Своя дорога - Галина Ли

Сонные караульные не остановили даже повозки купца, которого я объявил своим спутником. Это была небольшая благодарность с моей стороны за оказанное гостеприимство, не совсем бескорыстная, впрочем: тащиться по городу ночью пешком очень не хотелось.

Мой дом находился в квартале ремесленников. Так уж получилось.

Еще в начале своей карьеры я снял тут сначала квартирку, потом весь дом, а затем и вовсе выкупил его…

Сейчас можно себе позволить и огромный особняк ближе к дворцу, в Белом городе, месте обитания аристократов, но… Зачем? Чтобы за каждым шагом следили лишние глаза?

Нет уж. Здесь спокойнее: мои соседи заняты своими делами с утра до вечера, хотя любители поглазеть из окон тоже найдутся. Зато я легко ускользнуть от нежелательных гостей через мансарду по крышам.

Маловат, конечно, домик: всего четыре комнаты, но мне хватает. Главное — есть спальня, кухня и мыльня. Опять-таки, дворик с конюшней имеется. Вот только с лошадьми мне, как с напарниками, не везет, вечно с ними что-то случается. После пятой по счету гибели коня, его величество порекомендовал больше не брать их из казенных конюшен. Теперь приходится тратить собственные деньги.

Ключ легко повернулся в замке, и я открыл дверь. Слуг не держу, не люблю лишних бездельников и соглядатаев в своей «крепости». Вполне хватает соседки, вдовы цирюльника, которая убирает мой дом, ее сын приглядывает за конями и двором (хотя это слишком громкое название для куска земли шириной в пятнадцать шагов).

Устроив малышку спать на кушетке, я согрел воды в мыльне и, наконец, стер всю грязь, что пристала в дороге, словно вторая кожа. И вместе с грязью смылась накопившаяся усталость, так что вышел я свежим, и сияющим, словно новенький золотой.

Спать уже не хотелось, и я устроился у камина с бокалом вина поразмыслить о предстоящем визите во дворец.

Но стоило сделать первый глоток, как в дверь забарабанили.

Этот яростный стук был хорошо знаком. Так колотить в чужую дверь осмеливался только один человек — прекрасная Танита, молодая жена соседа аптекаря.

Я вздохнул: вожделенный отдых летел в тартары, опять предстояло полночи разнимать эту парочку. В итоге соседушки помирятся и потом хорошо развлекутся в постели, а я в очередной раз почувствую себя последним идиотом, который влез не в свое дело. И вообще у меня имелось подозрение, что они специально сторожили мое возвращение из очередной отлучки, потому, что стоило разжечь камин и устроится в кресле, как скандалисты по очереди возникали на пороге.

Я обреченно распахнул дверь, и в комнату влетела растрепанная, ревущая во весь голос Танита. Ее лицо густо цвело ярко-красными пятнами, которые при ближайшем рассмотрении оказались следами от укусов.

Молодка кинулась мне на шею, уткнув в камзол разукрашенное лицо, и в голос заревела, — Он меня избил! И покусал!

Почти любой мужчина на моем месте, глядя на безутешную красотку, немедленно рванул бы бить морду мерзавцу, посмевшему поднять руку на женщину, но только не я… Я в очередной раз от души посочувствовал парню.

Соседа звали Агаи, и до недавних пор жизнь его текла на удивление размеренно и спокойно. Этот скромный молодой человек, компаньон и главный помощник аптекаря, работал с утра до вечера не покладая рук.

Миловидный парень с удивительно красивыми глазами густого зеленого цвета и очень добрый взглядом. Весь облик юноши навевал мысли о древности человеческого рода, уж очень утонченными и породистыми были черты лица.

Но на свою (и мою очевидно тоже) беду, на осеннем празднике урожая ему привелось увидеть дочь торговца маслом, хорошенькую Таниту и по уши влюбиться в нее. Его не смутило, что девушка выше ухажера на полголовы, и что ее плечи чуть уже его собственных, и что при желании, она может легко согнуть аптекаря в бараний рог.

Разве способен думать о таких мелочах влюбленный мужчина? Вот и Агаи не думал. Тем более, что возлюбленная была диво как хороша.

Густые светлые волосы свободно спадали на плечи, форме которых могла позавидовать и богиня. Большая и, опять-таки, совершенная грудь, тонкая талия, красивые сильные руки, осанка королевы, крепкие стройные ножки — ни один мужчина не прошел бы мимо таких прелестей.

А чего стоит горячий взор? А страстный рот? А прелестный, ровный цвет лица? Одного этого достаточно, чтобы покорить сердце юноши, но боги настолько расщедрились к женщине, что дали ей в довесок ничем не прикрытую чувственность и какую-то дикую страстность.

В общем, если убрать все дифирамбы, описать ее можно всего двумя словами — она неотразима. Но, как это обычно бывает, сильной конкуренции боги не терпят, поэтому пожалели для девушки всего одной, но очень важной вещи — ума.

Папаше Таниты следовало сбагрить ее в детстве посольству степной Ингахии, где женщины ни в чем не уступают мужчинам. Из нее получилась бы отличная воительница. Но на нашу с Агаи беду, он до этого не додумался.

Итак, мой сосед влюбился, стал ухаживать и через полгода привел вожделенную женщину в дом. И вот тут-то началось…

Девица оказалась на удивление стервозной, устраивала молодому супругу скандалы по малейшему поводу. Говорила она с ним, как с нелюбимой собакой, ничуть не стесняясь посторонних. Потом она начала бить Агаи, а он додумался сопротивляться.

В результате прелестный носик Таниты стал смотреть немного влево, а у Агаи на лице появился длинный шрам от виска через всю щеку, который он мне объяснил падением на улице. Удачное оказалось «падение», направь его жена нож чуть в сторону, и парень остался бы без глаза.

Вот и сегодня, если судить по укусам на щечках молодки, Агаи снова пришлось защищать свою жизнь. Интересно, это ему удалось?

В дверь опять постучали. Не слушая истеричных воплей красавицы, я распахнул ее.

Так и есть, мои догадки оказались верны. Судя по количеству заливавшей молодого человека крови, на этот раз его пытались лишить уха.

Красная влага непрерывно стекала из раны, окропляя все вокруг, но Агаи, казалось, этого не замечал. Он смотрел тоскливым взглядом побитой собаки на жену и пытался улыбнуться.

— Танита, пойдем домой, — умоляющий тон разжалобил бы и камень.

Танита сначала возмущенно фыркнула, но потом в ее взгляде мелькнуло что-то напоминающее сострадание, она утерла слезы, встала, молча, обняла покалеченного супруга за плечи и вывела вон.

На этот раз представление оказалось на удивление коротким, наверное, основную часть разыграли дома.

Вспомнив, как кокетливо выгибала стан и оголяла ножку в кресле драчунья, я пообещал себе, что в следующий раз, когда она явится соблазнять, отказываться не стану!