Разбег. Повесть об Осипе Пятницком - Вольф Долгий

Выпроводив Сурвиллу, Модль взялся за Котлова. Попросил стражника поподробней рассказать, как он помешал своему напарнику задержать преступников. Котлов посопел с минуту (а лицо пятнами пошло, пятнами!), потом, собравшись с духом, выпалил, мразь такая, что не было ничего такого, по злобе на него Стаська наговаривает. Модлю недосуг было шаг за шагом припирать его к стенке, напрямик сказал, что Сурвилло признался, сколько в действительности людей было с мешком, по нужно проверить, не врет ли (сразу же посулил, что в ответ на чистосердечность освободит его от безусловно заслуженного им сурового наказания). И тогда Котлов тоже, как и Сурвилло (но независимо от него!), признался, что с мешком было два человека, только двое: один — мужчина крупный, плечи во, вроде как я, а второй — тот небольшого росточка, замухрышка, на мальчонку смахивает. Щуплый? — ухватился Модль. Ага, тощий, на свой лад подтвердил Котлов. Модлю понравилось, что стражник не подыгрывает ему: верный признак, что хоть сейчас правду говорит; а щуплый или тощий — не одно ль это и то же?

Модль не мог бы поручиться, что интуиция, которой обычно привык верить, на сей раз не подводит его. Слишком зыбкая это примета — рост, комплекция, чтобы с уверенностью вывести тождество субъекта, которого филеры нарекли Щуплым, и одного из тех двоих, что причастны к акции в Смыкуцах. Однако здесь хоть какая-то реальная ниточка, а на безрыбье, не зря сказано, и рак рыба…

Модль оставил Демина одного расхлебывать не доваренную им кашу — сам же без промедления отбыл в Вильну. Филерам с этого дня было строжайше наказано ваять Щуплого в персональную «проследку». Филерская братия, прямо сказать, неплохо развернулась: спустя неделю Модль располагал довольно обширными сведениями об интересующем его субъекте. Как Модль и ожидал, подлинное имя Щуплого — Осип Таршис — было свежее, ранее не фигурировавшее в агентурных сводках. Но отчего не фигурировало? Оттого ль, что не имело касательства к подпольным делам, или оттого, напротив, что Таршис слишком глубоко ушел в это самое подполье? Последнее было наиболее вероятным, недаром же филеры в один голос скулят: ловок, увертлив, ужом ускользает!

Сейчас, когда Таршис попал на сугубую замету, Модль, вороша старые дела, чуть не на каждом шагу натыкался на упоминание о Щуплом. Так было в минувшем декабре, когда в Вилькомире были схвачены с четырьмя тюками искровской литературы возчик Шабас и литейщик Рогут, недавно повесившийся в ковенской тюрьме. Так было и во время «ликвидации» Ежова и Сольца. Легко допустить (несмотря на отсутствие прямых улик), что Таршис имеет отношение и к партии «Искры», часть которой захвачена в Смыкуцах: едва ли простое совпадение то, что Анна Спаустинайте и Таршис родом из Вилькомира. Были и еще занятные «совпадения»: до ареста Ежова Таршис, пусть с перерывами, но все же нанимался дамским портняжкой то в одну, то в другую мастерскую, после ж изъятия Ежова нигде уже больше не работал. Это наводило на мысль: а не заместил ли Таршис Ежова? Модль все яснее осознавал обидное для себя: то, что Таршис столь долгое время находился вне поля зрения, — серьезнейшее его, Модля, упущение. Что ж, решил он, тем паче надобно теперь сделать все, чтобы в дальнейшем не допускать больше досадных промахов. Главное — действовать осмотрительно, без дурацкой спешки; тут, если взглянуть на дело с другой стороны, есть еще случай и отличиться.

Даже отличиться, да… Обычно всеми мало-мальски значительными «изъятиями» социалистов руководят из Питера, тот же взять арест Ежова и Сольца (наиболее за последнее время заметное дело) — и он ведь произведен по прямому предписанию Ратаева, начальника особого отдела департамента полиции. Теперь же появляется возможность — поскольку Таршис ни в одном из списков по розыску особо опасных государственных преступников не значится — самим довести дело до конца и только после дотошного установления всех явок и связей выложить перед Ратаевым готовенькое: как видите, глубокоуважаемый Леонид Александрович, мы тоже не лыком шиты. Тут вопрос не только самолюбия и престижа — есть шанс быть замеченным, глядишь, в Питер призовут; не так ли, к слову, взлетел из Одессы полковник Пирамидов, притом сразу на должность начальника столичной охранки?

Все бы хорошо, да генерал Черкасов, которому Модль изложил свои соображения, чуть было не поломал весь план. Меня удивляет, Владимир Францевич, ваша нерешительность, тоном выговора заметил он; если, как вы утверждаете, к этому Таршису сходятся сейчас все концы по доставке и распределению «Искры», тем скорее, стало быть, следует его обезвредить, тогда хоть на какое-то время мы избавимся от искровской пагубы. Трудно сказать, чего больше было в словах начальника управления — наивности или прямолинейности. Рискуя усугубить недовольство собою, Модль тем не менее твердо стоял на своем. Партией запретной литературы больше, убеждал он своего шефа, партией меньше — в данном случае не столь важно. Опаснее другое: заберем Таршиса — останутся на свободе другие Таршисы, к сожалению не известные нам. Это все равно что у сорняка обрывать листья, — с корнем, с корнем надо! Всех на крючок, все окружение Таршиса! Если б в свое время (еще одно доказательство привел Модль) мы, прежде чем арестовывать Ежова, имели возможность основательно проследить его связи, то и Таршис давно был бы нами обнаружен… То ли в самом деле удалось убедить Черкасова, то ли ему попросту надоел затянувшийся разговор, но он санкционировал действия Модля, действия, которые — если отвлечься от частностей — сводились к выявлению лиц, связанных с Таршисом.

Модль и сам не подозревал, какой тяжкий груз взвалил на себя. Этого Щуплого впору было переименовать в Юркого. Ртуть, истинно ртуть! Ни одному из филеров еще не удалось выявить начальную и конечную точку бесчисленных передвижений Таршиса по городу. Стоит только обнаружить его, как он словно бы растворяется в воздухе. Потом опять вдруг выныривает, уже в противоположном конце города. Где ночует, тоже никому не ведомо. Единственное, что удалось установить за несколько недель изнурительной слежки, — это районы Вильны, обычно окраинные, которые он посещает чаще всего: Снипишки, Зверинец, Заречье, Поплавы. Но толку от этого было чуть… Модля прежде всего интересовали люди, с которыми Таршис встречается, а как раз эти сведения отсутствовали в филерских отчетах. Черт знает что, проклятье какое-то! Не просто же так, без всякой цели этот Щуплый шастает целыми днями по городу; можно биться об заклад, что и не житейские свои какие делишки обделывает, — слишком ясно, что человек делом занимается. Но — каким, с кем? Ведь не в безвоздушном же пространстве он обретается!