Эйнштейн (Жизнь, Смерть, Бессмертие) - Б Кузнецов

2 Мошковский А. Альберт Эйнштейн. Беседы с Эйнштейном о теории относительности и общей системе мира. М., 1922, с. 191- 192. Далее обозначается: Мошковский, с указанием страницы.

26

волны, которая из внешнего мира грозила перекинуться в школу. Впервые почувствовал он, как что-то враждебное ворвалось диссонансом в простой и гармоничный мир его души" [3].

Быть может, этот диссонанс не был первым. Он, скорее всего неосознанно, ассоциировался со звуками прусских военных труб на фоне классической музыки, с командными окриками на фоне мягкого и эмоционального диалекта южной Германии. Разумеется, только через много лет Эйнштейн смог увидеть общность различных проявлений темной, иррациональной силы, направленной против разума и гармонии, к которым с детства тянулась его душа. Но уже теперь брызги антисемитизма ранили Эйнштейна не потому, что он был их жертвой, а потому, что они противоречили уже поселившимся в его сознании идеалам разума и справедливости. Во всяком случае, они не вызвали у Эйнштейна (ни в то время, ни позже) чувства национальной обособленности; напротив, они вкладывали в его душу зародыши интернациональной солидарности людей, преданных этим идеалам.

Десяти лет Эйнштейн поступил в гимназию. Здесь обстановка плохо вязалась со склонностями и характером подростка. Классическое образование выродилось в зубрежку латинской и греческой грамматик, а история - в скучную хронологию. Преподаватели подражали офицерам, а учащиеся выглядели нижними чинами. Вспоминая об этом времени, Эйнштейн говорил: "Учителя в начальной школе казались мне сержантами, а в гимназии - лейтенантами". Этот общий фон не исключал светлых пятен. Был в гимназии учитель по фамилии Руэс, пытавшийся открыть ученикам сущность античной цивилизации, ее влияние на классическую и современную немецкую культуру, преемственность культурной жизни эпох и поколений. Навсегда запомнилось Эйнштейну наслаждение, которое он испытывал на уроках Руэса во время чтения "Германа и Доротеи", этого шедевра романтического сентиментализма. Эйнштейн был увлечен своим учителем, искал его бесед, с радостью подвергался наказанию - оставался без обеда в дни дежурства Руэса. Впоследствии, став уже профессором в Цюрихе, Эйнштейн, проезжая

27

через Мюнхен, решил навестить Руэса. Старому учителю ничего не сказала фамилия бедно одетого молодого человека. Он вообразил, что тот будет просить помощи, и принял его очень холодно. Эйнштейн поспешил ретироваться.

Мальчик переходил из класса в класс. Сосредоточенный и тихий, он без блеска справлялся со школьной программой. Точность и глубина его ответов ускользали от педагогов, с трудом терпевших медлительность речи Эйнштейна.

Между тем в мозгу этого тихого мальчика возникали интеллектуальные порывы, он стремился увидеть вокруг себя, в мире и обществе, гармонию, которая была бы созвучна его внутреннему миру. Первоначальная религиозность была быстро разрушена знакомством с устройством Вселенной. Школьные учебники не могли раскрыть гармонию мироздания. Это сделали популярные книги. Их рекомендовал Альберту студент-медик из Польши Макс Талмей, посещавший семью Эйнштейна. В этой семье соблюдалась традиция каждую пятницу приглашать к ужину бедного студента из эмигрантов. По совету Талмея Альберт прочел составленные Бернштейном "Популярные книги по естествознанию". Здесь были собраны сведения из зоологии, ботаники, астрономии, географии и, что особенно существенно, все излагалось под знаком универсальной причинной зависимости явлений природы. Затем Альберт с увлечением принялся за книгу Бюхнера "Сила и материя". В конце столетия эта книга еще имела хождение среди немецкой молодежи, хотя и не такое, как среди русской молодежи шестидесятых годов. При всей своей ограниченности, при всем игнорировании бесконечной сложности мира книга Бюхнера была для многих импульсом для отказа от религии. На Эйнштейна она повлияла в очень большой степени. Школьное и гимназическое образование придерживалось библейского толкования происхождения мира и жизни. В книге Бюхнера все современные знания объединялись отрицанием какого бы то ни было религиозного начала и утверждением материальности мира.

В начальной школе Эйнштейн получил представление о католической религии. В гимназии он изучал иудейский религиозный закон, преподавание которого предусматривалось для еврейской группы учащихся. Эйнштейна увлекала историческая и художественная ценность Ветхо

28

го завета, но естественнонаучные знания уже сделали свае дело: разброд верований и представлений сменялся постепенно антипатией к религии. У Эйнштейна сложилось намерение выйти из еврейской религиозной общины и отказаться от какого бы то ни было вероисповедания.

