ком идет речь?!

— Не волнуйся, — сказал Турецкий. — Он жив и здоров, я это знаю наверняка. А ты… поговори с Меркуловым. Знаешь такого? Заместитель генерального прокурора. Если будешь достаточно вежлив, он тебя примет, он ценит хорошее воспитание.

— Так говорил же уже!

— Еще поговори, — настаивал Турецкий.

— Хорошенький подзащитный мне достался, — окончательно разозлился Гордеев. — Вместо того чтобы помочь доступной ему информацией, советы бессмысленные дает!

— Давай мы так распределим наши роли, — рассердился в свою очередь и Турецкий. — Ты не будешь тут разыгрывать Перри Мейсона, а займешься тем, чтобы меня выпустили на волю. А насчет подставы я пока подумаю, воспользовавшись одиночеством.

В машине адвокат машинально развернул газету, которую зачем-то сунул ему Турецкий.

«Ученые свели воедино данные 46 исследований и на их основании сделали вывод о взаимосвязи поведения и определенных генов, сфокусировавшись на ключевых генах, которые контролируют трансмиттеры — химические передатчики импульсов между нервными клетками головного мозга.

Ученые выявили, что 5HTT-LPR, один из типов гена-транспортировщика серотонина, влияет на повышенную тревожность человека. Для людей, у которых присутствует этот вариант гена, социальные контакты сопряжены со стрессами, и поэтому они ищут спасения в алкоголе, табаке и наркотиках.

«Наше исследование позволяет предположить, что в основе некоторых качеств личности лежит генетическая структура, а эти качества играют важную роль в том, появятся ли у человека вредные привычки, такие как курение, и сможет ли он от них отказаться», — отмечает д-р Элбоу, который возглавлял исследование…»

— Чушь какая-то. — Гордеев со злостью смял газету.

Вечером 20 апреля, то есть за два дня до того, как Гордеев навестил его в следственном изоляторе Лефортово, Турецкий отправился в ночной клуб «Распутин». Нельзя сказать, чтобы для старшего следователя Управления по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры это было обычным времяпрепровождением, хотя, с другой стороны, и нельзя сказать, чтобы подобного рода заведения были ему уж очень в новинку. Всякое бывало. Турецкий приехал в «Распутин» около одиннадцати часов вечера, провел там часа полтора и больше ничего не помнил.