Путь. Книга 1 - Сергей Сироткин

Все живущие во Тьме существовали в некоем симбиозе. Каждый являлся пусть небольшой, но значимой частью жизни другого существа. И, возможно, даже сами того не ведая, все тёмные твари каким-либо образом поддерживали жизнь соседа. Кто-то своей плотью, кто-то душой, а некоторые и тем и другим.

Главным отличием порождений Тьмы был уровень разума, который определял порок в тёмной душе, управляющий их помыслами. Поэтому кто-то был горделивым, кто-то алчным, кто-то гневным, а в других умещалось несколько пороков сразу. Как, например, в моём случае, но мои пороки будто спали, и себя никоим образом не проявляли. Эти неотъемлемые частицы тёмных душ были движущей силой каждого живущего во Тьме существа, благодаря которым все твари находили свой удел, занимая миры, реальности и пространства. Некоторые уживались друг с другом, а другие видели смысл в борьбе, уничтожая и завоёвывая собратьев. Но все дети Тьмы жили по закону, основным постулатом которого был: выживает сильнейший. Поэтому слабые существа старались брать верх количеством, хитрые – обманом, сильные – мощью. В общем, кто как мог, так и боролся за существование. Правил пороками, решая судьбы тёмных порождений, также один из первородных демонов. Своим вмешательством он сохранял равновесие между существами, вмешиваясь, когда какой-нибудь вид мог стать доминирующим и уничтожить остальные.

Я достаточно долго летел сквозь Тьму, познавая заселяющих её существ, не заметив, что оказался в совершенно незнакомом месте. Вспомнив о своей цели, я решил проверить: удастся ли мне мгновенное перемещение, о котором говорил Вельзевул. И для проверки решил переместиться туда, где встретился с хозяином ада. Только я подумал об иссиня-чёрных скалах, сквозь камень которых пробивался красный свет лавы, как предо мной образовался тоннель. Я нырнул в него и через некоторое время увидел острые, уже знакомые вершины каменной тверди мира. Укутавшись в крылья, я уселся на пике скалы около того самого плато, где совершил первые шаги и задал себе вопрос: «Какое же моё место в бескрайней сущности, чьё имя – Тьма?»

Вся эта сущность была наполнена жизнью, которая представляла собой одно целое, каждый организм которого являлся нужной, неотъемлемой частью. В противном случае слабый представитель Тьмы, изживший в себе право на жизнь, немедленно уничтожался, и освободившееся место занималось другим, более сильным существом, способным выполнять необходимую функцию. Всё здесь было в некоем порядке, места в котором я не находил, потому как не чувствовал его. Вообще чувства, которыми я был наделён с рождения, были неким компасом в моём бытии. Прислушиваться к ним и с их помощью принимать решения, было вложено в меня тем, кто преследовал какую-то цель, сотворив мою сущность. Это я осознал чётко, как незыблемый постулат. Потому, являясь частью Тьмы, и тем более демоном высшего порядка, я должен был занять свою сферу влияния, но таковой не видел, и, что парадоксально, не чувствовал. Возможно, мне вовсе не было места в царстве моей матери, и потому я его не находил.

Неопределённость давила и окутывала таким отчаянием, что хотелось броситься вниз со скалы, и, разбившись, забыться. Конечно, я понимал, что это не выход, а всего лишь желание трусливо убежать от самого себя, продиктованное отчаянием, но это чувство безысходности погружало меня всё глубже в потёмки души. Именно там, в закоулках бездны, которыми обладают, наверное, все разумные существа, бился родник истины моего рождения, который я, к сожалению, ещё не осознавал. Он мне и подсказал идти дальше, сквозь Тьму, к Свету. Да и голос, который я слышал в Пустоте, не давал покоя. Было необходимо найти ответы на вопросы: «Кто я? Зачем здесь? И кто он, обладатель таинственного голоса, который, наверное, и прислал меня сюда?» Поэтому я решил покинуть Тьму и отправиться в путь.

Сосредоточившись на своих ощущениях, я почувствовал каждую нить своей сущности, и, в частности, крылья за спиной. В них была сосредоточена сила самой Тьмы. Они дарили мне безграничную свободу. Через крылья я почувствовал пути, пересекающие все пространства Тьмы, и те, что вели к Свету, сотворённому в ней противовесом для жизни, которой было суждено рождаться на срезе этих двух столпов Сущего. Подумав о Свете, я увидел слепящую стену, к которой мысленно потянулся, вследствие чего пространство вокруг меня расступилось, образовав тоннель. На мгновение я замер в нерешительности, но мысленно сказав: «Будь, что будет!», поборол её и ринулся по открывшемуся тоннелю с бешеной скоростью.

Не знаю, как быстро я преодолел весь путь сквозь Тьму, но в следующее мгновение подо мной лежала равнина, усыпанная сверкающими камнями. Размеры и формы камней были разнообразными и весьма причудливыми. Причём камни, а точнее, кристаллы, которые теряли прозрачность и свечение, немедленно превращались в тёмные и тусклые валуны, плавно меняя форму. Я опустился на твердь и дотронулся до ближайшего кристалла. Он сразу потух, став иссиня-чёрным и поменяв острые, как лезвия, грани, на обтекаемую поверхность. Посмотрев вдаль, на открывающуюся предо мной панораму, я увидел огромное количество сверкающих кристаллов, которые, как мне показалось, образовывали целые строения с башнями и стенами, похожие на замки. Но не меньшую площадь занимали чёрные скалы и россыпи валунов такого же цвета, один из которых только что был сотворён моим прикосновением.

