Вокруг Света 1993 №06 - Журнал «Вокруг Света»

Александр и Юрий оба разглядывают разложенные мною фотографии, и постепенно их внимание полностью переключается на чертеж предполагаемого Малютинского тоннеля в Кремль. Им ничего не надо объяснять. Тем более Александр месяца два тому назад встречался и с Владимиром Куйбышевым, с которым я не раз бродил по этим местам.

Появился и Артем с неразлучной фотосумой, именно сумой, а не сумкой через плечо, потому что шитой-перешитой-перештопаной. Он среди фромовцев свой человек — и подручный геолог, и археолог, и просто землекоп (армию недаром отслужил в стройбате), ну и, конечно, фотограф, который снимает нужные рабочие моменты.

С появлением Артема завязывается деловой и уже конкретный разговор: когда именно Юрий Анатольевич и Александр Сергеевич прибудут с аппаратурой к нам? Не выдерживаю, спрашиваю Сашу:

— Как будет выглядеть подземный ход на электрическом рисунке, если обнаружим?

— Линией ориентирования, а на поперечном разрезе — заячьи уши.

Непонимающе гляжу на Александра. Тогда он на листке рисует уши, вполне заячьи, но только покороче и пошире.

— Как узнать, что ход идет под рекой? — продолжаю я пытать Александра и Юрия.

— Достанем лодочку,— говорит Юрий Анатольевич (так и сказал — лодочку),— погрузим аппаратуру и потихонечку поплывем себе. Электроразведка на воде. Лучше всего делать в мае, будет достаточно тепло.

— Электрический импульс сквозь Москву-реку,— уже как бы со знанием дела произношу я.

— Получим рисуночек,— подтверждает Юрий Анатольевич.

— Надо вдоль всего Кремля проплыть,— тут же предлагает Артем.

— Проплывем и вдоль всего Кремля. Проверим, что там.

— Но тоннель, конечно же, мощно чем-нибудь заделан! — спохватываюсь я.— Как же будет на рисунке?

— Так и будет, что заделан.

— А чем заделан, можно понять?

— Попытаемся.

— Края его, значит, будут ориентированы?

— Будут, — успокаивает он меня.— Изолинией.

— И сундуки с золотом будут вычерчены...— не выдерживает Артем и опять смеется.

И мы опять все смеемся.

— А что,— продолжает Артем. — Нашли же сейчас на Манежной площади клад!

— Нашли,— кивает Александр Зайцев.

— Что? Настоящий клад? — загораюсь я.

— Да. Серебряную утварь, монеты. И слюдяное оконце, что ли, датируемое пятнадцатым веком. Но сам не видел.

— Это период Ивана III — дедушки Ивана Грозного! — восклицаю я.— Женат был на Софье Палеолог.

— Кажись, да, на этой бабушке, — шутливо кивает Александр.

— Она-то впервые и привезла в Россию ценные книги, собрание которых потом пополнял Грозный.

— Доберемся и до библиотеки, — бодро заявляет Артем. — Где-нибудь в подземелье, в «черном ящике». Очередном...

— Значит, отправимся на Берсеневку!

— Окончательно договоримся с Татьяной Николаевной: она главная хозяйка.

Энтузиазм возбужден — и это, конечно, лучшее, что нам дает история...

После 19-го подъезда встал на капитальный ремонт 1-й подъезд со своим комендантским двориком. Тревожная тьма окутала его изношенные лестницы, в пустых, темных многокомнатных квартирах и на застекленных террасах, предназначенных в прошлом под зимние сады,— стуки, скрипы, шорохи... Со дня на день встанет на капитальный ремонт и последний, самый в прошлом престижный 12-й подъезд, и тоже со своими зимними садами и бильярдными. Его тоже охватит тревожная тьма, тоже начнут посещать стуки, скрипы, шорохи, начнут плакать и шептаться стены, начнутся аномальные явления. И как раз между этими важнейшими в доме, опрокинутыми в оголенную тьму подъездами будет полыхать смехом Театр эстрады.

Что еще я теперь увижу и услышу в глубине, если туда все-таки попаду? Что нас ждет впереди? Что еще обнаружит Берсеневка, обнаружат и наш бывший ЦИК — СНК дом и вотчина Малюты?

От редакции

Когда мы готовили к печати рукопись, узнали, что ученые из «Фрома» согласились помочь искателям подземного хода продолжить поиски и нанести на план уже найденные отрезки подземелья.