Интерес к математике появился у Эйнштейна рано. Его дядя Якоб говорил мальчику: "Алгебра - это веселая наука. Когда мы не можем обнаружить животное, за которым охотимся, мы временно называем его икс и продолжаем охоту, пока не засунем его в сумку". И Альберт принялся за охоту. Он уходил от общепринятых методов и искал новые способы решения простых задач.

Ему было около двенадцати лет. В предстоящем учебном году начинались новые предметы - алгебра и геометрия. С алгеброй он уже был знаком, с геометрией еще не сталкивался. Эйнштейн приобрел учебник геометрии и, как делают все школьники, принялся его листать. Первая же страница захватила его, и он не мог оторваться от книги.

Шести лет его начали учить играть на скрипке. Здесь ему тоже не повезло. Преподаватели музыки не смогли воодушевить ребенка. В течение семи лет Альберт добросовестно тянул скучную лямку. Но вот он принялся за сонаты Моцарта и ощутил их грацию и эмоциональность. Ему хотелось, чтобы все это вылилось из-под его смычка, но не хватало умения. Он принялся оттачивать свою технику, и наконец Моцарт зазвучал. Музыка стала наслаждением. С четырнадцати лет он уже участвовал в домашних концертах. Моцарт в музыке сыграл для него ту же роль, что геометрия Евклида в науке.

Студенческие годы

Только достойно пройдя искус больших испытаний, Греческий юноша мог в храм элевзинский вступить. ...Хватит ли сил у тебя вести тяжелейшую битву, Разум и сердце твои, чувства и мысль примирить? Хватит ли мужества биться с бессмертною гидрой

сомненья,

Выйти бестрепетно в бой против себя самого?

Хватит ли зоркости глаза, невинности чистого сердца,

Чтобы с обмана сорвать истины светлый венец?

Шиллер

Радость видеть и понимать есть самый прекрасный дар природы.

Эйнштейн

Когда Эйнштейну исполнилось пятнадцать лет, его родители переселились в Италию. В Мюнхене Германа Эйнштейна преследовали неудачи: фабрика не приносила доходов, ему грозило разорение. Нужно было искать успеха в другом месте. Его привлекла Италия и деловыми перспективами, и красочностью жизни. Кроме того, обещали поддержку богатые родственники Полины Эйнштейн хлеботорговцы в Генуе.

В 1894 г. Герман и Якоб основали электротехническую фабрику в Милане. Она не давала доходов. Тогда братья переехали в Павию. Но и здесь их преследовали неудачи, и вскоре в Милане снова была открыта фабрика "Per la costruzione di dinamo e motori elettrici a corren-ti continue e atlernate" (для производства динамо и моторов постоянного и переменного тока). Фабрика существовала благодаря поддержке родственников - итальянских и немецких представителей семьи Кох.

Альберт оставался в Мюнхене: нужно было закончить гимназию. Но это не удалось. Хотя он опередил своих соучеников по математике и физике, однако пребывание в гимназии становилось для него все более тяжелым. Под влиянием чтения возрастало критическое отношение к гимназической науке. Невыносимыми стали зубрежка латинского и греческого языков, рутина и обилие бесполезных сведений в остальных предметах, казарменный дух гимназии и апломб невежественных гимназических властей.

30

Сосредоточенный, равнодушный к школьным забавам, Эйнштейн не приобрел в школе близких друзей, а семья была далеко. У него все сильнее зрело желание оставить гимназию и уехать к родным. Он уже запасся справкой врача о необходимости полугодичного отдыха в связи с состоянием нервной системы. Однако гимназическое начальство опередило его намерения. Оно давно уже косилось па скептицизм и свободомыслие Эйнштейна. Ему предложили покинуть гимназию, так как его присутствие разрушает у учащихся чувство уважения к школе. За год до окончания Эйнштейн оставил гимназию и уехал к родным. По приезде в Милан он вышел из германского подданства. Италия очаровала Эйнштейна. Античные храмы, музеи и картинные галереи, дворцы и живописные хижины... Люди веселые, приветливые, с непринужденными манерами, они трудятся и бездельничают, веселятся и ссорятся с одинаковой экспансивностью и выразительной жестикуляцией. И всюду музыка и пение и оживленная, мелодичная речь. Какой контраст со строгой чопорностью, окружавшей его в Германии, со стихией предписаний, норм, ранжира и табеля! Он совершил путешествие в Геную, и всюду его не покидало ощущение духовной свободы.