Обернувшись, я увидел бесконечную стену Тьмы, в которой бесследно исчезал свет, неосторожно падающий от хрустальных замков, кристаллов и ослепляющего столпа Сущего. Это был тот самый Свет, о котором говорил Вельзевул. Противоположная Тьме сущность простиралась параллельно, сливаясь с ней где-то в бесконечности. Я стоял на границе двух вечно борющихся друг с другом столпов, которые то перетекали, то врывались в границы противника. Но именно эта борьба и порождала целые вселенные с бесчисленными мирами, которые можно было увидеть и даже ощутить. Только в этом месте была возможность созерцать феерическое противостояние, захватывающее масштабами и грандиозными баталиями. Борьба Тьмы и Света впечатляла и завораживала. Я чувствовал, как рождаются новые звёзды, и как они умирают, отдавая при этом колоссальные потоки энергии, без которых не было бы многообразия жизни в Сущем. Я стоял посреди колыбели миров.

Наслаждаясь зрелищным спектаклем двух актёров, которыми были Тьма и Свет, я обнаружил, что являюсь не единственным зрителем в этом театре рождения и смерти. Вдали, на уступе прозрачной скалы, восседало существо необычайной красоты. Его тело было словно выточено из сверкающих кристаллов искуснейшим скульптором. Черты лица были безупречны. Глаза светились таким тёплым и умиротворяющим сиянием, что я ощутил в себе покой. Взгляд, которым он смотрел в даль, был самим Светом. Крылья на спине совершенного творения были пепельного цвета, который образовывался за счёт слияния чёрных, как Тьма, и белых, как Свет, перьев. Ангел – всплыло в моём разуме название прекрасного существа. Я подлетел к нему, и, заворожённый красотой, захотел прикоснуться к его лицу, крыльям. Но не нашёл в себе сил, чтобы дотронуться, словно боялся, что ангел, подобно кристаллу, потухнет и утратит совершенство. Его ослепляющая красота меня будто сковывала. Всё, на что я был способен в тот момент, это произнести:

– Как тебя зовут?

Ангел повернул ко мне голову, медленно осмотрел и представился:

– Люцифер. Ты кто такой?

– Демон.

– Это я вижу. Имя у тебя есть, демон? А то я тебя не узнаю. Вроде как ты из первородных демонов Тьмы, да только я о тебе ничего не слышал.

– Имя моё – Демон. Я родился недавно, поэтому ты ничего и не слышал обо мне.

– Оригинально! – с сарказмом произнёс ангел. – Тьма не могла дать тебе имя?

– Значит, не могла! – оскорбившись, повысил я голос. – Меня имя «Демон» вполне устраивает!

– Не гневайся! Я не со зла. Исключительно из любопытства, – попытался смягчить ангел. – Куда путь держишь, Демон?

– В Свет.

Мой ответ мгновенно насторожил ангела. Он изменился в лице, повернулся ко мне всем телом, и, сгруппировавшись, будто приготовился к прыжку, тихо спросил:

– И зачем ты туда путь держишь?

– Пока не знаю. Исключительно из любопытства, – передразнил я его.

– Ну, вот я тебя и дождался, безымянный демон Тьмы! А ведь мне никто не верил, что ты придёшь разрушить равновесие, – и в тоже мгновение бросился на меня с непонятно откуда взявшимся клинком, излучающим ослепительный свет.

Люцифер нанёс удар так быстро, что я не успел почувствовать резкую боль, пронзившую грудь. Инстинктивно я закрылся крыльями, и в следующее мгновение на них осыпался град новых ударов клинка ангела. «Используй крылья! Они твоё оружие!» – услышал я всё тот же голос из Пустоты. И вовремя! Потому как Люцифер начал теснить меня всё больше, прижимая к сверкающей скале, лишая возможности перемещаться. Из моего чрева вырвался оглушительный рык, с которым я одним крылом отбил выпад клинка, а костяными наростами другого крыла нанёс удар по ангелу, в который вложил всю ярость. Противника отбросило, но он сразу же вскочил на ноги и приготовился к новой атаке, но не торопился. Видимо, не ожидал, что мои крылья окажутся грозным оружием, так как его лицо и туловище было рассечено. Мы замерли друг напротив друга, готовые к новому столкновению. Я почувствовал, что моя рана затягивалась, оставляя еле заметный шрам. Но и рассечения, нанесённые мной нападавшему ангелу, так же быстро исчезали. Мгновение… И Люцифер снова бросился в атаку, но в тот же миг был неожиданно сбит и кувырком покатился по склону скалы. Предо мной с огненной секирой в руках стоял Вельзевул и оглушительно рычал в сторону катящегося ангела. К нам подлетели ещё два демона, видимо, прибывшие вместе с хозяином ада. Точнее, одним из них была демоница с прекрасным точёным чёрного цвета телом. В её хищных изумрудно-зелёных глазах сверкали искорки отражённых лучей света. Тёмные, отливающие зелёным волосы, словно водопад, лежали на её груди, которая была покрыта, как и другие части тела, чёрными доспехами.