Михаил Коршунов, Виктория Терехова

Фото А.Задикяна

Как выжить легкомысленной Дратси

Еще сто лет назад выдры обитали практически во всех реках и на побережьях морей Европы. С двадцатых годов нашего века они находятся под угрозой полного вымирания. Однако только сегодня ученые задумались над тем, что нужно сделать, чтобы эти животные не исчезали. И тут оказалось, что науке почти ничего не известно о выдрах — их образе жизни, условиях, которые необходимы им для выживания. Выдр никто не преследует, у них достаточно еды, и вообще их жизнь не обременена заботами. Почему же с каждым днем их становится все меньше и меньше? Найти ответ на этот важный в экологии вопрос и попытаться спасти популяцию — вот цель, которую ставил перед собой шотландский биолог Ганс Круук, отправляясь работать на Шетландские острова.

«Когда мне везет и я наконец замечаю выдру, у меня есть только двадцать секунд, чтобы подобраться к ней, пока животное находится под водой,— рассказывает немецкому журналисту Томасу Штефану, побывавшему на островах, доктор Круук. — Я бегу, падаю на землю, поднимаюсь и бегу снова... Через двенадцать секунд на моем пути вырастает большой обломок скалы. Я успеваю спрятаться за него, и тут же на поверхности воды показывается голова выдры. Зверек плывет по течению в десяти метрах от берега и невозмутимо поглядывает по сторонам. Меня он не видит.

Через семь секунд выдра снова ныряет, и взмах ее хвоста служит мне сигналом к началу нового старта: я вскакиваю и пробираюсь между скалами ближе к воде. На этот раз голова животного быстрее появляется наверху. Фортуна продолжает улыбаться: выдра плывет прямо на меня. Во рту она держит рыбу, чьи большие грудные плавники полностью загораживают ей обзор. В полуметре от моей правой ноги выдра выходит на сушу. Я замираю, затаив дыхание. Она отряхивается и кладет рыбу на водоросли. Потом оглядывается. Однако меня она по-прежнему не замечает, но, видимо, почуяв неладное, снова хватает свою добычу и присматривает новое место для обеда приблизительно метрах в пяти. В следующие несколько минут тишину нарушают только чавканье да хруст рыбьих костей».

Выдры крайне пугливы и осторожны, поэтому наблюдение за ними связано с массой сложностей и препятствий. Когда животные погружают свои лапы в водоросли, которыми море щедро устилает берег при отливе, их блестящие тела практически нельзя разглядеть на черно-зеленом фоне. Только опытный исследователь различит иногда кусочек коричневой кожи или пару блестящих черных глаз. Но даже он нередко в течение целого дня обшаривает местность с помощью полевого бинокля и не может заметить ни одной выдры. А они, как правило, совсем близко: притаились среди камней и с любопытством разглядывают нелепую фигуру на берегу. Утешаться остается только тем, что терпение и уважение к своему «противнику» — не лишние для настоящего ученого качества.

В отличие от других хищников выдры весьма легкомысленны в вопросах собственного комфорта и благополучия. Постоянных жилищ у них нет, и даже когда у самки появляется потомство, она продолжает кочевать вместе с выводком. Так, вверенная доктору Крууку область — а это двадцать километров побережья — насчитывает около ста тридцати нор, которые используют от двадцати до тридцати семей. Как видим, «квартирного вопроса» у этих зверьков действительно не существует, как не существует и понятия неприкосновенности чужого жилища. Каждая выдра, случайно оказавшаяся вблизи одной из пустующих нор, может войти и обосноваться там. Обычно выдры задерживаются на одном месте на несколько недель или месяцев, а потом, словно скучающие аристократы, опять переезжают в поисках новых знакомств и впечатлений. Правда, на короткое время, когда детеныши покидают своих матерей и вскоре должны появиться новые выводки, выдры переходят на оседлый образ жизни. Временно, конечно. Отношения между семьями становятся более тесными, что приводит иногда к потасовкам. Доктор Круук не раз был свидетелем подобных эпизодов. «Однажды ранним воскресным утром я наблюдал за самцом, который неподалеку от своей норы преследовал в море целую стаю рыб, — вспоминал ученый. — Вдруг резкий пронзительный крик прорезал воздух и заставил охотника ринуться к берегу. С большим трудом мне удалось разглядеть втиснувшегося между двумя обломками скал самца меньших размеров, который не сводил глаз с решительно рассекающего воду носа хозяина территории и вопил как охваченный любовным томлением кот. По мере того как расстояние между участниками драмы сокращалось, вопли становились все громче и истошнее. Однако психологическая атака оккупанта нимало не подействовала на его противника, который невозмутимо выбрался из воды и в два счета заставил непрошеного гостя отправиться восвояси».